авантюрный роман. рисунок Screamer (c) 3.
Я кричу: - Цуруль! Они сейчас ментов позовут, повяжут нас. Давай стреляй скорей! А он говорит: - Не дожил ты дурак до Афгана. Ну да тебе все равно, а мне обидно. Какой же козел этот генерал! Тут его от меня оттащили, я попробовал еще отхлебнуть, но и бутылку вырвали. Кто-то меня чем-то по голове достал, кто-то локтем в спину врезал. Хорошо еще, им тоже тесно было, а то убили бы. Гомон стоит, ничего не видно мне, только громче всех Цуруль орет что генерал - козел. И тут машина начинает дудеть. Ну, думаю, хана - менты приехали. Но оказалось, что это не менты. Это генерал приехал. А на дороге толпа, вот он и сказал водителю дудеть. А потом вылез из машины, знакомых увидел, к которым и ехал в гости. Знакомые были важные люди, они сказали что б все замолчали и стало тихо. Только Цуруль не послушался и все кричал что генерал - козел. А потом нас обоих прямо к генералу вытолкнули и Цуруль тоже замолчал. И генерал молчит. Один узбек говорит тогда генералу: - Это что ваши люди делают, товарищ генерал? Мы сидим вас в гости ждем, плов готов, стол накрыт, вдруг забегает этот здоровый и крадет у нас весь коньяк со стола! А второй в это время среди бела дня на улице человека убил! Генерал смотрит на нас, молчит. Цуруль молчит, кровь вытирает. Я тогда говорю: не убивал я его, он сам упал и умер. Генерал говорит: - Заткнитесь, товарищ солдат. И вы, товарищ бывший капитан, заткнитесь. Подумал немного еще - ну как всегда военные. - Вот что. Оба гада пойдут под суд. Под военный суд. Я бы их вам отдал, но не положено. Тут все узбеки давай ругаться, но он повторил: - Не положено. Товарищ Председатель, давайте переговорим. И вместе с одним узбеком в машину сел. И водителя оттуда выгнал. Пока они там говорили, нас посадили перед машиной, а рядом положили всякие предметы: ножик, пакет рваный, яблоки местные что повывалились и бутылки. Причем бутылки не поставили, а тоже положили. А я ведь одну открыл! Из нее булькало. Я рванулся, схватил бутылку, узбеки тоже схватили бутылку, хотели отнять. Я на ней повис, и они протащили меня несколько метров, я почти все успел допить. Но потом они догадались ударить меня по пальцам и я упал прямо на фрукты. Под фруктами что-то хрустнуло, больно стало в ноге... Пока меня оттаскивали к Цурулю я туда руку запустил и вытащил осколок стекла. Видимо, они принесли осколки той бутылки, что Цуруль на ступеньках уронил. Я осколок как мог в рукав затолкал. Не отвертка, а все ж. Тут и Генерал с Председателем вышли. Генерал Председателю руку пожал, тут же обратно сел и уехал. А Председатель к себе в колхоз пошел, только сказал что-то своим помощникам. Нас тогда снова подхватили и поволокли обратно в армию, через ту же дырку в заборе. Меня немного повело уже, нормально доехал. У дырки нас уже ждали солдаты с Николаевым и веревками, связали мне руки, Цурулю руки и ноги. Цуруля понесли, меня погнали. Солдаты злились на меня, что я пьяный, говорили что я череп и офигел. Я думал, нас в тюрьму какую-нибудь отведут, но оказалось - на аэродром. Вот тут я здорово испугался. Ясное дело - Афган. На аэродроме стояли большой самолет и Генерал. Цуруля положили перед Генералом и Генерал стал его пинать ногами и приговаривать: - Что ж ты за скотина такая! Что ж ты службы не знаешь ни хрена! Что ж ты мне весь вечер испортил! Солдаты смотрели и ржали. А я потихоньку осколок краешком из рукава высунул и веревку тесал. Но Генерал бысто устал, закурил и сказал: - Капитан Цуруль назначается командиром роты. Отбыть к ее месторасположению немедленно. И бросил на Цуруля какие-то бумажки. Цуруль застонал.Потом подошел ко мне. - Значит так. Этого я обещал прикончить до заката. Николаев, ты говорил, что у тебя боец повесился? Запишешь его как этого. Внешне-то похож? - Да все они уроды на одно лицо. - говорит Николаев. - Пострижем налысо и будет вылитый. - Отлично. А этот значит с новыми документами полетит сегодня. И всю их команду не забудь, как я в обед распорядился. Кроме понятно того что повесился. Так, а это у нас будет кто? - Не помню сейчас... - Николаев плечами пожал. - Какая разница? Его кончать надо как только распишутся. - Так... Обычно мы такие вещи капитану Цурулю поручали, но так-как ему больше веры нет... - Цуруль опять застонал. - Под твой личный контроль, Николаев. Летишь с ними, там передаешь и тихо кончаете его. Назад этим же бортом и сам и тело, проверю. Водки не забудь с собой взять, может там заартачится кто. - Товарищ Генерал... - Николаев пошатнулся. - Отставить сопли. Представлю к награде. Исполняйте. Вообще не хрен ждать, грузитесь прямо сечас и вперед. По лесенке нас поместили в самолет. Там почти все было завалено тюками, на один из них меня посадили. Николаев в окошко посмотрел как уехал Генерал и обратился к Цурулю: - Обещаешь тихо себя вести? - Обещаю... - пробурчал Цуруль. - После взлета развяжу. Все-таки мы офицеры, должны друг друга выручать... - Николаев явно побаивался Цуруля, задабривал. Из этого я понял, что в Афгане убивают обычно не сразу. Даже значит кто-то возвращается. Значит, только меня хотят пристрелить сразу как прилетим. Тогда я решил что сбежать наверное будет проще уже в Афгане. Здесь только солдаты и узбеки, а я побаивался и тех и других. Злые какие-то. А в Афгане может не так все, может там злые только менты. А против ментов я знал что нужно - автомат. Хорошо бы стянуть один. И тут заводят всю нашу команду, что Цуруль привез. Все в погонах и с автоматами. И ножи при них и сумки какие-то. Просто вылитые солдаты. В дверь им кто-то крикнул, что фотографии с присяги по почте пришлют, и все, закрыли дверку. Двигатели зашумели. Приятели мои сидят тихо, на веревки которыми мы с Цурулем связаны косятся. Чувствую - зауважали. Ну вот летим. николаев как обещал Цуруля развязал и тут же убежал куда-то подальше. И правильно, Цуруль всеь злой, стоит руки растирает, глазами зыркает. Я говорю: - Развяжи меня, Цуруль. Выручай. Хана мне идет. - Хрен. - говорит. - Искренне сожалею, но тебе туда и дорога. Не фиг было узбека мочить. - Да не трогал я его даже! Сам споткнулся. - Ну значит, не фиг было стоять рядом. В общем, какая тебе разница? В Афгане тебя сразу и не больно прикончат, а так бы еще бегал, от пуль уворачивался, надеялся на что-то. - Так в Афгане не всех убивают. - я его поддел. - Ты-то вон надеешься вернуться. - Я - командир роты. Не знаю какой, но может и ничего еще. А друзьям твоим дорога в спецконвой. Оттуда живыми не уйти, там спецоперация. Душманов будем на них ловить. Я тебе говорю, что б ты не расстраивался. Все только к лучшему. - А если я сбегу? - Да никуда ты не сбежишь с аэродрома, там голо все. Пристрелят, не боись. - Ну спасибо, - говорю, - огромное. Тогда из самолета меня выпусти. Я спрыгну как пониже будет, а там уж как сложится. Тут он по-новому как-то на меня посмотрел. Головой покачал и вздохнул. - С кем я разговариваю? - бурчит. И ушел. Думаю, Николаева искать. Вот и отлично, мне пора одному побыть. Тер я веревку стклом, тер, ну и само собой она протерлась. Острое всегда веревки протирает, это я узнал еще когда отец меня связывал, сам дошел. Но пока я тер, обратил внимание на один ящик, прямо передо мной. Его Цуруль, как развязали, ногой пнул. Крышка и сдвинулась, ящик не закрыт был, а просто лежала крышка. А в ящике - гранаты. Я не сразу вспомнил, как называется, я их только в кино видел. И вот тер я и придумал: если к дверям самолета подобраться не получится, я стенку взорву и выскочу. И вот как высвободил я руки, первым делом хвать эту гранату. Одна беда - Цуруль нам про них ничего не рассказывал, а из кино я только про кольцо помню. Кольцо есть, но там и еще какие-то штучки присутствуют. Стал разбираться, а тут возвращается Цуруль. Я это заметил только когда он своими клешнями мне руки с гранатой сдавил и заорал: - Николаев, мать твою, нас чуть не подорвали! Я вырываюсь, а никак. Сдавил как тисками, спортсмен чертов. Прибегает Николаев, бледный, визжит. Я тоже всех матерю, брыкаюсь. - Хватай урода за ремень и давай к люку! И скажи, что б пилотам передали, десантирование будет прямо сейчас! Так они и сделали. Как я ни рвался, Цуруль не выпустил, и дотащили меня. А там открыто, ветер хлещет, земля далеко. Они сперва заставили солдат (те прибежали тоже) их какими-то проводами привязать, а потом меня к самому краю подтащили. И Цуруль сказал: - Раз, два, три! Вытолкнули меня. А я и не сопротивлялся, что б ловчее было. Как отпустил меня Цуруль, так я им гранату прямо в дверь и зашвырнул. Лечу вниз, смеюсь, сам себя не слышу. А потом посмотрел - летит самолет. Не взорвалась граната моя. Ни фига офицеры ав гранатах не разбираются. Ну и как перестал я смеяться, задумался само мобой что дальше делать. Ветер свистит, меня болтает-переворачивает, где-то в животе и вокруг все посасывает и тошнит даже. Хоть и не обедал. А земля прямо подо мной и я к ней лечу, быстро лечу. Красиво, конечно, но и нехорошо мне, не полюбуешься. Внизу горы, скалы, камни, кусты, если из самолета падать - на заросшую помойку похоже, еще речка течет как ручеек. Только увеличивается все очень быстро. В общем, так помирать страшно. Пробовал я глаза закрывать, а то их еще и ветром режет, но ощущение - как когда недопьешь и спать ляжешь, муторно очень. Ну и пока пробовал - упал. Сперва на дерево - треск пошел, как будто оно упало, потом по склону по траве на хребтине проехал, ногу одну вывернуло куда-то назад, потом кувыркнуло со склона - и река внизу. Опять на склон, опять кувыркнуло, и головой бьет, и задницей, а руки ноги уж не знал все ли со мной кувыркаются. Но, правда, до реки не докатился, а то боялся что утону. Но вот остановился, в кустах застрял. Лежу как-то кверху и лицом и спиной одновременно, все болит - а мне хорошо так. Удобно. И даже все равно, выживу я или помру, целиком я тут или частями. Вот так сознание и теряют. А потом меня пнули ногой, и все это сразу прошло. Сразу не все равно стало и что больно, и что со мной случилось, и что будет теперь. И я подумал, что сознание - не такая прекрасная вещь, чтобы за него держаться. Но чтобы думать, нужны время и бутылка. А мне ничего не дали, привязали к ишаку и в путь. (продолжение следует) |
