Елена Элтанг.
si non e vero о не гляди мой Гамлет захолустный в пустой партер бросая монолог что битый час твой зритель безыскусный во тьме галерки спит без задних ног прости его - он пропил королевство истлевшее до сумрачных корней наследство? только пруд - по малолетству и лилии ... Офелия? он с ней доныне в электронной переписке, как сорок тысяч братьев одинок ...друзья? Один - уже архиепископ, другой - садовник - вечно вьет венок из тех же лилий - реквизит-то беден (швырнул ключи голодный бутафор) и вреден тяжкий дух чужих обеден и часослов в закладе до сих пор он спит в пальто как должен спать невротик щекочет амфибрахий-паучок тревожный слух... во тьму лоскутных готик упрятанный - свернувшись как стручок - он видит сон: на авансцене шаткой авантюристы развели костёр версификатор - темная лошадка и хроноса безмолвный билетёр ..^.. ветреное ...смеющийся снимаешь зиму как власяницу - свищет плеть - ты принимаешь боль как схиму а мне - послушницей - глядеть как ты распахиваешь щедро февраль расстегиваешь март (мне сводит скулы как от цедры) какие вынянчили недра твой ослепительный азарт? каким же ветром - мокрым чёрным тебя в наш город занесло куда девался твой покорный понурый вид? свое весло всё так же держит дева в парке хотя - куда же нам грести? притихли ветреные Парки а ты - московские подарки на ветер сыплешь из горсти на ветер - милый - всё - на ветер насквозь продута агора гостинцы горестные эти уже затягивает в нети пневмо-почтовая дыра проветрим парк до средостенья на корм вороньим сквознякам - все катехизисы все тени обертки смутных обретений кожурки липких воскресений не подскользнись на них пока смеющийся снимаешь зиму ..^.. в мастерской не надо мне ни чая ни вина я нынче здесь нечаянно невинно не пленницей что пляшет допоздна но данницей что платит половину ясака - тяжела моя казна письмо без знаков тишина без дна в горячке охра - тлеет простыня гостинцы все обещаны кому-то уклончивая ваша болтовня меж ратниками сеет гиль и смуту сдается мне что на исходе дня дружина сдаст и город и меня сносились кисти память коротка давно утихла распря - меж богами согласье - день сорвался с поводка и носится и носится кругами пока войну проспавшие войска поделят два оставшихся глотка ..^.. еще раз в мастерской Здесь - заговор. И вы - его главарь. Врёт киноварь, и к пальцам льнут белила лукавые, колотится январь, химерами истрёпан, что есть силы в силках холста. Замедлен календарь, и в нем - осоловевшая сивилла пересыпает бисерный песок оплошностей. Еще темны стихи нам, хотя мы затвердили назубок к ним отношенье, как к первопричинам. Вольно - для гостьи выкроив часок - ночь напролёт царапать мастихином. Вольно и ей трилистника настой - браня за привкус - вечно путать с водкой и запросто проситься на постой на оттоманку за перегородкой, а утром - воздух, колкий и пустой, вдыхать с запястья мёрзлою щепоткой. ..^.. венеция Сюда - синистра, дальше - дестра, бессмертный житель пальцем ткнет, а ты пойдешь наоборот, прихрамывая как фокстрот необретенного оркестра. Блесной блеснет и вдруг застынет меж скользких деревянных свай речной замурзаный трамвай, плеснет названьем - узнавай правдоподобие латыни. Два ангела -отель, четыре - траттория, а вот седьмой - над дверью запертой, немой, ведущей видимо в иной беззвучный двор в подводном мире. На пьяцце, в самую жару в гул голубиной перепалки, нырнешь - гуляют вперевалку, как записные приживалки по монастырскому двору. И вынырнешь - пробило пять: тебя на пристань провожать идут к заливу вереницей семь гондольеров смуглолицых, аптекарь с маком и лакрицей, жених с терновником в петлице, четыре льва, не знавших львицы, фокстрот в отсутствии певицы ...Вот-вот Сан Марко накренится и аква альта хлынет вспять. ..^.. дачница Побрякивая шашками в коробке, мой русый мытарь, ты идешь ко мне по ходу пьесы - в первом акте робкий герой, еще намеченный вчерне, еще сырой, не годный на растопку, вотще переминаешься на тропке, в кармане две небьющиеся стопки сжимая, и - чекушку. А в окне едва-ли шевельнется занавеска. Помедлить бы, помучиться? хотя, ты так хорош в распахнутой зюйдвестке, я все же выйду - пять минут спустя - и, разговор незначащий плетя, вдруг опознаю радужку по блеску, как в старину - по родинке - дитя. Теперь возможны только поддавки: я что-то пью, лишившееся вкуса, пока по крестословице доски ты двигаешь, с терпением индуса, то черные, что жгутся, как жуки, то белые - сюжету вопреки. Горит на темном золоте руки бессмертье комариного укуса. Не обойтись без выстрела в конце. Когда уже подрагивает дуло, об усмиренном грезя наглеце, что я читаю на твоем лице, когда, привстав с расшатанного стула, мне говоришь: сдавайся, ты - продула! А я - простыла в этом пальтеце. ..^.. * * * Крохоборка, выплюни обол. Не тебя позвали, имярека. Погоди, твой срок не подошёл. Подойдет - так даром через реку переправят. Звякнет дырокол, уязвят казенною печатью: мол - бедна, доставить без деньги. Вот сейчас бы новое начать ей: отмотать бы пленку до причастья, засветив злодейства и долги ...нет - отчалил. Поздно. Шлёп да шлёп, мелкий рейс - ни стражи, ни эскорта, пассажир, видать, второго сорта: вор прощеный, тать из недотёп. Или - девка? Кто их, распростёртых, разберёт. Скорей бы догрести, а еще, глядишь, на полпути развернут - как давеча - с живою, мол, ошибка вышла, сбой в сети, и плыви с повинной головою - проглядел, глаза уже не те ...хил Харон. В чернильной темноте размышляет зябким анонимом: неподсудны или не судимы? Шлёп да шлёп веслом, а тени - мимо, на путях ли, в нетях ли. А тех, что тебя окликнули - глагол и при жизни жег неутомимо. Говорю же, выплюни обол. ..^.. * * * еще до света выметают площадь хрустящую вчерашней скорлупой где предсказаньем утренним полощет сухое горло праведник слепой от тента тень в прохладную полоску оса в остатках сладкого вина подпорчено небрежной папироской плетенье стульев знавших времена оставь в покое ямб многострадальный глядишь и я зажмурившись скользну в подернутую горечью миндальной подтаявшего зноя белизну оставь - я не охотница до виршей по мне так ты и так неотразим про тяжкий полдень город придавивший во мне протяжно стонет муэдзин эспрессо - ради привкуса латыни в названии - дотянешь без меня в кофейне скажут - ветер из пустыни в такую пору впору изменять в такую сушь молчание как влага когда б и ты нечаянно постиг: благословенна чистая бумага типун на поэтический язык ..^.. tableaux vivants Январь. Художник неизвестен. Дагерротипный арт-нуво. Перронный норовистый вестерн: Играют свадьбу. Лик невестин, Как профиль стесанный предместья, Не выражает ничего. С гвоздикой угольной в петличке Жених несет ее в альков, Куда-то к черту на кулички. Потусторонней перекличкой Дорогу просят электрички У медленных товарняков. Мостом застегнутое устье Прилежно делит пополам Бесснежный облик захолустья. Она - исходит мокрой грустью, А Он - толкует наизусть ей Хрестоматийный code de femme. Пересыпанье белой глины: Фортуна.Флер.Фасад.Фасон. В снегу проплешины сангины, Один на всех флакон жасминный, И - неотвязный как ангина - Демисезонный Мендельсон. ..^.. Малый проспект ледяное горлышко - лазейка из густой полуденной слюды затерялась мокрая копейка клейкая от содовой воды в этих прятках водит третий лишний наперед прощенному врагу алый фунтик хлюпающей вишни в утешенье сунут на бегу всех не сыщещь - вот ведь наказанье полон день терпенья и нытья лопаются в пролитом нарзане пузырьки тугого бытия расписной ветрянкой занедужив целый день глазеешь из окна как полощут плеть соседских кружев сквозняки колодезного дна сводит скулы приворотный морок раздирай дареный мандарин - горек сок медоточивых створок жалок пух из ангельских перин ..^.. fascia (fancy-free) Ты скажешь: прошлогодний снег, лишенный давешнего лоска, столешница в наплывах воска и воспалённая полоска на веках означают - век бессонных наших рукоделий прошёл. Мы жить в нём не хотели и обитали в черном теле заложниками беглых душ ...Барометр кивает: сушь, а в доме окна запотели. О, мой надменный толкователь снов, вывесок, синематек, любитель леденцовой ваты, китайских флейт, скрипичных дек, дворянских гнёзд, сибирских рек ...мой список не великоват ли? ты скажешь: мы не виноваты в раздоре с веком. Человек не думает о мертвой ёлке, её остаток - жалкий, колкий - он вынес из дому. Разбег уже берет зима другая, за щеку пряча Рождество, иные губы обжигая иных ледышек баловством. Ты скажешь: дерево мертво. ...Иной исход предполагая, сухими блестками мигает распятый в подворотне ствол. ..^.. * * * Не прочитан - видать, несуществен - неприкаянный мой палимпсест. Адресат, унесенный зюйд-вестом, отзовись хоть протестом, хоть жестом, мне же известь ненужных известий потихоньку ладони разьест. Прочитай и - сожженьем казнишь ли, забытьём ли - он стоит того, тот давнишний, мальчишеский, лишний, расплескавшийся черною вишней И читать-то всего - восьмистишье, мелочишка - поверх твоего. За отсутствием белой бумаги - я к отсутствиям крепко привык - пишем, выкинув белые флаги, Откровение от бедолаги, на твоей неоконченной саге. Ты теперь человек - черновик. ..^..