Журнал "Аполлон"
Номер 1, 1909 год

вается над органным пунктом С величавая картина лучезарной красоты природы, или в таинственной бездне ночной песни в конце),— силой, действующей так же могущественно, как, например, наиболее вдохновенные места из Берлиоза. К "Заратустре", по своей концепции, примыкает и другая большая симфоническая поэма Штрауса: "Жизнь героя". В ней Штраус пытается дать конкретный образ ницшевского сверхчеловека, героя нашего времени Но, несмотря на гениальное выполнение некоторых отдельных мыслей, вся поэма производит гораздо более слабое впечатление, чем "Так сказал Заратустра". В её музыке чувствуется какая-то хвастливая преднамеренность, желание сказать нечто значительное и глубокомысленное. Штраусовская "Жизнь героя" разделила, в этом отношении, судьбу большинства со временных художественных произведений, посвященных изображению жизненных путей сверх человека. В применении к жизни аморальный идеал Ницше дал в конце концов только картину нравственного бессилия и не слишком умного нагромождения больших жестов...

Если в "Заратустре" и "Жизни героя" мы видели попытку Штрауса дать в музыкальных образах выражение своего миросозерцания, то в партитурах "Дон Кихота" и "Эйленшпигеля" мы знакомимся с другой стороной художественного творчества Штрауса, с его виртуозным умением передавать тончайшие оттенки настроений, с его глубоким знанием традиционных музыкальных форм, так как обе эти поэмы написаны с соблюдением придворных этикетов "абсолютной" музыки. "Дон Кихот" представляет собой вариации на тему, которая, по глубине своих психологических прозрений, является музыкальным чудом духовидящего реализма. Картина психической ненормальности "Дон-Кихота" передана с почти патологической точностью в туманных очертаниях партии струнных инструментов, в заключительных аккордах темы её, так называемыми, "ложными последовательностями". За ней идет целый ряд вариаций, рисующих различные эпизоды романа Сервантеса, исполненных мягкого, человеческого сострадания и любви к несчастному рыцарю печального образа. В этом произведении Штраус является однако ж не иллюстратором произведения Сервантеса, он углубляет свою тему и раскрывает перед нами общечеловеческие черты трагедии идеалиста, и потому его вариации приобретают более глубокий интерес. К сожалению, прекрасная основная идея этих вариаций заслоняется нагромождением совершенно ненужных реалистических подробностей романа. В инструментовке Штраус часто прибегает к довольно грубым уловкам, направленным к тому, чтобы вызвать в во-

[59][60][61][62][63]