авантюрный роман. рисунок Screamer (c) 2.
Сзади меня подталкивали, и кое-как я дошел. Солдаты живут в казармах, там у них кровати в два этажа, коридоры, каптерка, умывальник и оружейная комната. Может и еще что есть, но там я не был. Первым делом нас всех по очереди солдаты побрили, а офицеры смотрели, что б они нам ничего на головах не оставили. Но солдаты и без них старались, и уши бы срезали, если б машинки были поострей. Пото нам сказали раздеться и погнали в умывальник, там стали поливать холодной водой из шлангов. Когда кровь и волосы смыли, повели в каптерку. Там спал толстый усатый солдат. Он сердился и кричал на офицеров, а они на него, и меня снова затошнило. Но я был совершенно пустой, вся желчь уже кончилась. Это хорошо, потому что нам дали форму, новую, только сапоги старые были. Потом нас отвели к кроватям и мы все разделись и залезли наверх. Я сразу заснул, думал что не проснусь до вечера, но ночью кто-то заорал. Оказывается, моему соседу солдаты спичкой прижгли палец на ноге, он проснулся и упал. Упал он не первый из нас, как оказалось, но орал не поэтому. Он когда падал, зацепился мошонкой за сетку кровати, она там была порвана и торчала. Вот и орал. Но крови было немного, солдаты дали ему по морде и он залез обратно. До утра я больше не просыпался. Утром те солдаты что носили на ремнях ножи стали орать "Подъем!" Мы встали, оделись, сходили в сортир и вылезли наружу. Было зябко, но оставаться в казарме мы побаивались, солдаты все были злые. Мы сели на лавочки, специально что б удобно курить квадратиком вкопанные, стали курить и разговаривать. Сигарет на всех не хватило, но в середине квадратика была ямка, тоже специальная, для окурков. Но вот крыши над ямкой не было, а ночью шел дождь. В армии все так - продумано, но только до половины. Это как портянки - тряпки на ноги вместо носок. Вроде бы удобно, на изнанку не выворачиваются. Но ведь и ногу в них не вснунешь! И приходится наматывать тряпку на ногу как шарф. А ночью она сматывается пока спишь, значит утром опять наматывай. Я все это сказал нашим, как мне армия не нравится. А один сказал - какая разница, сырые бычки или нет. Он вообще не хочет бычки курить. Я сказал: как хочешь. У меня не проси. Собрал все бычки и по карманам распихал, они к обеду уже просохли. Как покурили, прибежал солдат, стал кричать что нас ищут. Мы сказали: найдут если нужны. И тут из-за угла вышел наш офицер, подошел, встал в середине, возле ямки с окурками и молча нас всех ногами посшибал. У лавочек спинок не было, и мы все спиной назад упали. Офицер тогда тех что лежали стал пинать ногами и кричать, что б вставали, а тех что встали бил руками и они падали обратно. Потом сказал что б мы построились и повел нас в столовую на завтрак. Завтрак нам дали на тарелках и с ложками. А еще чай. Я съел два с половиной завтрака, потому что наши некоторые есть не смогли. Я бы и больше съел, но сказали, что будет еще и обед. А офицер наш, фамилия его Цуруль, стал ругаться с другими офицерами, спрашивал их где наши масло и яйца. Но ему сказали что б о своих яйцах думал, а не о наших. Тогда Цуруль одного офицера ударил ногой в ухо, а в другого сильно попал чайником. Но все равно нам ничего не дали. А Цуруль сказал, что мы спешим, а у них тут срока до обеда яйца найти. И повел нас мимо казармы куда-то в рощу. Там он сказал, что можно курить. А потом еще сказал так: - Я здесь, чтобы подготовить вас к Афгану. Вообще-то мне по хрену, как и когда вы там сдохнете. А сдохнете обязательно. Но я должен научить вас стрелять и бегать. И научу, потому что у меня сорок восьмой размер ботинка. Ясно? Мы помолчали. Я думал, что сбегу сразу после обеда. Другие не знаю о чем думали, они какие-то неумные все были. Как закончили молчать, пришли двое слодат с офицером и принесли два автомата и патроны. Цуруль показал нам как заряжать и целиться и мы стали стрелять. Он нам все разрешил делать, только не поворачиваться в его сторону. Ну мы и стреляли, весело было. Я сразу полюбил стрелять. Я решил, что хватит уже ходить с отверткой, надо у ментов хоть пистолет купить как сбегу домой. Тогда можно сразу ментов и пристрелить и деньги забрать назад. Я иногда ловко соображаю. Незаметно подошло время обеда, последними патронами Цуруль повалил сосну, что б мы знали как солдаты дрова на зиму добывают, и мы вернулись к столовой. Перед столовой стоял толстый старый военный и два побитых за завтраком офицера. А за ними еще куча офицеров, а за ними солдат еще больше. И все кроме старого толстого улыбались, как на фотокарточке. - Взвод! - заорал Цуруль, - Смирр-на! Мы остановились и вытянулись как делают солдаты. - Ну что вы встали, лошади? - расстроился Цуруль. Махнул на нас рукой и пошел к толстяку, высоко подкидывая свой сорок восьмой размер и как-то странно поводя плечами. Приблизившись, он остановился, приложил руку к фуражке, сказал: "Здравия желаю, товарищ генерал!" и расслабился. Чуть повернулся и показал на нас: - Вот, молодежь на карантине. - Не вижу. - хмуро сказал генерал. Цуруль снова вытянулся и глаза его стали круглыми. - Не вижу молодого пополнения на карантине! Вижу банду без знаков отличия, идущую толпой. Ты в каком звании? Цуруль молчал и тянулся. Генерал перевел взгляд с нас на него. - Ты что же, козел, себе позволяешь? Ты какого масла тут домогался? Не слышу? Их масло в Афгане заждалось, понял? И твое тоже! Сегодня же их в самолет и сам сопроводишь. - Куда? - не понял Цуруль. - А документы? - Какие тебе документы?! - генерал покраснел от злости. - Погоны им пришей - вот и документы! Все понял? Не слышу!! - Так точно. - тихо-тихо ответил Цуруль. - Выполнять! Иголку и нитки получите в ближайшей части, скажете что я распорядился! Николаев! Лично проследите и доложите! - и генерал ушел в столовую. Николаевым оказался один из побитых. Он сказал: - В 18-00 перед самолетом проверка внешнего вида личного состава. И тоже быстренько ушел в столовую, видно боялся, что Цуруль ему опять в ухо даст. Цуруль немного подумал, военные всегда немного думают, и скомандовал: - Разойдись! По любым кустам, лесам, но что б никто здесь не болтался! Отставить! Автоматы отдайте вот этому уроду. Разойтись, урод со мной. Уродом он назвал меня. Я бы врезал ему прикладом автомата, да он ен отвернулся. И пошел не впереди меня, а сзади. Тертый калач. Мы пришли в казарму, солдаты открыли для Цуруля оружейную комнату и я поставил в шкафы автоматы. Там еще были ножи в пластмассовых ножнах, как у некоторых солдат, и я один украл. Потом мы снова вышли на улицу и я спросил про обед. Цуруль сказал, что б я заткнулся, и стал размышлять. Тоже, конечно, недолго. - Вот что, боец, надо нам мою задницу спасать. Так что пойдешь со мной, будем генералу подарок организовывать. Воровать умеешь? - Умею. - я подумал, что воровать возможно будем жратву, так это было бы кстати. Мы дошли тропинкой до дырки в заборе и оказались через нее на асфальтированной дороге. По дороге быстро дошли до какого-то дома, Цуруль сказал, что это колхоз. Еще он сказал, что по бахчам много не наползаешь и надо сперва с председателем поговорить. Приказал мне сидеть у входа, вести себя тихо, узбеков не обижать. Я спросил, что такое бахча и что такое узбеки. Он покачал головой, сказал что-то про урода опять и скрылся. Я сел на бордюрный камень и рассмотрел украденный нож. Нож оказался тяжелым, тупым и хрупким. Я стал точить его о камень, и тут ко мне подошел человек. Наверное, узбек. Он долго щурился, как я точу нож. Мне надоело молчать, и я спросил его, где тут можно водки достать. А он ответил, что солдатам водки нельзя. Водку только офицерам. Я говорю: - Вот видишь какой хороший солдатский нож? За три бутылки отдам тебе. - Э... - он не поверил. - Тебя расстреляют. - Да нет, у меня еще есть. А это нож солдата, который в Афгане погиб. Я его как память ношу, но тебе могу отдать. - Зачем?- он хитрый оказался. - Им только орехи колоть! - Дурак! Этим ножом тысячу людей убили. Вон затупился даже. Теперь мне за него сто рублей предлагают. - Почему? - удивляется. - Потому что на нем кровь! Вон, по рукоятке. Только я тебе смотреть не дам, ты купи сперва. Он подумал. - Дыню хочешь? - Дыню и одну бутылку водки. - Водки нет. А три рубля хочешь? - Эхх... - я весь сморщился как мог. - Ладно, давай. И тут он достает из заднего кармана брюк настоящий кошелек. И там денег рублей пятьдеся. Достает трешку, подходит ко мне вплотную и протягивает мне. - Что не берешь, солдат? - Подожди, люди отойдут подальше... Может, я зря это сказал. Может, он что-то почуял. Или я рано руку с ножом назад отвел. Я так и не понял, ну а он уже не расскажет. Узбек ахнул, быстро сказал что-то и отпрыгнул назад. Ноги его заплелись, он взмахнул рукми и упал назад, головой прямо на бортик бетонной клумбы у входа в колхоз. Хорошо упал, даже ногами не взбрыкнул. Я сразу понял, что ему конец, уж очень отчетливый хруст был. И в тот же момент я услышал крики за той дверью, куда Цуруль вошел. Надо было действовать быстро, я прыгнул к узбеку и забрал у него кошелек. Нельзя так делать, надо только деньги брать, но времени не было даже отойти. Я сделал вид, что не знаю, что узбек мертвый и стараюсь ему помочь. Но узбеки очень хитрый народ. Как только двое выбежали из двери, так сразу и закричали: - Он его убил! - и пальцами на меня показывают. - Тихо! - кричу тоже, - Он может еще живой! Я ему пульс щупаю! - Ага, - кричат, - ножом ты ему пульс щупаешь! Люди! На помощь, убивают! Вот ведь как, про нож в руке я и забыл. А из под головы трупа кровь течет, лужа образуется. Хотел я им сказать, что я доктор, и могу срочно прооперировать, да не успел. Из двери вылетел Цуруль с охапкой бутылок в ручищах и еще свертом из которого фрукты сыпались. Одна бутылка тоже сразу на лестницу просыпалась и так приятно запахла... А за Цурулем гнались еще узбеки, трое, а он от них ногами отбрыкивался. - Боец! Забирай харч и в часть бегом, я прикрою! Легко сказать - забирай. В его лапах эта куча и так с трудом помещалась, а я и просто не знал как взять. Стал я у него бутылки по одной выдергивать и за пазуху совать. Узбеки продолжали гомонить, но хоть не кидались. Видимо их отпугивали сапоги Цуруля и мой ножик. Но они не сдались, это я понял когда обернулся. Позади нас собралась уже толпа человек в тридцать. Некоторые держали в руках всякий инструмент. Цуруль продолжал втыкать мне за пазуху бутылки, они уже не лезли, он ругался, а я смотрел на узбеков. Руки сами открыли одну бутылку, пришлось это сделать за спиной, спереди мешал Цуруль. Когда я отхлебнул, он заверещал, но тут и сам увидел толпу. - А эти откуда взялись? - удивился он, схватил меня за бутылку в руке и стал протискиваться. - Разрешите! Позвольте! Дорогу, вашу мать! Первое время узбеки расступались, хотя и кричали нам что-то непонятное, а те что стояли позади даже замахивались своими тяпками. Я исхитрился отпить из бутылки еще немного, довольно приятная жидкость, хотя и резкая какая-то. Если успеть бутылку выпить, то все как-нибудь устроится. Но тут узбеки загомонили громче, те что сзади надавили на тех что стояли ближе к нам и продвигаться дальше стало невозможно. Я почувствовал, как у меня из-за пазухи тянут бутылки и попытался защищаться ножом, но оказалось, что нож у меня уже украли. Вороватый народ узбеки. |
