Предисловие Алексея Жарова (zharov@hotmail.com). Удивительно Серьезный Чувачок. Серхио является в стихах сразу собой, с первой фразы он входит в стих, вытесняя, делая вторичными все остальные предметы и явления. «Что случилось? Почему кричат? Ровно 8.40, говорят. Только за черту не заступил…» Не заступает Серхио за некоторую черту, но с тяжелым сдерживаемым чувством он ходит по краю. По краю того, что, видимо, не принадлежит ему. Он щиплет снег, как щиплют девочек. Он ревнует окружаещее марево вещей, явлений, тел, ресниц, бульваров, речек, стекл, хвой, лиц, слез… Так ли важно - к кому? Ревнует ко времени, к пространству, к ветру, к обыденности, к своему чувству, к темным дебрям души, к какой-то желтой монголо-китайской узкоглазой прищуренной ассоциации, к сопливым мальчишкам и уличным проходимцам. «ртом сырым выходит пар». «Полухлебом плоти» не накормишь рыб, не накормишь чудовище, охраняющее аленький цветочек, заколдованное ведьмой-старухой. Чудовище кормят внутри себя соприкосновением с обычными вещами, нас окружающими - бульвары, снег, восточно-желтые качества листьев, мотивы тягучие, как скрипка с влажным скрипом свежевыпавшего снега. «Легка наивность мозга, прозрачность отношений», все это исподтишка входит в поэтику Серхио, все это рядом с ним, у него под рукой, у него за пазухой, пряпрятано до времени, до стиха бережной, кропотливой, душой поэта, как хлам перьев, пушинок, соломинок, судеб, птицей заботливой, затащившей в непогоду про запас, для будущей весны, для оттаивающего сердца, для жердочек строчек, для журчащих ручьев, для жуиров, журящих хитро и добро уличных растяп в разгуле весенних солнечных и хвойных ванн… «знак вопроса прост» – так хрустит снег и хвоя на мосту. Вопрос витает где-то в морозном воздухе, но открытие простоты разбудило и вдохновило. Интуитивно все ясно. В такой ясности пишутся стихи, и когда спотыкается перо обо что-то непонятное, как «Гоголь об Пушкина» у Хармса. Об Пушкина. Об Гоголя. Не понятно – в жизни есть какая-то неправильность, колдобина. Если все так хорошо, почему же все так плохо? О! Об эту колдобину разбивали носы многие и «ноблесс», и «шноблесс». Сегодня разбивается по-новому, современнее, но по узнаваемому обыкновению. Элегия Тютчева, Фета жирный карандаш, ирония Бойченко. Он натыкается на себя в этом лучшим из миров. Какая странная встреча. Встреча ребенка с зеркалом. «Зеркало». Тарковский. - Вам хамит Бойченко? - спрашивают у Души. Она жалуется: - хамит, хамит, да еще как! Как нежный любовник, он шепчет на ухо такие неприличные вещи! Я не знаю о чем и подумать, иной раз такие неприличные, похотливые, развратные мысли и ассоциации будит во мне этот нежный, тонко чувствующий нахал. Почему он себе это позволяет? Черт возьми, такое шептать на ушко приличной девушке. Душа – приличная домашняя девочка с молоком на губах. Зачем он ко мне пристает иногда с такими скабрезностями? Я вся горю от стыда. Но не могу позвать уездного полицмейстера. Представьте, что я могу ему сказать? Нет, он просто посмеется надо мной. В таких ежовых рукавицах держит меня этот нахал. Я мучаюсь, но мне нравится как он говорит и я зыкрываю глаза на это. Я пропускаю мимо ушей. Почти. Только невольно ухмыляюсь. Душа уязвленная смотрит на себя в Зеркало… Глаза – Зеркало Души. «Утихли глаза»… Как там: «Скучно мне с тобой Сергей Есенин поднимать глаза..» «Все равно глаза твои, как море, голубым колышутся огнем». «Гульчатай, открой личико!» «Девушек весенних на цепи не держим, как собак.
Серхио забирается в вечно чужой роскошный цветник, ведет себя там, если смотреть в лорнет, ужасно дерзко - нюхает цветы, щупает косички, давит на мягкое, смеется в глаза. Но что же это за лирический Герой такой – господин Лаевский из Чеховской Дуэли, которого так не любил ИТР-разночинец, сыгранный Высоцким в Плохом Хорошем Человеке? Нет, совсем нет, совсем не так. Во первых - уверенность, талант и дерзость. И главное - не пошлость. Грань пошлости проведена в наших душах, конечно нахально предлагать нам внутри самому решить, оценить, взвесить, переосмыслить… Но – приходится. «Измятое хочу тобой носить» – пробивается голос скульптора. Какая трудная задача, что бы камень передавал сущность воздушную шелковых складок. Так же как если бы заскорузлость, слоновья походка слов стала живой водой, чтобы только макать кисточку и рисовать с натуры... Очень трудно залить в стихе каток для мальчишек во дворе. Только шлангом. Им одним. Только шлангом одним... Да так чтобы влипнуть малолеткой-комариком в это действо. Пришла зима. Ни слово, ни действие, ни ураган, ни стихия не отодвинут действо первых дворовых любОвей... Трамваем по венам растекается это чувство. А трамваи клацают, как леденцы во рту у малолеток. Мимолетный цитрусовый лолитизм в замерзающем городе... «..этот город знакомый … до детских припухших желез» – так в безотчетном провИдении писал другой поэт, совсем другой... Еще о бойких вкусностьях по ночам. Представьте - ночью черной кипел рис, Как ночью знойной, темной, южной кипаРИС. С неба падает манна небесная, белая «падла», как рис в кастрюлю. Параллелизм. Двайте сварим в кастрюле мир по той модели, что мы видим за окном. Ничего, что все получится по-другому. Ведь ничего нельзя повторить. Но интересен сам процесс… Варки… Каждый стих – открытие совершенно нового. Нельзя сварить одинаковые щи. Рис с изюмом – образ с абрисом. Добавьте изюминку - абрикосовыю смуглую косточку… Я не скажу, что был это за вопрос глухой ночью, но детские капризы и надоевшая манка не случайна. Святой Антоний бы не смог сготовить рис… кто с малолетства кашей искушен молочной нежный порошок - Ложится мне на веки ласковый снежок Я счастьем быть заворожен И больше мне не нужно ничего. *** снег такой - наступишь скрипнет замечательный бульвар так хрипеть умеет скрипка ртом сырым выходит пар. ошибешься подошвою и очнешься на спине а вдохнешь мороз и хвою и пошел погоды вне. побродил и выбрел к дому через речку через мост где давно и все знакомо и где знак вопроса прост. 05.01.01 *** устал держать два веса взгляда два и девочек держать по именам я вынесу но трудно и едва не будет стыдно будет больно нам. давить нам будет в мягком или жать там где упали просто полежать откуда знаю я в соседнем сене не спросишь у усталости и лени. в груди от дочки молоко покой ты закрываешь голубые шторы берешь меня и этой же рукой которой? 04.01.01 *** там много сосен там растет трава там ты понятна и всегда права ты даже если ничего не спросишь всегда понятно любишь или хочешь. качнешь болванчик желтой головой и стены падают великие моголы звериный делают звериный волчий вой нам не понять не кончив желтой школы. там много сосен влага и вода там очень много значит слово да а слово нет там ничего не значит хотя всегда присутствует удача. 03.01.01 *** я встал тебе готовил ночью рис пока за окнами шептался кипарис а с неба тихо падало и падало есть разные слова есть образ абрис есть слива вкусная и вкусный абрикос ответ не вечен но стоит вопрос с ответом постоянно что-то медлило а я стоял и с чесноком готовил рис. а с неба не хватало только хлеба или еврейской надоевшей манны но нам хватало облаков и неба антонием святым нам пищи данной. 03.01.01 *** к зиме поближе разом вянут ветки и шлангом заливаются катки дворами сохнут сердцем малолетки неважно соньки это или катьки. они без вас пока еще цветут и кошками почуя ночь гуляют а в свет и в темень смотрят и плюют никто не в силах думать мысли тут на них ни действие ни слово не влияет. дотронуться до тронутой до вены и примелькаться порченою кровью а девочки трамваем едут веной их десять я любовью истекаю я в вену не могу я еду веной рукой своей по австрии гуляю. 03.01.01 *** скорей бы осень и непогода долгие дождь и cлякоть глаза открыть в окно молчать в темноту поплакать опять открыть на минутку на ночь тобой глаза запертые пусть нас зальет слеза. не виделись десять лет а прошло полгода места изменились правила и погода за пеленой дождя цвет твоих серых глаз утих немного но не совсем погас. 29.12.00 *** измятое хочу тобой носить невзятое иметь и долго брать подумать постоять потом спросить на букву еръ или на букву скажем ять. мне часто снятся волосы твои глаза еще умеренность нарядов такое есть созвездие - плеяды там вкус травы и гиблый вкус хвои. теперь мне очень долго будут сниться слеза в глазах и тонкие ресницы широкие и чистые глаза и до полу доставшая слеза. слеза болит а капля ждет и мокнет рука немеет и потеют утром стекла меня затягивыют слезы или тина меня затрагивает полночью картина. болит мне в сердце колется в бочок и проникает в область по району сердца я удивительно серьезный чувачок и кая юлия читал я и проперция. 29.12.00 *** где нам ни попадало пропадать сырой водой об ноздреватый капать расхлябанный с ноги съезжает лапоть визжит нога но падает в кровать. в районе безответного искусства все восемь содрогающихся чувства визжит нога молчит пока кровать в вас завернуться с головой и тихо спать. снежинки падают они летят как дни втекают в календарь со всеми чувствуют на небе хмарь молчат одни. я трогаю по утру теплые косички дышу на запотевшие реснички я знаю что теперь ты здесь моя а большего мне нужно нихуя. |