Есть в нашем городе такая улица, где все фонари - красные. - Касатик! - вот так да, барышня стоит прямо посреди улицы в распахнутой шубке. - Не холодно? - хмуро поинтересовался долговязый тип в помятой шляпе, заодно перекатив сигару в противоположный угол рта. - Горячая я! - поделилась с ним барышня, позволяя шубке соскользнуть с плеч. - И белья не ношу. - Да уж вижу... - долговязый вытащил из кармана блокнот и ткнул огрызком карандаша рядом с сигарой. Смочил его там, сделал пробный штрих и выжидающе посмотрел на крупные снежинки, так идущие к роскошному телу распутницы. Снежинки растаяли. Распутница закуталась в шубку. - Ну? Фамилия твоя как? Билет показывай. - Акунина моя фамилия, касатик. - барышня улыбнулась ему по-матерински. - Ты вот что, не морозь пальцы. Идем-ка, познакомимся... - Куда? - весело спросил незаметно подошедший сзади пожилых уже лет господин в котелке. - Акунина, ну куда ты его зовешь? Ты же даешь всем и везде, никому не отказываешь, ну признайся! - А я и не скрываю, - все так же улыбалась Акунина. - Я всех люблю. Но если господин порядочный, так найдет куда отвести, там нам с ним и поинтересней будет. А простонародный клиент и тут удовлетворится, чего на него время тратить. Но разве понимает он что в тонкости любви, да разве есть ему с чем сравнить? То ли дело вы, господа образованные да сведущие... - Эту я не трогаю. - сказал долговязому веселый господин. - Все равно с улицы их не выгнать, так пусть лучше она стоит. Доктора посещает как положено, оттого женщина здоровая, и товарок с улицы вытуривает. Вытуриваешь, Акунина? - Ох, да вы-то ведь знаете, - неожиданно сменила тон гулящая. - Вы знаете что не от хорошей я жизни! Денег мне надо заработать, на приданое, а тогда и замуж за хорошего человека пойду! Едва заслышав последовавшие за этими словами причитания, долговязый решительно повернулся и пошел прочь. Он уверенно месил снег длинными ногами, однако его товарищ, как ни странно, не отставал ни на шаг. - Она баба-то хорошая. Ну не без лживости, оно так, но ведь кто из них тут без лживости? Такая уж вся их порода... Но вот что и благородные господа ей не брезгуют, тут она не врет. Ведь на улице полно всякой швали стоит, за пятнадцать копеек любую мерзость сделает, а она не такая, нет. Она все по доброму, а кто будет грязи какой требовать, так и прогонит. Оттого и порядочная, так сказать, конечно, публика ей все прощает, и простонародные ужимки ее, и талию немодную, и что привирает насчет искусства своего... Ведь извольте подумать: порой так заговорится, что рассказывает, будто какие-то древнии традиции наши исконные продолжает... Но душа у нее чистая. Может, и про приданое не врет. Говорят, будто ее иногда и в свете видят. Как знать? Мы-то с вами там не бываем, хе-хе! А вот, однако ж, и еще один преинтереснейший объект подведомственного вам участка! Спутники преодолели уже порядочное расстояние, в этом месте улица была более ярко освещена за счет горящих витрин. В витринах выставляли себя разного рода девицы, перед витринами толпились люди, однако внутрь не спешили. Люди внимательно изучали девиц, ценники, читали тут же вывешенные технические характеристики: "Привет! Только у меня, изысканной польской красавицы, ты можещь получить то, чего не купишь ни за какие деньги, кроме тех, что указаны на ценнике! Я иронична, захватывающа и скромна в требованиях! Я - не для тех придурков, что пялятся на М. справа от меня!" "Добрый вечер! Я много лет работала в полиции, патологоанатомом. Я кое что видела. Хочешь, я тебе это расскажу и покажу? Но не пугайся, ни крови ни боли не будет, доверься мне. Ты издерган на работе, ты устал от семьи? Покой в моих опытных объятиях - вот что тебе нужно! Я если хочешь уснуть - спи..." "А хотите знать, как ЭТО делают крутые парни? Я предоставлю вам такую возможность! Со мной они ЭТО делали много раз!" - Заинтересовались никак? - насмешливо спросил старичок долговязого, приостановившегося у витрин. - Занятно. - процедил тот. - Как же это делают крутые парни. - Очень просто. За тридцать секунд, нагнув, хе-хе, простите старика... Не думаю, что кто-то еще ей заинтересуется, вторую неделю уже работает. У них ведь тут волчьи законы, таких девчонок пруд пруди, понаехало из провинций. Думаю, или вышибут, или к какой-нибудь бригаде подцепят. - Так они и бригадами работают? - А как же! Да большинство. Обычно, правда, выбирают одну блондиночку, а остальные при ней вроде служанок. А что б клиенту проще разбираться, они их под негритяночек красят. Пустое, взгляните-ка лучше вот на этот персонаж! За спиной толпы не спеша брела девушка-подросток в потертой кожаной куртке. Ноги ее украшали огромные армейские ботинки, коротко остриженную головку - прыщи и наушники плеера, на спинке болтался маленький рюкзачок, украшенный множеством значков и наклеек. Долговязый поморщился: - А эта чем торгует? Лишением девственности? Или первой любовью для юнцов? - А вот и нет, не угадали! Эй, Пэл, иди-ка сюда! Ну быстрей, что б мне свистеть не пришлось! Девушка покосилась на старика, как бы раздумывая, потом сплюнула и деловитой походкой подошла. - Ну? - Ты мне не нукай. Как клиент сегодня? - Не жалуюсь. Все? - Да какой у нее клиент? - хмыкнул долговязый. - Под такой одежкой если что и есть, никто не догадается! Что там слышно-то, в наушниках? Радио-няню? - Шит. - отрезала девушка и уставилась на старика. - Все? - Тут непростой подход к клиенту, можно сказать, комплексный. Гражданка Пелевина, она же Пэл, является не больше не меньше как буддийским проповедником. И поклонников у нее ох немало... - Это неожиданно... - долговязый был озадачен. - Проповедников полно, но что б успешных и на свободе... Кто-то финансирует? - Да нет, просто она грибами приторговывает. Хорошие такие грибочки, кое-кого не откачивают, да остальные еще просят. Вот и хватает ей на кассеты. Хватает, Пелевина? - Все? - Пэл сплюнула. Долговязый вдруг заметил, что ее плевок имеет странный зеленый оттенок. - Шит. - Все. Как там сознание Кришны, все еще в руках Всевышнего? - Есть только одни руки, и в этих руках ничего нет. Шит. - девушка решительно повернулась и ступила на мостовую. Тут же к ней подъехала сильно побитая девятка, в которую Пэл и забралась, предварительно сплюнув еще раз. - А все-таки что-то и в ней есть. Иные так подсаживаются, что не оторвешь, а она еще и не показывается месяцами, по Тибетам вроде путешествует... А может, лечится, кто ее знает... - На грибы подсаживаются? - усмехнулся долговязый. - Да не только. Она хоть и резкая, и в синяках вечно вся, а все же свежесть, молодость... Это многого стоит. Хотя выучку, как говорят, проходила у кое-каких давно отгремевших старушек. Вон, посмотрите, до чего некоторые опускаются... Улица в этом месте расширялась и напоминала небольшую площадь, щедро освещенную муниципальными фонарями. Фонари изначально были желтыми, как и везде, но заботливые руки обитателей улицы давно перекрасили их плафоны в красный цвет. Вся площадь была усеяна разной степени уродства девицами. Побросав прямо на снег одежду, они увлеченно мастурбировали, а кое-где и сливались в отвратительные клубки. - Это что за дрянь? - едва не выронил сигару долговязый. - Эксгибиционистки? - Вроде так, для виду. Но на самом деле все клиентов ищут. Муниципалитет разрешил в духе новых веяний, а что ж я тогда могу сделать? Пусть корячатся. - Какие клиенты? Это же ад кромешный! - Да нет, если присмотреться, так кое-кто и не хуже тех, что на витрине, только клиентов тут конечно нет. Клиент любит чтобы красиво было, а это... Ну я понимаю, есть у тебя желание, ну заведи себе дружка, ну двух, и мучай их! Раньше вот порядочные девушки все такие проблемы в ванной решали, один на один, а теперь? Им ведь деньги даже не нужны, им главное что б побольше людей собой перепачкать. Идемте... Долговязый еще долго оглядывался на площадь. Снег изменил направление и летел теперь горизонтально земле. Хотелось выпить. - Долго еще? - долговязый выплюнул промокшую сигару. - Да нет, практически пришли. Или хотите еще походить? - Нет уж, к чертям. Пора согреться. Они вошли в прокуренный кабачок и сели за столик, сняв лишь шляпы. Не успели еще им принести стаканы, как дверь снова распахнулась и внутрь ворвалась женщина в кожаной сбруе, маске и высоченных ботфортах на каблуках-шпильках. Следом почти бежали двое изможденных верзил в сходных костюмах, шатаясь под тяжестью огромного чемодана. Все трое ни на кого не глядя поднялись по лестнице и исчезли за неприметной дверью. Кабачок затих, и не напрасно: не успела дверь закрыться, как за ней раздались вопли, сопровождаемые щелканьем бича. - Боже мой... - долговязый взялся за узел галстука. - Это еще что такое? - Привыкайте... Без мадмаузель Сороки - никуда. Ее клиентура - люди изысканные, тяготеющие к половому бессилию. Вот и заказывают себе садо-мазо с педофилиями, а раз есть спрос - есть и предложение. - Все по марксам? - Ну не совсем, конечно. Предложений дать по морде всегда больше, чем спроса на такие услуги. Ну и здесь вроде того. - старик сделал паузу, чтобы переждать особенно высоко взятую распинанемым за дверью ноту. - Другое дело, что надо отхлестать так, чтобы наутро клиент следы видел, а боли не чувствовал, вот таких спецов негусто. Но Сорока по этой части - экстра-класс. Вон целый сундук таскает всякой зубоврачебной техники... Вообще надо уходить, скоро электрорубанки начнет включать, тут такое начнется, что пробки вылетят! Но кровь, что важно, тоже приносит с собой, оттого мы к ней без претензий вовсе. Пусть пугает, а нам не страшно, верно? - Верно. Ну хорошо, она хоть на улице не показывается. - Да что ей там делать? Людей пугать? Да и самой ей так проще, с выездом. Разве только клиентуру растеряет... Говорят, некоторые жалуются. Публика-то капризная, вот и стонут: не по-настоящему, не забирает... А главное... - старик понизил голос, - говорят, она и кончить-то по человечески не может, одни имитации, да-с. Холодная дамочка, вот потому и в маске. Ну, пойдемте, я вам еще картотеку покажу и ключи отдам. Долговязый залпом допил коньяк и поднялся, нахлобучивая шляпу. Когда они вышли на воздух, наверху с шумом распахнулось окно. Двое в масках сталкивали с подоконника упирающегося голого человека, закованного в наручники. - Эй, вы, там?! - долговязый выдернул из кармана плаща револьвер. - Что, совсем осатанели? - Да полноте, не сбросят! - остановил его товарищ. - К тому же, он в некотором роде подстрахован, хехе. И правда, к паху закованного из комнаты тянулась длинная блестящая цепочка. На секунду трое в окне замешкались, но из комнаты взвизгнули: "Вырвите мне его простату!" и снова двое стали выталкивать, а третий упираться и кричать. Долговязый спрятал револьвер и принялся на ходу раскуривать сигару. Спустя некоторое время он спросил, не поворачивая головы: - А вы их... пробовали? - А как же! - с готовностью откликнулся шагающий рядом старик. - Всех. Да вы меня еще тут встретите, еще надоем! И вам советую... Только не разменивайтесь на молодые дарования, умоляю вас. Но главное - не увлекайтесь. |