Игорь Караулов 1 «Полюбил бы я зиму…» И.А. Не уговаривай меня, Зимы я вовсе не любитель. Не покидаю среди дня Свою бетонную обитель. Ну, разве если из нужды: Собаку выпустить на волю, Купить оранжевой воды Или немного алкоголю. Я не люблю ее цветы, На стеклах тонкие лилеи - Во имя стылой красоты Не лезу в новые Линнеи. Я не люблю ее озноб И свет, дрожащий без причины, Луны, положенной во гроб, И электрической лучины. И то, что я в своей Москве Живу тепло и сытно даже, А не в какой-нибудь Неве Распухшим трупом лупоглажу И не в какой-нибудь дыре В тифозном пламени сгораю – Меняет мало. В декабре Я до апреля умираю. 2 Мне надо выжить твоей зимой – Такой великой, такой немой. Она шипованным бьет хвостом, Пруды покрыла стальным листом. Мне черно-белые города Считают ребрышки под пальто И титры прыгают: «никогда», «Нигде», «никак», «никуда», «никто». 3 К небу уходят растения, Мимо ветвей наугад Рыба плывет нототения, Очи-тарелки горят. В ней – осененные шпилями Улицы, полные льда. В ней черепичными килями Кверху – кемарят суда. В ней дорогие покойники Бритвенной пены свежей И берегут подоконники Клинопись меж этажей. В ней – поцелуев недодано И недодарена брошь. В ней уживается мода на Брюки-бананы и клеш. Так уплывает Ниневия – Город с неверной душой, И остаюся на древе я, Выплюнут рыбой большой. 4 Я полюбил веселого суккуба, И между нами дружба началась. Что мне Гекуба, что ему Гекуба? Гекубе – время, а потехе – час. В одной из комнат брошенной квартиры, Где шпиль вокзала целился в окно, Нам подавали яблоки сатиры И бассариды – красное вино. Но в день, когда под талой стекловатой По всей Москве дороги развезло, Когда Гекуба, сделавшись Гекатой, Искала в нас ответчиков за зло, В поту, в бегах, в чужом автомобиле Мне молвил демон нежным голоском: «Как жмут сапожки! Милый мой, не ты ли Мне раздвоил копытца языком?» 5 Мсье – я хочу сказать вам – же не манж па си жур. В этом блеклом Эдеме, похожем на богадельню, Не подают ни пшенки, ни узловатых кур, Ни паровых котлеток – с мухами ли, отдельно. Здесь не найдешь колоды, здесь не кажут кино, Свет зажигают утром, гасят когда темно. Были б цветы на окнах – я бы жевал коренья. Кто бы закрыл фрамугу – там громыхает жесть. Я ничего не кушал все эти долгих шесть Дней и ночей творенья. Я не из ваших списков, что ж во мне так упрям Голод? Зачем я брежу малой краюхой пресной? Дайте мне календарик – я посмотрю по дням: Завтра ли день субботний, завтра ли день воскресный? 6 Мальцом не вялым и не резвым Я рос – а так себе и сяк, Но был я в Угличе зарезан И крови ток во мне иссяк. Теперь над Волгой задубелою В гортанном воздухе лечу И в небо, от простуды белое, «Спасибо, Господи!» – кричу. Ты дал мне крылья поплотнее Из муравьиного стекла. Я невиновен перед нею – Землей, не давшей мне тепла. 7 Снег ложится птичьими крылами, Словно птичья осень настает. Дворники, не двигая метлами, Наблюдают странный перелет Птичьего пушистого – в нептичье, Жесткое, скрипучее на вкус. Насыщаться этакою дичью Рекомендовать я не берусь. Я направлю зрения усилье Резко вверх, и вот уже в зрачке Вьются птицы, сбросившие крылья, Чтобы встретить осень налегке. 8 Где поет девчачья флейта, Где пологий переход На Охотный Ряд, ни разу Не изведавший охот - Там судьба меня подбросит И поймает на лету. Я хотел бы выпасть решкой И очнуться на свету. |