Дежурный веслогон - Major (c)

КРАТКИЙ ОБЗОР 1-ой НЕДЕЛИ КОНКУРСА ПАРОДИЙ (И ПАРОДИИ).

1. ПАРОДИЯ – МОЖЕТ БЫТЬ, АВТО.

Я вхожу в тебя, как соседская дрель в мой отдых,
Как Иосиф Бродский входил в золотую клетку
Равнодушного Запада; отпускником на водах
Отмокаю в тебе за ударную пятилетку.

Я уткнулся в тебя, как усталая лодка в берег
(Штамп, а не образ, но лучше не обнаружу),
Ты моя сучка, я твой заводной кобелик
(Господи, что за пошлости прут наружу).

Кроме того, и рифма второй-четвертой
Строк, что катреном выше – тавтологична.
Тавтологичная, впрочем, слышней затертой:
Ближнему режет ухо – вот и отлично.

Так создается клинопись Междуречья:
Плюнув на женщину, стынущую под боком,
Пыльные словари, правила красноречья,
Утонуть во сне бессмысленном, но глубоком.

2. (?), О НЕБОЛЬШОМ ЭССЕ.

Прочел "О НЕБОЛЬШОМ РАССКАЗЕ" К.С. Фарая. (кстати, кто-нибудь знает, что такое К.С.) Такое ощущение, что наблюдал за движением мозговых клеток в голове троих мудаков в одном лице. Рассматривал эти клеточки, сравнивал, пробовал на язык, щупал, разрезал пинцетом. Пожевал, выплюнул, размазал по морде. Утерся. . Эту вещь понять гораздо сложнее, чем "Бракосочетание Рая и Ада" Уильяма Блейка. Точнее, понять ее вообще невозможно! Мощь пророка и сновидца в сочетании со сдавленным голосом затравленного сознания, картина изувеченной человеческой жизни. Или, точнее, затравленый голос сдавленного сознания в сочетании с изувеченной жизнью сновидца и мощью пророка! Или, еще точнее, картина затравленного голоса сдавленной человеческой жизни в сочетании с мощью сознания сновидца и пророка. Ну, вобщем, кому как больше нравится!

Картины, будто переполненные той, казалось бы, далекой, и в то же время столь близкой болью и агонией нашего несчастного столетия... казалось бы столь близкой, и в тоже время столь далекой! Далекой столь, казалось бы, и вместе с тем переполненной: ужасы войны, землетрясения, мздоимство властьимущих, коррупция, голод, нищета, полые люди, кактусы, фараи к.с. - все переполнилось и сплелось, казалось бы, и, в тоже время, столь.

Фарай К.С. - тот же Кориолан, тот же Ирод, тот же Наполеон-вошь, тот же Малюта... Тот же Гитлер, Сталин и Муссолини-клоп в одном лице! Тот же Троцкий-гад, Ленин-хуй, Берия-враг... Иван Калита! Караван-сарай. Тьфу, Фарай-караван К.С...

Не хватает ему лишь закричать: "Мать!", как герою поэмы Элиота. Или пьесы Горького.

Пыльный бюст, человек, вывороченный наизнанку, Пруфрок с собачей мордой, мы... Человек в футляре, женщина в песках, человек-ящик, Лука Мудищев с бычьим хуем, мы...

3. девушка с веслом, ГИГИЕНИЧЕСКИЙ РОМАНС.
(Для тех, кто еще помнит, - мелодия шлягера Патрисии Каас "Мой парень")

I:
В мой одинокий дом
Входил ты без ключа
И я тонула в озере сияющих глаз
Болтая и смеясь
Мы в кухне пили чай
Ну неужели чай лишь только связывал нас.
Шептала я тебе:
- Останься, милый мой
Но каждый раз спешил ты домой.

R:
Одна из форм проведенья досуга
Кокетничать с любимым распивая чаи.
А по ночам меня мучает скука
И кое-что еще, наверно, жажда любви,
Советской любви. О, оui...

II:
Однажды ты пришел
Под вечер в выходной.
Сказал, что в доме нет воды горячей у вас.
И попросился в душ,
И нежен был со мной,
И я решила, что настал заветный мой час.
Я чистое белье
Постлала на кровать,
Но ты домой уехал опять.

R:
К любым обломам по жизни готовясь,
Я славлю коммунальное хозяйство Москвы,
А по ночам меня мучает совесть
И кое-что еще, наверно, жажда любви,
Советской любви. О, оui...

III:
И вот я снова жду
Прихода твоего
Я запасаю чай, а также мыло коплю.
Мне, в общем, от тебя
Не нужно ничего
Я все сама отдам, я ж по-советски люблю.
Ты только приходи,
Я все тебе прощу.
И, как всегда, - к жене отпущу.

R:
И буду ждать, как у моря погоды,
Когда у вас начнется капремонт по весне.
Когда отключат горячую воду
И мой любимый вновь возвратится ко мне.
Попить чайку и помыться. О, оui...

4. ОРНИ. (пародия на рассказ Дмитрия Новикова.)
[http://www.anekdot.ru:8083/an/an0101/h010128.html - (НакОрмимте ж голубей)]

Прежде всего хочу сказать, что расказ Дмитрия Новикова мне очень понравился, за исключеним быть может только начала, которое вдохновило меня на такой текст:

Убедившись очередной раз в собственной трагической неспособности стать козлом, в частности, хотя бы бросить курить, ковыряться в носу и ругаться матом, попытаться получать удовольствие в иных, кроме винного и книжного, в крайнем случае мясного, ну иногда еще рыбного и сырного, или уж совсем редко огуречно-рассольного, видах шопинга или по-мужски увлечься мелкими аксессуарами в виде часов, зажигалок, запонок, охотничьих ножей, старинных ружей, горных лыж, гончих псов и галстуков, я внезапно очередной раз понял, что жизнь моя очередной раз не состоялась. То есть вполне можно было бы заставить себя вступить в ославленную миллионами продажных певцов карьерную битву за сиятельно освещенное золотым финансовым карилком место, благо законы этой битвы достаточно просты, да просто до свинства элементарны, я хочу сказать для парня вроде меня, но не в низко практическом смысле, а в их интеллектуальном выражении. Но многочисленный и многообразный опыт прежних героических усилий, которые я безусловно опишу в ином, более приземленном состоянии духа, который впрочем никогда еще не падал достаточно низко, так что я скорее всего не стану утруждать свое перо описанием столь малоинтересных подробностей, так вот этот опыт, про который я иногда думаю, что мне не стоило его и приобретать, а иногда, напротив, уверен что без него палитра моих чувств по многим вопросам не была бы столь богатой, так вот... да, опыт этот лучше всяких расчетливых, присущих натурам скорее склонным рассматривать шнурки на начальственных ботинках, чем, скажем, муху в янтаре, а это кстати вообще занятие не для слабонервных питекантропов, выкладок убеждает, что чувство неприязни, практически физическое, более того, физиологическое отвращение к необходимой в таких случаях дружбы с нужными людьми, проще сказать той разновидностью гнид, что обитает в местах, где решительно невозможно существование какой-либо жизни кроме животной в самом прямом смысле, вечная готовность к легкому, не переходящему организационно выверенных, инстинктивно очерченных на генном уровне вдолбленных еще не вылезшим на сушу чешуистым предкам, границ подобострастию и необходимость плавного, годами нравственных насилий, идеологических надругательств, интеллектуального харассмента над собой оплаченного восхождения по пресловутой, на самом деле дарвинской в наихудшем смысле иерархической лестнице станут изначальным, естественным для всякого считающего себя порядочным человека, который может еще сам себе подать руку без перчатки, тормозом в проявлении себя в любой, социально оправданной, обывателем одобренной, каждому жизненно необходимой сфере человеческой деятельности. Вплотную приблизившись и гордо взглянув на возрастной апогей существования мужской особи в отдельно взятой, достаточно большой стране, встав в отдельно взятую, достаточно большую могилу одной, впрочем, не столь уж отдельно взятой, но достаточно большой ногой, я решил наконец разобраться, на что была потрачена первая половина жизни, с каким счетом я отыграл первый тайм, да и вообще с кем я играл первый период, как я выглядел в первом сете, что за карта пришла мне в первом коне, каких моральных высот, сияющих истин и прочего ослепительного в своем недоступном величии и несказанной мудрости великолепия я достиг, увидел, победил, купил, попрал и продал чтобы, поняв теперь что я сделал, зафиксировать эти высоты и истины с целью торжественной передачи их потомкам по запротоколированному акту, хотя бы даже своим прямым наследникам, так как я уже достаточно многодетен, но об этом в другой раз.

5. Стан, Шерстяные носки.
(Пародия на рассказы Михаила Федотова)
[http://anti.teneta.ru/texts/fedotov.txt - (Бар-Мицва)]
[http://www.anekdot.ru/an/an0003/h000321.html - (Банька по черному)]

Мне тринадцать лет, и я живу в детском доме.

Когда мне было пятнадцать и я жил с няней в Саратове, она часто гладила меня по голове и говорила: "Новосибирск -- хороший, чистый город. Ты должен радоваться, что мы живём в Новосибирске". В это время шла война с абреками. Абреки были дикие и очень воинственные. Они опаивали наших женщин отвратительным портвейном, а мужчин насиловали и танцевали с ними джигу. Я любил гулять по парку во Владивостоке. Тогда ещё была жива моя младшая сестра. Она родилась за два года до меня, когда мне было восемь, и поэтому теперь, когда мне тринадцать и я живу в детском доме, ей десять и она живёт в Москве. Там посадили большие красивые деревья с пушистыми верхушками. Тополя. За день с тополей налетает сорок метров пуха. Но я безногий, и поэтому не могу лазить по деревьям у нас в Махачкале. Шестнадцать лет назад, когда мой отец ещё не ушёл на войну с туркменами, к нам в гости приехал старый еврей, дядя Кеша. Кажется, тогда ему было около двадцати девяти лет. Я старик, и поэтому для меня эти мелочи имеют большое значение. Дядя Кеша привозил с собой икру и блины. Блины всегда портились в дороге, и дядя Гоша весело смеялся, выкидывая их в окно. А икру я очень любил. Икра была похожа на понос, и вначале я не хотел есть её, но потом мне объяснили, что икру делают из тех самый круглых красных баклажанов, которые я так любил, пока у меня были руки и я мог срывать их с тополей. А один раз тётя Вера, кидаясь блинами, попала в спину моей сестре. И у той до сих пор на спине огромный ожог, в форме блина, и поэтому она не носит купальников и вообще не смеётся.

Вообще, сколько я себя помню, у нас всегда дома тусовались какие-то родственники, как на перевалочном пункте. Мать моя их очень не любила и при любом удобном случае била сковородой, но они лишь смеялись и поворачивались на другой бок. Вот, например, Изя Шпак. Изя была красивой девчонкой, чёрт побери, и я бы влюбилась в него, если бы не то, что мои уши оторвал на складе пьяный грузчик, когда я пытался бежать на шхуне в Северную Корею. Но Суэцкий канал тогда закрыли, и мне ничего не оставалось, как остаться у нас, в Тбилиси.

Армен был моим лучшим другом. Когда мне было пятнадцать, Армену было восемнадцать, теперь мне шестьдесят, значит, Армену семьдесят два. У меня нету рук, ног, и ушей, а Армен, сколько я его помню, был высоким статным блондином с роскошной рыжей шевелюрой, сильными руками и ногами. Я помню, что всегда завидовал тому, какие у него уши -- большие и сильные. Армену все завидовали в нашем дворе в Петербурге. Он говорил, что унаследовал уши от Аракчеева, и все смеялись, потому что не знали, кто такой Аракчеев, а Армен уходил плакать в подсобку к Семёнычу. Сейчас я вспоминаю Армена, и слёзы капают в мою пшённую кашу.

6. ЛИНКОЛЬН. 0,2 пьесы.
(Пародия на 2 пьесы Андрея Агафонова.)
[http://www.anekdot.ru:8083/an/an0101/h010129.html]

ПОМИНКИ.
(Эротическая трагедия с цилиндром).

Действующие лица:

Женщина
Цилиндр
Весельчак У
Бэтмен
Доктор
Труп
Покойник
Призрак
Восставший из ада
Майкл Джексон

АКТ ПЕРВЫЙ.

Кафе "Лазурное", столы с закуской и выпивкой, молодая красивая женщина. На голове у нее небольшой металлический цилиндр. И все. Женщину штормит, она вот-вот стравит. Из-под стола вылезает Весельчак У. Женщина сажает его себе на колени.

ВЕСЕЛЬЧАК У(жалобно): Бэтмен!

ЖЕНЩИНА: Вот мы и одни. Ты сам по себе, я сама по себе. Ты ведь всегда этого хотел. Да? Не дави-и на меня... Не ле-езь ко мне... А вот возьму и залезу.

ВЕСЕЛЬЧАК У(совсем жалобно): Бэтмен!

ЖЕНЩИНА: Что у тебя там... Ай! Ноготь сломала. Вечно из-за тебя неприятности. Вот скажи мне, милый мой... Ты был такой большой, такой сильный. Мужчина. И ничего теперь нет. И кто ты после этого?

ВЕСЕЛЬЧАК У(душераздирающе): Бэтмен! Ну Бэтмен же!

БЭТМЕН(влетая в окно и делая круг вокруг люстры) :Спят усталые игрушки, книжки спят... ла-ла-ла-ла-ла...

Конец первого акта


ВТОРОЙ АКТ.

Там же. Те же. Из-под стола вылезает Доктор.

ДОКТОР: Ну, перестань, перестань. Поехали отсюда.

ЖЕНЩИНА: Как это поехали? А поминки?

ВЕСЕЛЬЧАК У(жалобно): Бэтмен...

ДОКТОР: Ну, перестань, перестань. Поехали отсюда.

ЖЕНЩИНА: Как это поехали? А поминки?

ВЕСЕЛЬЧАК У(совсем жалобно): Бэтмен...

ДОКТОР: Ну, перестань, перестань. Поехали отсюда.

ЖЕНЩИНА: Как это поехали? А поминки?

ВЕСЕЛЬЧАК У(душераздирающе) : Бэтмен...

Бэтмен наконец цепляет крылом люстру, летят снопы искр, обгоревший падает на стол и умирает. Он ужасно выглядит. Женщина снимает цилиндр и травит в него.

ВЕСЕЛЬЧАК У: О как.

ЖЕНЩИНА: Что пожелать тебе, не знаю, ты только начинаешь жить. От всей души тебе желаю с хорошим ангелом дружить... (плачет).

ВЕСЕЛЬЧАК У: О как. Прошу прощения, у автора перенял. А это... Почему не пришел никто?

ДОКТОР: Да она там на кладбище устроила... Содом и маленькую Гоморру...

ВЕСЕЛЬЧАК У: Если Гоморра маленькая - это можно исправить?

ДОКТОР: Размер не имеет значения.
Целуются. Свет гаснет. Слышна милицейская сирена.

Конец второго акта


АКТ ТРЕТИЙ.

Квартира Женщины, не похожая на квартиру женщины. В постели двое -- Женщина и Весельчак У.


ВЕСЕЛЬЧАК У: Жванецкого любишь.

ЖЕНЩИНА: Если честно, я его очень любила. И боялась.

ВЕСЕЛЬЧАК У: И изменяла?

ЖЕНЩИНА: Я и сейчас ему изменяю. А что, по-твоему, я делаю?

ДОКТОР (высовываясь на миг из-под одеяла): Да!

ВЕСЕЛЬЧАК У: Пойду я в ванную схожу.

ЖЕНЩИНА: У нас санузел совмещенный... Прихвати цилиндр, вылей там.

ВЕСЕЛЬЧАК У(в цилиндр): А-а...

Уходит в ванную. Доктор натягивает штаны, садится под форточкой, включает настольную лампу. Напротив него за столом сидят Труп, Покойник, Призрак и Восставший из Ада.

ТРУП (весело): Привет.

ДОКТОР (роняя сигарету): Привет...

ПОКОЙНИК: А мы вот, курим.

ДОКТОР: А вы вообще кто?

ПРИЗРАК: Вообще мужья. Покойные.

ДОКТОР: Вы извините, но курите поменьше. Накурено тут.

ВОССТАВШИЙ ИЗ АДА: Да при чем тут. Ты ведь женат, так что все равно душу погубил. Да мне как-то по барабану. А я ведь ее, дуру, предупреждал... А я могу. И что ты на это скажешь?

ДОКТОР: А какая разница? Медицина для вас бессильна.

Труп подходит к дверям ванной, щелкает выключателем.

ВЕСЕЛЬЧАК У (из-за двери): Аааааа!!! Мои глаза!! Бэтмен! Доктор!

ТРУП: А вот сиди теперь в темноте. Долго ты там просидишь?

Из-за двери доносятся какие-то странные звуки. Спускают воду. Полная тишина.

ЖЕНЩИНА: Включи свет, он ведь бумаги не найдет.

ТРУП: Да я думаю, уже нашел... Но раз ты просишь... Крибле, крабле...

Жмет на кнопку выключателя. Раздается истошный звериный вопль, летят искры, сцена озаряется тысячью огней, выбегает и пляшет Майкл Джексон, к нему присоединяются Труп, Призрак, Покойеник и Восставший из Ада, Доктор отдельно пляшет гопак к двери. Затем все меркнет. Становится тихо и темно и страшно. Из черной-черной глубины черной-черной сцены выкатывается черный-черный металлический цилиндр. Он падает со сцены в зал и громко тИкает. Зрители тикАют по зрительскому проходу.

ЖЕНЩИНА: Есть кто ж-живой? Ах да, глупый вопрос.

Занавес