У подъезда он встретил соседа. Тот держал на
плече топор, в левой руке – авоську, был мрачен и неприветлив.
– Ну, что, Лаврентий Семенович, – дружелюбно сказал
Анатолий Васильевич, – неплохая сегодня погодка?– Да ничего себе, – сказал Лаврентий Семенович, угрюмо косясь на что-то маленькое и мохнатое. Оно пыталось прокрасться мимо Лаврентия Семеновича и нырнуть в дверь подъезда. Но Л.С. хмыкнул, осуждающе покачал головой и с размаху рубанул это топором. Нечто с хлюпом разлетелось, а Л.С. заметно повеселел. – Пукарки, – произнёс он назидательно, – развелись тут. Я почему вышел. Варил себе вареники, потом выхожу на кухню, а их нет! Съели, – тут он взглянул на Анатолия Васильевича красными глазами, и тот понял, что Л.С. наконец-то сошёл со своего и так небогатого ума. – Ну, что ж, – торопливо сказал А.В., поднимая воротник, втягивая голову и нервно озираясь, – удачи вам, Лаврентий Семенович. Я побегу. Л.С. не ответил. Мимо него явно стайками бегали
пукарки, но А.В. их не видел.
Он шагал по проспекту. Дождь заливал окуляры
очков, ботинки, залетал за воротник.
Летел он по направлению к солнцу строго под
углом в сорок пять градусов, но, казалось, не падал на землю, а
отражался от нее и после летел вверх, так, что мокро было со всех
сторон, абсолютно и безнадежно. Солнце село окончательно, но светило
красно и довольно сильно, облака стали, как манная каша с плохо
размешанным вишнёвым вареньем. Было красиво и чуть-чуть грустно. Улица
была пустынна, лишь первоклассники бегали туда-сюда, роняли учебники в
лужи и не особо, кажется, заботились об этом. А. В. ел мокрые
крекеры.
– Куда, командир? – спросил он. Он был нагл, весел и приятен. – Да я, – нерешительно сказал А.В., – никуда вообще-то не собирался. Я просто, видите ли, прогуливаюсь. Частник вылез из машины. Это настолько удивило
А. В., что он попятился, загребая воду ботинками. Он никогда не думал,
что частник имеет агрегатное состояние, отличное от сидения за рулём.
Частник был невысок, крепок в плечах, тупо обрит
и на руке не имел пальца.
– Давайте, что ли, – сказал он робко, – вместе
прогуляемся.
А. В. меньше всего хотел гулять с частником,
однако одноразово отказывать он не умел, и потому согласился. Он
предложил частнику мокрые крекеры, и тот с благодарностью принял.
– …и я захожу, командир, – рассказывал он что-то,
захлёбываясь от непонятных эмоций, – захожу и вижу, что их там
двое, представляешь!?– Ага, ага, – говорил А. В., и понимающе кивал головой. Иногда он наводил свой череп лицом на частника и делал такое лицо, как будто не мог поверить в то, что частник только что сказал. Частнику это явно нравилось. – …и тогда я прямо так и сказал, – говорил частник громко, обильно жестикулируя, – если я еще хоть раз такое увижу, нам не жить больше с тобой! А. В. повторил процедуру навода лица на частника.
Тот прямо обезумел от восторга. – Нет, командир, как хочешь, а сколько езжу, такого, как ты,
не видал! – захлебнувшись слюной, заорал частник. Они пришли в
какой-то совершенно непонятный район, в котором А. В. ни разу не был.
Вокруг возвышались многоэтажки. А. В. казалось, что они нависали над
ним, но А. В. от этого было даже приятнее, потому что сверху было всё
то же манное небо. Ему казалось, что он в колодце, и от этого было
спокойно и хотелось спать. Куртка его скрипела от ходьбы, по ней лилась
вода и скатывалась на темный асфальт. Вокруг торчали неровно подстриженные
кусты. Носки А. В. промокли, и он понял, что сейчас пойдёт домой.
– А она говорит, – продолжал частник, немного поостыв,
– я так и знала, что…
Звук пропал. А. В. продолжал идти вперед, а
частник остался позади и продолжал что-то рассказывать. А. В. прошел
переулком, свернул, вышел на какой-то проспект. Здесь было много машин.
Машины неслись, как будто кто-то стремительно намазывал их на дорогу
огромным невидимым ножом. Во всех машинах сидели только лишь за рулём:
печальные уставшие мужчины, глядящие налево.
|