Алекс Попович (c)




СТИХИ



***

Бывает аллергия на пыльцу,
на аромат, на шоколад, на сено,
бывает аллергия на весну
под рубрикой "весенний суицид" -
кровь изнутри нас хлещет по лицу.
Но такова уж хитрая система,
что в этом мире только лишь к говну
терпимы мы. Оно нам не грозит
ни зудом никаким, ни сыпью никакой,
ни до колена свисшими соплями,
не то, что земляника по кустом.
Все, что прекрасно, тайно нас разит,
терзает тело, на ножах с душой,
подобно цифре с десятью нулями,
над нашей психикою облаком висит.
А я так думаю, что разжигать костры
напрасно мы так быстро разучились,
какое размягчение мозгов
священный поразило вдруг синод?
Мы в этом мире только до поры,
пока он -гордый мир - из нас не вырос,
а выйдет из бетонных берегов
и тут же нас из жалости убьет.
И вот поэтому разумный организм
не доверяет слишком милым ароматам,
и тянется к бездушным автоматам
и норовит построить коммунизм



***

Очкарики счастливей всех людей.
Они стекляшки свои круглые снимают
и в мире своих собственных идей
на дельтопланчиках расплывчатых летают,

они не видят всех досадных мелочей,
ронять которые реальность не скупится,
и чтобы вытряхнуть помойки из очей,
не нужно им, как нам, заснуть или напиться.

В их мире женщины прекрасны и верны,
они на юбки красных пятен не сажают,
они морщин и целюлита лишены,
так ненавязчиво всегда в эфире тают.

Мне это нравится. Я однозначно "за",
так надоело мирозданья видеть липу,
боюсь, когда-нибудь я выколю глаза 
из солидарности к несчастному Эдипу.



***

Тюремщица моя, затравленный зверек,
держи меня и впредь в надежной этой клетке,
чтоб как-нибудь в ночи я сьесть тебя не мог
(такое, уж поверь, случается нередко).
Я здорово живу, почти наедине
с тобою и пою истошные осанны.
Ты снишься наяву, являешься во сне,
и никогда твои уходы не желанны.
Любимая моя, корми меня с руки
холодной кашкою, заплесневелым хлебом,
а все вокруг меня - такие дураки,
быть хищником твоим - ахти какая нега.
Пускай уймут они словесную пургу,
свободу я люблю, ведь ты об этом знаешь,
боишься, что убью, боишься, что сбегу
и навестить меня пока не забываешь.



***

Если добрая сестричка даст мне денег...
О! Если добрая сестричка даст мне денег,
мир обогатится новым стихотворением,
которое будет греть женщинам души 
ненастными осенними ночами,
холодными зимними вечерами,
как пятьдесят грамм коньяка "Десна".
А может быть, я напишу этой неуправляемой мышью
дикую и диковинную картину.
Люди будут входить в нее целыми толпами,
блуждать в ней, как в лабиринте,
терять носовые платки и перчатки
и только по ним находить свой выход
(выход у каждого - свой).
Но злая сестричка не даст мне денег.
Она возьмет их с собой на прогулку,
купит себе в магазине губную помаду,
намажет ее на поджатые хищные губки,
чтоб никто не посмел нанести поцелуй.
Да и кто же посмеет на трезвую голову?

***

ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ НЕВОЛЬНОГО БЕГЛЕЦА
***

Прости, родимый, что я уехал,
молтивой доброй мне помоги,
хоть злопыхателям на потеху
растут, как детки, мои долги.

Я всех их помню до первой трешки,
о коей сам ты давно забыл,
но потерпи, подожди немножко,
свой поумерь кредиторский пыл.

Когда я с дамой на сеновале
провинциальных ловлю мышей,
душа томится всегда в печали
о неизбывной вине моей.

Когда соседскую жру сивуху,
меня иглою пронзает вдруг,
что там, в столице, стеная глухо,
на стенку лезет мой трезвый друг.

Когда я в теплой лежу постели,
едва приметный среди перин -
не сплю, ворочаюсь - неужели
мой друг безденежный спит один?!

Кому - работать, кому - лобзаться,
делить на всех свой задор и пыл...
Прости, что целую сотку баксов
я в общей сложности утаил,

не стоит мрачно питать обиду,
что твой ударился друг в бега,
а всласть ругнись, посердись для виду,
потом расслабься и жди звонка.