Иван Кузьмич Роботов (c)



СТИХИ.




ЕВА НА ПЕРРОНЕ.

Стройна, как библейская дева,
Держа два молочных бидона,
Стояла усталая Ева
На жарком и пыльном перроне.

Доярку колхозную Еву
Давно избегает удача.
О ней не поют на Бродвее,
По ней Аргентина не плачет.

Сжимая в руках два бидона,
Ждала с нетерпеньем отъезда
На грязном вокзальном перроне
Мадонна Тверского уезда.



РЕДЬКИНСКАЯ ОСЕНЬ.

В холодном небе мраморного цвета
Свинцовых туч обрывки ветер носит.
Я отличаюсь от других поэтов,
Поскольку с детства ненавижу осень.

Мне глубоко противны птичьи стаи -
Я матерюсь их крик прощальный слыша,
А под ногой опавший лист воняет
И тухнут лужи от воды прокисшей.

Порывы ветра мне в лицо плюются,
Текут за ворот капли дождевые.
К земле облезлых елей ветви гнутся,
Скрипят трухляво сосны вековые.

Тяжелым взглядом, полным омерзенья,
Свое село окину я брезгливо -
Где проклиная мрачный день осенний,
Пустые хаты жмутся сиротливо.



ТЕБЕ.

Я подарю тебе букет сирени,
В алмазных брызгах капелек росы.
Приподнесу тебе ночные тени
И ожиданий долгие часы.

Я посвящу тебе шальные строки,
Что красота наш тусклый мир спасет,
И голос твой знакомый и далекий
Мне телефон нежданно принесет.

Пусть скоро осень в золото оденет
Всех наших встреч нечастых явь и новь -
Я не уверен, что твой муж оценит
Мою такую чистую любовь.



ДУМА О ВЫДРЕ.

Если бы ты была выдрой,
Ты была бы не вы-дрой, а ты-дрой.
А я был не вы-дрой, а я-дрой,
И были бы мы-драми мы бы.
И только она бы была бы
Тогда бы совсем не она-дрой,
Не вы-дрой, не ты-дрой, не я-дрой,
А самой обычной ондатрой.



INRI.

Последний день зовет, как край обрыва.
Прокисшим утром, вызревшим нарывом.
Я просыпаюсь в собственной вселенной,
Предельно сжатой для большого взрыва.

За занавеской утро. Несомненно.
Да будет свет!
Для тех, кто света хочет.
А я привык, что черный бархат ночью
Мне затеняет жизни силуэт.

Вы верите? Я в этом не уверен.
Когда-нибудь вас спрашивала смерть,
О том, что будет в жизни вашей целью?
Дерзайте! И попробуйте успеть

Упасть. Сгореть. Воскреснуть. Не истлеть.



ПРАЗДНИК ТИШИНЫ.

Всхлипнет одиноко горн,
Тихонько хрюкнет барабан,
Шорох праздничных колонн
Прошелестит по всем дворам.

Я проснусь и, как всегда,
Прилежно экономя цвет,
Намалюю бледно "да",
Закрасив выцветшее "нет".

И, как водится, опять,
С привычным мысленным "ура",
Буду я в толпе шагать,
Держа в кармане транспарант.

Неприметно, неспеша,
Чтоб не тревожить чьих-то снов,
Свой ровнять стараясь шаг
На еле слышный бой часов.

А когда мне надоест,
Я улетучусь, словно дым.
Просто забегу в подъезд
И он окажется моим.

Я вернусь. И опосля,
Пробравшись в спальню босиком,
Прошепчу: "Я поздравля..."
А ты - ответишь мне кивком.



ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.

В гостиной стол тарелками заставлен,
Огромный торт со множеством свечей,
Толпа гостей и реки неустанных
Напыщенно-бессмысленных речей.

Передо мной разложены подарки:
Букет гвоздик, с картинками альбом,
Значки, флажки, блестящие медальки
И томик сказок с красным корешком.

Звенят бокалы, раздаются тосты.
Кто эти люди, что собрались здесь?
Знакомые знакомых или просто
Бездомные, зашедшие поесть?

Друзья по школе? Бывшие соседи?
Родные неизвестного родства?
Они вовсю увлечены беседой,
А я в углу - виновник торжества.

Чего же мне не предоставят слова?
Хотя зачем, ведь я им не чета,
Не более, чем подходящий повод
Собраться и о прошлом помечтать.

Пускай шумят, пускай напьются в доску,
Они живые, к ним претензий нет.
На вещи в целом смотришь философски,
Когда тебе сто двадцать с лишним лет.

21.12.2000




ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ.

Что, Возомнил себя творцом?
Эй, не вертись и стой лицом,
Не ты тут главный!

Тебе бы всыпал я плетей,
Продрав всю кожу до костей.
Так славно!

Забудь, что были мать с отцом,
Пилотку сделаем венцом
Терновым.

В шеренге молодых ребят
Сегодня будешь ты распят
Сурово.

За переездом переезд,
Ты до Чечни потащишь крест
Ты  Верующий?

А, впрочем, годен к строевой,
Ступай за дверь, как столб не стой.
Следующий!



ПРОСТИ.

Прости меня за то, что я несносен,
Что остаюсь всегда самим собой.
Прости и то, что скоро будет осень,
И мелкий дождь забьет по мостовой.

Прошу простить за скучный день вчерашний,
За сумрак туч, за отголоски гроз.
Прости за то, что я дарил ромашки,
А ты ждала букеты свежих роз.

Прости мне то, что шляюсь, где попало,
Что не звоню и писем не пишу.
Прости, что дать могу ничтожно мало,
За то прости, что много не прошу.

Прости любовь, которую отняли,
Ее  пришлось мне в жертву принести.
Прости мне все    все беды и печали,
И за стихи нескладные прости.



АВТОПОРТРЕТ.

Затертый портрет, обрамленный в овал.
Две даты и слой облупившейся краски.
Я умер давно, превратившись в оскал
Посмертного слепка для гипсовой маски.

Пинайте ногами бесчувственный прах,
Мешайте останки с поддатливой глиной.
Руки на прощанье задумчивый взмах
Завис, напоровшись на сеть паутины.

Осколком надгробья под сенью креста,
Пучком незабудок из трещины в склепе,
Я в рыхлую землю костями врастал  
И жил неспроста, и развеялся в пепел.