РАТЬЕР


     ЮХ (с)

      ***

Я в этом пространстве, как берег реки.
В квартире на пятом без лифта
мне душно, мне хочется свежей тоски,
не этой - в пакетике "липтон".

На небе протектор скупых облаков.
И дождь в голубой перспективе.
Глазами открытыми до синяков
я ночи смотрю в перерыве.

Но только и вижу, что берег, следы 
ушедшей реки, и не вижу
я тонкую руку бегущей воды.
Тремя этажами бы ниже...


  ДЖЕРАЛЬДА (с)

 El poblecito loco.

велеречиво неполным голосом
да о новой луне апреля
о я клянусь что твои волосы
ненамного моих светлее

я пою иркутскую слякоть
на остановке скамейку горячую
и ты спишь и не хочешь плакать
я не сплю и тоже не плачу

хорошо б быть бурятской девочкой
удивлённой с большими глазами
спросит мама - ты спишь Эрженочка?
прикоснётся к щеке губами

знаешь а в нашем подвале
живёт тасманийский дьявол
он пугает людей на вокзале
говорит языком шрамов

но совсем не идут в Тасманию
поезда с нашей глупой станции
я подарил ему стих про Каина
про сжатый кулак и стальные пальцы

я пою про иркутский клевер
про свет в зеркалах лунный
я знаю ты мне не веришь 
но я люблю тебя ночь...



        КОММЕРСАНТ (с)

        ДОЖДЬ И СНЕГ

Куда мне снег, когда и дождь не весь прошёл,
не до конца отмыл, отмазал крыши.
Покров мой снежный – вот, насквозь дождём прожжён,
ты истекаешь ржавой кровью рыжей.

Ночной сезон. Очей не очарует – нет –
и краткий проблеск вымокшего света.
Не к моему двору, не мне весёлый снег.

Я не нуждаюсь в сохраненье следа
от острых каблучков – от двери, от меня,
от нераздельности в неразделённость – 
ушедших – только что ли, третьего ли дня – 
во сне ли про счастливую влюблённость,
в угарном ли бреду беспамятной любви – 
не вспомнить, благо дождь – и слава тучам!

Куда мне снег, зачем? Трави его, трави,
стирай же память, дождик мой плакучий.


    JESS (с)

     *** 

косноязычие поэта
как обветшавшее пальто
коль не получится про это
так напою тебе про то

свои стиxи не бьют навылет
а застревают наубой
из памяти никто не вынет
реалий сказки бытовой

слизни слeзу xудое племя
на наждаке твоей щеки
растет серебряное время
твоим желаньям вопреки

и чудится что будет xуже
меня обмерят и споют
как ангелы чужие души
про обретаемый уют

и кто-то злой и незаконный
пред тем как крикнуть берегись
поправит челку и загонит
xолодный гвоздь в суxую кисть



      Олег Г-ков (с)

          ***


Я как грааль запрятав нежность,
Зрачок сужая, жизнь творил,
А всё одно - какой там стержень,
Там волосок всего внутри.
Стоит монашество деревьев.
Как в рясы, в темную листву
Одеты кроны ночью. Древний
Колеблется над миром звук.
Желтеет скол на небе лунный,
Но мне сегодня не до сна -
Что там, во мне? Увы, не струны
И даже не одна струна.
Всё выпито и всё допето
Со звуком древним в унисон.
Всё ближе к лезвию рассвета
Постылой жизни волосок.




        МЕДБРАТ (с)

         ***

на паперти ночного перекрестка 
она стоит и в этом вся загвоздка
и под полой простого кимоно
таит свое предчувствие оно
тревожное саднящее как рана
мне кажется ее зовут диана
цветная строчка серого руна
мне кажется она всегда одна
голодная с прозрачными руками
веками не приученная ждать
пренебрегая нами стариками
молчать с небес и этим побеждать
но что то очень долго не светает
она летит летит не улетает 
грохочут подоконников спирали
прохожие красивы как рояли
и крепко закусивши удила
несут во тьму крылатые тела
уходит ночь в воронку над страной
со свистом будто воздух из скафандра
я знаю что ее зовут кассандра
я знаю что она всегда со мной.




      АНТОН БАРГЕЛЬ ака АНТИК (с)

              ***

усталость это когда тебя припирает к стенке
подходишь к даме становишься на коленки
и говоришь о возвышенном о том что тебе не жалко
что считают все блядью с ней спят и зовут ее алкой
и безжалостно гладят тонкие эти колени
ей нравится только лишь ты как непризнанный гений
пытаешься удивить бездарными в общем стихами
зачем когда ждут тебя рядом и жанна и аня и таня
и пара инесс и еще кто-то с ними вся в белом
несущая гордо безумно красивое тело
но ты же мудак не делаешь секс в туалете
ты хочешь любить ее просто любить лишь за этим
приходишь за разом раз в душный зал дискотеки
себя убеждаешь что здесь тоже есть человеки
словно апостол что предан христом и брошен в застенки
целуешь ей руки становишься на коленки
и падаешь в пустоту сквозь смех глупость злость и обиду
устало ловя ее взгляд пропадаешь из виду
и пьешь бесконечность длинными слишком глотками
спасенье ловя непослушными с пьяну руками
ты просишь ее о невинной любви и покое
но она все равно уже спит
не с тобою




 ВЛАДИМИР АНТРОПОВ ака РАДУГА (с)

     Paradiso.

Вернешься шагом неслышным.
Вдоль - лишь шелеста тишина.
И сгоревшая эта вишня
Для тебя все еще - зелена,

Влажен ветхий фонтан, и детишек -
Нерасслышимый - слышен гам.
Над еще не сожженной книжкой
Все еще ты веришь листам.

Дом простреленный выгнет спину,
Но в пустотах уж стекла жгут -
Солнц неслышных... Кровь стынет, стынет,
И черствеет запекшийся жгут,

Подожди! - я ползу, я посмею
У окна встать - снесенной стены,
И услышать шаги в аллее,
Видеть: тени рябин - зелены.

Занавески туман... Кровь - горлом:
Распрямясь, захлебнусь - удержу -
И живым - встанет мертвый город,
В призрак окон отступит жуть,

Скрипнет дверью - над выбитой дверью,
Стянет гарь и пыль сквозняком. -
Тени... Тенью - тихо поверю:
Я с тобой еще не знаком...

И тряхнув веселою челкой -
Словно темную свеяв тень
Со скамейки старой - девчонка
Карим взглядом скользнет по мне.

9.4.2001




                  ИШМАЭЛЬ (с)
           
                 ДОМОЙ ДОРОГА

Что куплю в гастрономе? Бутылку конфет
и букет
пёстрых вин ароматных по рупь двадцать восемь струя.
Низку свежих хрустящих сонетов протянет поэт –
заплачУ обожаньем толпы и пойду восвоя-

синема меня манит… О, если б немое кино!
Я б в картину вошёл чёрно-белым моим персонажем:
там Венеры в мехах, казаки и разбойники, но
звуковым языком откровенное разве расскажем?
Нипочём. То ли дело пахучая ласка цветов,
отражение нежное губок в распахнутом блюдце…
Милицейские машут платками с дорожных постов,
и машины послушно целуются, дверцами бьются.

Я надземными средствами пользуюсь – птица, гони! –
обогни светофоры, несущие грозный огонь.
Будет вечер, и пища, и радость; иные огни
зажигаются, только ладони коснётся ладонь.



         МУРЕНА (с)

          ***

на мои берега не ступала нога
соль печали, желаний, и муки
на моих берегах у скалы в трех шагах
только ветер целует мне руки
вот судьба берегов - ни друзей, ни врагов
на ржавеющем колышке, в тире,
балансирует солнце как грязный кружок
в коммунальном одесском сортире...



Высказаться?