Юлия Алехина (c).


ЛЕКАРСТВО ОТ ЛЮБВИ, ИЛИ ИЗЫДИ ПРИСУХА СТЫЛАЯ.

Эта мысль приходит мне в голову все чаще и чаще. Дал бы мне кто-нибудь таблетку. Такую, чтобы проглотить и раз! - все прошло. Успехи медицины поразительны: придумали лекарства от множества болезней, ранее считавшихся неизлечимыми. Изобрели вакцины от разнообразной заразы. Обнаружены ген старения и вирус, вызывающий усталость.

То, что происходит со мной, я расцениваю, как болезнь. Значит, должно быть и лекарство. Помогите мне, люди в белых халатах. Я затрудняюсь с выбором специалиста: кардиолог? сексопатолог? невропатолог?

Вот! В нашем диагностическом центре ведет прием врач нейропсихоневролог Приходько К.О. Кандидат медицинских наук. Диагностика и лечение навязчивых состояний. Консультация 300 руб.

Мне кажется, такой специалист должен врачевать горе от ума. Не мой случай. Но попытаться можно.
В кабинете меня встречает крупный лысый мужчина с усталым, но неприветливым лицом бывшего борца. Я протягиваю корешок квитанции.

-Садитесь, женщина, - бурчит он и начинает заполнять карту.
-Ну, и с чем вы пришли, женщина? спрашивает он, хотя только что записал мое имя.
-Вот, у меня... любовь...,-докладываю я, робея. Слишком сильная. Мне больно все время. Сделайте что-нибудь.
-Больно? А где конкретно больно?
Я молча показываю на сердце.
-Еще что беспокоит?
-Есть не могу, - говорю я, и уже начинаю плакать. - Пища застревает в горле. Особенно в последнее время. За две недели похудела на шесть килограмм.
-Ну, об этом, как раз, многие мечтают. Еще есть жалобы?
-Спать не могу. Лежу и трясусь. Замерзаю.
-Второе одеяло возьмите, женщина, - говорит он назидательно. И давно это у вас?
-Третий год уже. Сейчас стало совсем плохо.
-Ну, хорошо, женщина, - он выписывает рецепт. Попринимайте вот это таблетки. Три раза в день после еды. Через две недели ко мне.

***

Через две недели я сижу напротив него. Прозрачная до святости.
-Я принимала ваши таблетки, - говорю я, шмыгая носом. Спать хотелось все время. Потом таблетки кончились, и вот - мне стало еще хуже. Гораздо, доктор. Мне еще больнее.
-Ну, понятно, женщина. Таблетки лечат, конечно, не причину, а только следствие. Давайте подождем, я думаю, скоро все само пройдет.
-Что вы, доктор, - шепчу я в ужасе. Оно само не проходит. Мне все хуже и хуже.
-Ну, а от меня конкретно вы что хотите, женщина?
-Я видела в фильме Полет над гнездом кукушки, - говорю я, волнуясь. Там герою сделали операцию. Лоботомию. Электрошок.
-Да вы что, женщина! орет он, багровея. Хотите, чтобы я из вас, здоровой, больную сделал?
-Какая же я здоровая, - рыдаю я. - Меня с работы скоро выгонят, шеф косо смотрит. Ребенок весь в двойках. Я хочу снова жить нормально. Как все.
Он мрачно шелестит амбулаторными картами, и я понимаю, что ловить здесь мне нечего.

***

Кодирую по Довженко. Алкоголизм, наркомания, табакокурение, другие вредные привычки. Дипломированный специалист, врач-нарколог, кандидат наук Осипов Е. Д. Интересуюсь по телефону ценой. Первичный прием шестьсот рублей.

-Здравствуйте. Молодой стройный красавец со смуглой кожей странного оливкового оттенка встречает меня прямо у дверей. Провожает к своему столу и весь обращается в слух.

-Евгений Дмитриевич, закодируйте меня от любви.
У Карнеги я читала, что если обращаться к человеку по имени, вероятность успеха при контакте возрастает многократно. Евгений Дмитриевич роняет ручку. Кажется, он решил, что я его тайная поклонница.

-Вот так сразу и закодировать? А что, любовь так мешает вам жить?
-Мешает страшно, - говорю я и опять начинаю сморкаться. Затягиваю свое привычное: Есть не могу, спать не могу, работать не могу, ребенка запустила. Вспоминаю при этом почему-то Колобка: Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел.
-Это точно болезнь, доктор. Это ненормально. Со мной такого никогда еще не было.
-Так так, - бормочет он. А лет вам сколько?
-Тридцать семь.
-О, - говорит он восхищенно. Вам столько ни за что не дашь. Вы выглядите как девочка.
-Если это продлится еще месяц-другой, - угрожаю я, - меня мама родная не узнает.
-Да, вы бледненькая.
-А вы - зеленый, - сообщаю я, демонстрируя свою неадекватность.
-Ну, это у меня всегда. Но вы действительно бледноваты. Гемоглобин, вероятно. А ваш, гм... объект, он, что же, не отвечает вам взаимностью?
-Не знаю. Кажется, нет. Это уже неважно. Я правда больна, доктор.

Сквозь навернувшиеся слезы я вижу, как гаснет в его глазах начавшая было разгораться искра мужского интереса. Нечего и думать понравиться кому-то в подобном состоянии.
-Вам, моя дорогая, надо к психоаналитику, - сочувственно говорит он. А мне такие состояния кодировать не приходилось. Да и опасно это, мало ли какие осложнения могут быть. У вас психика хрупкая.
-Никогда она не была хрупкой. Просто это болезнь.

Он пожимает плечами, и я понимаю, что пора и честь знать. За дверью его ждут привычные сизоносые пациенты, бережно поддерживаемые женами, и юноши со стеклянными глазами. Что за дискриминация. Я не понимаю, чем я хуже тех же алкоголиков. Я тоже не могу самостоятельно справиться со своей слабостью, снова и снова возвращаясь в растительное состояние. Причем мне для этого даже пить не надо.

***

Возможно, проблема частично заключается в том, что врач-мужчина не в состоянии понять меня. Через подружку я выхожу на психоаналитика Наталью Александровну, которая уже многим помогла. Тридцать долларов сеанс.

Наталья Александровна милая девушка в очках. Мне становится заметно легче уже от одной ее улыбки. Я ложусь на мягкую белую кушетку. Она садится рядом и молча смотрит на меня. Я физически жажду, чтобы она положила мне руку на лоб. Она начинает расспрашивать меня о подробностях моего романа. Она говорит мне:

-Вы просто сгусток боли. С вами рядом даже мне нелегко находиться. Все ваше существо молит о помощи. Но надо ли вам избавляться от вашего чувства? Я знаю десятки женщин, которые дорого заплатили бы, чтобы научиться чувствовать так, как вы. Это редкий дар. Мне кажется, вам просто нужно изменить свое отношение к ситуации. Я готова помочь вам в этом.

Я жалобно скулю, встаю с кушетки, чтобы продемонстрировать ей мешочек, образовавшийся сзади на моих брюках в результате прокалывания третьей за последний месяц дырочки на ремне. Это сильный ход. Мешочек производит впечатление.
-Да, похоже, вам пора задуматься о смене гардероба.

Я в красках рассказываю, а затем и демонстрирую, как кусок застревает у меня в горле. Судя по тому, как она меняется в лице, у нее тоже начинаются спазмы. Она настойчиво укладывает меня назад, на кушетку.
-Ну, хорошо, хорошо, - успокаивает она меня. Я буду с вами работать. Сначала мы должны как следует познакомиться.
Она расспрашивает меня о детстве, о юности, о замужестве.

Приходит к неожиданному выводу.
-Вы запрограммированы на несчастную любовь. Вы сами себе не позволяете стать счастливой. Вероятно, это родовой сценарий, унаследованный вами от кого-то из родителей. Это поправимо. Но знакомство нам предстоит долгое. Такие программы сдаются непросто.
-Наталья Александровна, - шепчу я, - я с удовольствием. Мне с вами очень приятно общаться. А через сколько мне станет легче?
-Я думаю, что через полгода вы себя не узнаете. Внутри наступит мир и жизнь наладится.

Я не выдержу полгода. Она назначает встречу на следующий вторник и провожает меня к двери, обнимая за плечи.

***

Сретение. Праздничная литургия в храме. Проповедник-златоуст отец Артемий. Глотая слезы, я слушаю о старце Симеоне и пророчице Анне, об их духовной чистоте и беспредельной кротости. Отец Артемий клеймит с амвона погрязшие в страстях ничтожные души. Меня пробирает до костей. Я не исповедуюсь, не иду к причастию. Тихонько выбираюсь на улицу. Свежий февральский снежок поскрипывает под моими грешными ногами.

***
Православная целительница Бабушка Дарья соединяет судьбы неверных супругов. 100% безгрешный приворот. Отворот
Наконец я понимаю, что мне нужно. Отворот! Спрашиваю по телефону, за сколько сеансов он действует. Оказывается, за один. Сто долларов. К Бабушке Дарье запись на неделю вперед. Однако как много неверных супругов. Все равно, это быстрее, чем полгода изживать семейный сценарий с Натальей Александровной.

Через неделю, поддерживая руками юбку и шаркая, чтобы не потерять сапоги, являюсь к Бабушке Дарье. Горят свечи, строго смотрят иконы. Благообразные тетеньки в платочках под руки ведут меня к Бабушке. На вид ей можно дать лет сорок пять и у нее неожиданно цыганистый вид. Она спрашивает нараспев:

-Чего тебе, дочка?
-Отворот, - лепечу я.
-Хорошо, сердечко мое, - соглашается она. Фотографию принесла?
-У меня нет.
-Ну ладно. Она покладиста. Без фотки сделаем. Что, сильно замучил?
-В каком смысле? Кто замучил?
-Ну, мужик этот. Которому отворот.
Я плачу. Потом справляюсь с собой. Да нет, говорю, это не он замучил. Это я его люблю и мучаюсь. Помогите.

-Так здесь не отворот, здесь приворот нужен. Вон ты кака у нас красавица. Щас он у нас мигом приползет.
-Ой, не надо, - пугаюсь я. Пожалуйста, не надо. Я хочу только одного: чтобы прошла эта боль, чтобы все кончилось. Только этого.

Она во мне разочарована. Видно, что я кажусь ей недостаточно боевой.
-Ладно, - говорит, - есть способ. Щас подруг позову. Будем тебя отчитывать.

Прибегают тетеньки в платочках, окружают меня плотным кольцом, начинают водить хоровод, читая молитвы и временами сбиваясь на нестройное пение. Движения их делаются все резвее, все быстрее мелькают их ноги в тапочках, и танец вызывает у меня неуместную ассоциацию с сиртаки.

Затем вступает Бабушка Дарья. Она речитативом читает странную мантру, в которой я отчетливо разбираю только три первых слова: Изыди, присуха стылаяЕ В руках она держит толстенную горящую свечу. Закончив декламацию, она выливает расплавленный воск в подставленную ассистентками миску с холодной водой. Воск причудливо застывает.

На прощанье вручает мне бумажку, на которой я вижу уже знакомые слова Изыди, присуха стылая, и подробно инструктирует, что делать дальше.

***
Придя домой, я трижды коленопреклоненно читаю Присуху, сжигаю бумажку на свечке, так, чтобы весь пепел падал на блюдечко. Размешиваю пепел в стакане молока, каковой выпиваю, продолжая повторять про себя крепко прицепившуюся Присуху. Ложусь спать с надеждой.

Просыпаюсь ночью от страшной боли в желудке. Бабушка Дарья наверняка сказала бы, что это от безверья. Теперь мне действительно не до любви.

***

По дороге на работу нервно твержу Присуху. Похоже, она будет со мной всегда. Других изменений в своем состоянии я не замечаю. Приходя, узнаю, что шеф наполовину срезал мне зарплату за фактический срыв квартального проекта. Все. Денег на врачей больше нет. Я машинально включаю компьютер, невидящими глазами уставляюсь в монитор. Руки сами ложатся на клавиатуру. Левая на ФЫВА, правая на ОЛДЖ. Поехали. Пальцы торопливо скачут. Правый средний, левый указательный вверх, левый указательный вверх влево, левый указательный, правый указательный влево, правый средний вниз, правый указательный вниз влево. Л-е-к-а-р-с-т-в-о о-т л-ю-б-в-и. Боль уходит, капля за каплей.

Высказаться?