А. СОББАКЕВИЧ  (c)



*** 


Простите мне, что я сейчас не с вами.
Всё собирался - так и не собрался,
Мясные крючья мерзких мелочей
Впились глубоко в жилистое тело
И разодрали мысли и одежды
В кривые окровавленные клочья. 
И вот теперь я старый и больной.
Но всё же у меня хватило б сил
Лечь на тюфяк у амбразуры узкой
С определённым сектором обстрела
И положить с собою рядом справа
Знакомый автомат и два рожка,
И пачку запрещённых папирос,
Всего одну, а больше и не надо,
И флягу с плотной винтовою пробкой,
Где плещется наркомовская норма,
Наркомов ,слава богу, нет у вас,
Но чистый спирт, я думаю, найдётся..
И я б лежал весёлый и счастливый,
Курил бы беззаботно Беломор
И ждал бы ту высокую минуту,
Минуту единения с народом,
Ту самую, быть может, о которой
Я так мечтал все прожитые годы,
И был бы чист перед людьми и богом,
И взятки гладки были бы с меня.





ФОТОГРАФИЯ

Воскресный день, знакомый вид.
Крестьянка на крыльце сидит
В жакете пёстром и коротком
И с кулаком под подбородком.
На юбке складчатой и длинной,
Замазанной по низу глиной,
Уже не разобрать узор
Для жизни нашей слишком кроткий.

И вроде бы - какой позор-
Слегка припахивает водкой.

Какая грустная работа-
На это старенькое фото, 
На этот снимок групповой
Смотреть с повинной головой.
И знать, что было и что будет,
И что, куда потом убудет...

Зовут крестьянку тётя Маня ,
Она с племянником, со мной
После победы над Германией 
Приехала к себе домой.
Её родители убиты,
В канаве глиняной зарыты,
Судьба разорена войной,
К тому ж и я ещё - больной.

О как я помню голос трубный 
И резкой складки носогубной
Невозмутимо горький след.
Усмешку речи неучёной,
Тепло щеки непропеченной,
И местечковый. обречённый
В глазах ветхозаветный свет.

А вот и я стою на горке,
Как на большой арбузной корке, 
Закутан с головы до ног
В крест- накрест стянутый платок,
Который против поговорки
Накинут плотно на роток.

А вот во избежанье риска,
Привязана не так уж близко,
Стоит коза по кличке Лизка-
Жевать на время прекратив,
Серьёзно смотрит в объектив,
Как записная рекордистка...

Мы жили с ней не слишком дружно,
Но мне лечиться было нужно,
И тётка чуть ли не силком 
Меня лечила рыбьим жиром,
Постельным праведным режимом,
И тёплым козьим молоком.

А через год я встал с постели,
Козу зарезали и съели,
Меня забрали в Ленинград.
Отдали с опозданьем в школу,
Где снова делали уколы
Туда же, что и год назад....
А тётя Маня замуж вышла
Но второпях и невпопад,
Короче, ничего не вышло,
И тут уж я не виноват.

Из прочих мелких происшествий
Припомню запах козьей шерсти,
Который жил со мною годы,
Не исчезая нипочём,
Неслышный школьному народу.
И свитер уж давно сносился,
Но запах надо мной носился,
Клубился над моим плечом
Особо в мокрую погоду...
Но постепенно растворился…




         НОТНАЯ ГРАМОТА

Мне музыка ни строить и ни жить не помогала,
Но всё ж услышать было мне дано,
Как флейта тонкой струйкой разливала по бокалам
Старинное немецкое вино.
И дирижёр у вечности подробной
Не спрашивал деталей и примет,
Из воздуха не извлекал монет,
А палочкой своею дирижёрской психотропной
Всё сущее делил на ДА и НЕТ.

На ДА и НЕТ , на сушу и на воды,
На свет и тьму, на женщин и мужчин,
И билась музыка, о каменные своды 
В намеренье счастливого исхода,
И был пока что в ней неразличим
Железный скрежет следствий и причин
И вопль обречённого народа

И лишь когда вступили духовые,
Мучительно забрезжило впервые,
Что это не вибрирующий сон,
Что дирижер, витая в Эмпиреях
И вымогая наслажденья стон,
Ещё делил на немцев и евреев,
На вешний воздух и на газ Циклон. 


О как живётся дилетанту просто,
Повязан галстук и отглажены штаны,
И звуки флейты простодушны и нежны,
И я сижу в концертном зале мягче воска
И знать не знаю, как изящно сплетены
И судорогой мёртвой сведены,
И музыка, и чёрные мундиры Холокоста
Пришедшие с немецкой стороны..




 СМЕНА

В дыму редеющем  ночном
Трамвай, облитый кумачом
Как стол президиума, едет
По скользким  лезвиям к победе.
Над кем, над чем, не в этом суть.
Начальство знает дело туго,
Мы победим кого-нибудь,
За то – услуга за услугу-
И нам найдется что глотнуть.

.И мы едва глаза продрав,
Вчера немного перебрав,
В разболтанном трамвае красном
Спешим, чтоб сделать мир прекрасным.
А если что-нибудь не так,
То ты начальник, я  - дурак,
Ура! И горе несогласным.

Трамвай гремит, дуга трепещет,
Блестят  пробоины глазниц,
На стёклах проступают резче
Черты и резы жёстких  лиц,
Вожатый в микрофон скрежещет...

Так едет способ производства,
Тяжёлый сплав мечты и скотства,
И мирового превосходства.
Дымится  перегар густой
Над чёрной коллективной глоткой,
Над хриплой репликой пустой

И впереди стоящей тёткой,
В горсти зажавшей  маникюр.
А под глазами без купюр
Кино с обратной перемоткой
С любовью, дракою и водкой
Из жизни дураков  и дур.

А вот кирпичные застенки,
Фронтон с изломанным крылом,
И пассажиры пялят зенки
На цифры с запахом уценки
И николаевским орлом,
Напрасно ждущим пересменки.

Ворота отъезжают с визгом,
Гриппозно хлюпает брезент,
Стрелок бежит навстречу брызгам 
На груз оформить  документ.

Глядит прожектор мёртвым оком
На уголь, грязь и кирпичи,
На клетчатые лужи окон 
Из электрической мочи.
На механические трупы
И на фаллические трубы,
Торчком стоящие в ночи,
Зловонной доменной печи.

За стыками кирпичной кладки,
И  за крысиным ходом стен
Мы слышим  родовые схватки
Каких-то тёмных перемен.
 
Каких-то медленных, подспудных
Уму и сердцу неподсудных...
Мы ощущаем эти корчи
По сладкой в кровь проникшей порче.
Зловещей их величины
Ещё никто из нас не знает-
Трамвай гремит и  темь пронзает,
Обьевшись красной белены.
И друг на друга нас бросает,
И  мы уже обречены.

Их криминальные задатки,
Их беспощадные ухватки 
Нам непонятны,  и вообще,
Как тяжело собрались  складки
На пояснице и лопатке
У этой женщины в  плаще.




Ленинградец 

Что ж я так пекусь об этой 
Грозной северной стране, 
Что ни словом, ни конфетой 
Не была добра ко мне. 
И какой суровой ниткой 
Я навеки к ней пришит- 
То ли водкой, то ли пыткой, 
То ли русский, то ли жид. 
Что-то больно и негромко 
Ноет с самого утра- 
Лихоманка или ломка, 
Или русская хандра. 
Не могу забыть хоть тресни, 
Глядя с Масличной горы, 
Эти годы, эти песни, 
Эти тёмные дворы. 
Мокрый ветер , подворотни 
Фонари и корабли, 
Горький привкус приворотный 
От воды и от земли… 
Из отёсанного камня, 
Из витого чугуна- 
Как ты всё-таки близка мне, 
Нелюбимая страна. 
Врозь с тобою – будто болен, 
Вместе - корчусь от стыда , 
Я в самом себе не волен 
И не буду никогда. 
От нечаянной песчинки 
Глаз слезится на ветру, 
И в груди не тают льдинки 
Даже в самую жару... 


  
ПРОСЬБА

Не разлучай меня, дружок,
С корявой русскою природой,
С лукавой русскою погодой
И с рюмкою на посошок.
Не разлучай ни на вершок,
Коль ты такой уж всемогущий,
И с осенью бесстыдно врущей,
И с честной русскою зимой,
И с окаянной неимущей
И безответною землёй.
 
Не разлучай меня с травой,
Болотной, влажной и высокой,
Ночами с узкою осокой,
А днём со сладкой лебедой.
Не разлучай меня с водой,
Зелёной, пойменной, хрипящей,
С моею прошлою бедой
А заодно и с настоящей..

Не разлучай меня с дождём
С туманом, снегом и ненастьем,
Среди которого рождён,
К которому  коротким счастьем
За щиколотки и запястья 
Я так по-римски   пригвождён.
Не разлучай меня  с дождём.

Мне жизнь повытерла бока,
И вроде даже неуместно
Любить мне эти облака 
К земле летящие отвесно.
Но и тебе не очень лестно
Держать  меня за дурака,
Ведь  знаешь ты наверняка,
И мне, конечно же,  известно,
Что я умру и не воскресну.
Не разлучай меня пока…