РАТЬЕР





Иван Кузмич Роботов (с)

ТЕНИ

Мне не дано светиться в темноте,
Как фонарям и прочим саламандрам.
Признать ошибку вынуждены те,
Кто до сих пор твердили об обратном.

Что б там не говорили, но пока
Я не свечусь в моменты наслаждений,
Не то бы ты отбрасывала тени
На белоснежной глади потолка.




ИШМАЭЛЬ (с)

АРЬЕРГРАД

У нас осталось всё, как было прежде:
невкусная еда за три копейки,
сограждане в потрёпанной одежде,
помёт на шелушащейся скамейке

в старинном (то есть, довоенном) парке,
где по субботам духовую музу
насилуют солдаты-перестарки;
в апреле снег приоткрывает мусор,

прекрасно сохранившийся за зиму;
толкуют о драконовском указе,
что будет, мол, совсем невыносимо;
готовят снедь (и смерть) на керогазе;

на стенде облетевшая газета;
прополка опостылевшей морковки - 
проклятье приусадебного лета,
осенние грибные заготовки;

романтика непуганых болванов;
любовь есть брак и дети, дети, дети;
«Спартак» навечно чемпион для фанов…
Так вот что, тятя, тятя, наши сети

притаскивают, вот что в них осталось,
и пыльный цвет, и томное бездвижье,
желе застывших лет, и жалость, жалость,
и всё, и больше ничего не вижу.





НИКА БАТХЕН (с)

Голоси, гармоника,
Балалайка, лай!
Босякам напомни-ка
Про далекий рай:
Там в престолы горние
Ангелы летят,
Добрые, негордые,
Ласковей котят.
Ждет любовь нездешняя,
Лавка да еда.
Отчего ж мы, грешные,
Не хотим туда?
Пьем ее, болезную,
Вполпьяна сопя
Беспростветно пресную
Правду про себя.
Все сидим усталые,
Угли вороша.
Вдруг теплом побалует
Чья-нибудь душа.
Вдруг придется пропасти
На мосты менять?
Погоди-ка, Господи,
Не бери меня!





ОЛЕГ ГОРШКОВ (с)

Не сестра милосердия в белом с крестом,
Не художница-Муза над чистым холстом,
Это боль, и опять в ее грубых руках
Железяки каленые, наверняка.

Но пускай уж пытает, бесчинствует пусть -
Все вольней, чем терпеть эту робкую грусть
С виноватым и жадным оскалом хорька.
Пусть уж болью прожжет и проколет бока.

Пусть такою виной опалит мою грудь,
Чтоб от пыла мне было почти не вздохнуть,
Чтоб зардело лицо от стыда сквозь загар,
Чтоб терпела душа, как терпела Агарь

Свое рабство любви. Чтобы крепче стал дух,
Прозорливее взгляд, обостреннее слух.
Чтобы нервом задетым себя ощущать.
Чтоб я смог про себя что-то в жизни понять…





СУБЧИК (с)

Ах Анечка какая дальше мгла
Прости меня, неласковое тело 
Той женщины что вовремя легла
Туда куда ложиться не хотела

Сквозняк по шпалам словно от руки
Их паровоз листает и слюнями
Над рельсами порхают как стихи
Два призрака что были раньше нами

Прости меня забытая жена
Забывшая что можно стать забытой
Ты в сердце навсегда створожена
А сердце паровозами разбито

Ах Анечка приснится ли тебе
Как мы с тобой опасно умирали
На рельсах что проложены в судьбе
Которая заезжена не нами





КОТ АЛЛЕРГЕН (с)

Перемигни. Перезагрузка мира
не помешает. Мышка в кулаке,
кулак в кармане. Я играю в игры-
уничтожалки. На сухом песке
за мной следы неточного ухода -
петляет линия и крошатся края.
Бетонной дамбы вымытая хорда
уходит прямо в море - без меня.
Воспоминания? Перемигни, исчезнут.
Заветной кнопки сладостная власть.
Скринсейвер неба прикрывает бездну,
так, как депрессия утаивает страсть.
Заветной кнопки сладостная сущность -
мой чемоданчик ядерный при мне.
Уничтожалка. На тот самый случай.
Чтоб не достаться. Не остаться. Не…