* * *
Дома океан колышет.
У лодок в носу - кольцо.
Плывущие краем крыши
слышат мое лицо.
На мертвых - старинный пояс.
Вместо мечей - лоза.
Я слышу, как южный полюс
находит мои глаза.
Вода поднимает крышу,
в лодках гудит огонь...
Все отчужденней слышу:
сердце стучит в ладонь.
* * *
Я мечтаю скрыться от надзора,
бдительных забот о человеке -
уходя за тонкие озера,
где живут крылатые калеки.
Я ведь знаю - на закате где-то
под снегами - голубая глина
и одета дикая планета
в золотистый запах мандарина...
Голод. Одиночество. Собака.
В одночасье выпита дорога.
На плечах - колючая рубаха.
В небесах - огонь единорога.
* * *
В скалах молчания выбита лестница
только ступня на ступеньке поместится
грянут со дня человекоподобия
яны двуликие
яки двуногие -
комедианты последней земли
- Ультима Туле,
освободи!
...голый мрамор скамьи
вытянут пулей
мир - перевернут...
под лампами круглыми
белые руки становятся смуглыми.
Мысль - заколдована.
Совесть - счастлива
и оглушительней шага с обрыва
ретроспектива:
где-то во мраке - под черепом вскрытым -
лотос
раздвоенный мертвым копытом.
* * *
если под кадыком
шелковый шнур грозы -
ветер над сундуком
рай в глазах стрекозы
тяжесть его страшна
я - обезьяний бог
в гневе моем слышна
гибнущая любовь
медленно мне темно
словно закрыл камыш
в косточке домино
белые лунки крыш
только ветла в снегу
в грохоте волновом
плещет по потолку
древний одеколон
* * *
Надвигаются пыльные бури.
Под ногами колышется мгла.
Не грешно - опьяневшим от дури -
сгинуть в солнечной топке котла...
Не на счастье прибита подкова.
Так хотелось хоть слово сберечь,
Но от горечи лета такого
становилась тяжелою речь.
Небесам нависать над лесами,
задевая вершины огнем...
И от близости неба мы сами
в этот каменный уголь уйдем.
* * *
У обрывов - пепельные люди
шевелят речными плавниками
тянут воздух
думают глотками...
тишина раскалывает камни
* * *
я курю марсианский табак
не в таком закутке - застрелиться
вечеров позабытых столица -
это хруст пустоты на зубах
сколько лет мы по компасу шли
прорастая сквозь маски умерших
попадая в межзвездные верши
императора Чжао Шу-ли
* * *
Тянется по небу улица
желтыми псами рычит,
поздний прохожий сутулится,
кашель его нарочит.
Дыму - зимы дуновение
пепел - колосникам
на перетянутой вене я
передвигаюсь к снегам.
* * *
Здравствуй свобода я поднимаюсь по лестнице
новые двери черными пальцами крестятся
старые двери белыми пальцами крестятся
знаю за каждой точно такая же лестница!
* * *
А приветствует Б
Здравствуй, гибнущий полк
Дым ползет по трубе
Ветер воет как волк
Э в предгорьях убит,
Ранен в голову Ю
Я, как весь алфавит,
На распутье стою
Горечь прошлых побед
Есть и спать не дает
Тридцать с хвостиком лет
Длится этот полет
* * *
Лестница во весь дом.
Львы при парадном или
Одеколон со льдом,
Звездный трельяж в утиле.
Чтоб не смутить гостей,
Как сказать по-китайски:
Сборщик сырых груздей
Умер и жил в Алтайске?
* * *
Никто не верит мне,
Наверное, в глуши
Меняются в огне
Глаза на дне души.
Лишь солнечная тварь
Коснется лба лучом,
Положен на алтарь
Край этот палачом.
Огромная Сибирь.
Игрушечная трель.
Одной зимы снегирь
Морозной акварель.
Кремневый пистолет.
Тушь в синих якорях.
Улыбчивый скелет -
Незванный гость в дверях.
Безумием распят
Бог боевых стихов…
Как дико люди спят:
Одни, без пастухов.
Седла не знает конь,
Забвения - родник,
Открытая ладронь -
Своих не знает книг.