Ратьер от Рика Светова.

 

Евгений Иz (с)

Четыре дамы идут садами 
Задами томно плоды тревожат 
Плоды ведь тоже живут трудами 
В экраны смотрят и соки множат 
Вот леди в черном под пикой порно 
В глазах - полтундры, в чулке - кусачки 
То хлопнет жвачкой, навзрыд, упорно 
То ставки взвинтит, ломая скачки 
Крестом темнеет подруги веер 
Синеют губы, корона давит 
Она не плачет, включает плеер 
И на бухого жокея ставит 
Вот дева с сердцем краснее крови 
На косы-дрэды пришиты ложки 
Идет дорожкой, тревожа брови 
Под ставку выбрав хромую лошадь 
Сестрица рядом неволит бубен 
Под длинной шеей плечами водит 
Поманит пальцем, покажет зубы 
Стоит у кассы, народ разводит 
Иной колоды в раю погоды 
Под баобабом чужие бедра 
В аренде сферы, сдаются своды 
И ведра яблок сияют бодро 
Лишь гад заходит козырной тенью 
Плетнем высоким архангел занят 
По масти бродят девицы с ленью 
И некто, очи прикрывший дланью. 

P.S....А крот шурует свои ходы, 
чтоб огородом пройти смог ты.

Кривой (с)

поблекшие краски на старой картине
запекшийся кофе в турке
паук сенокосец бредет к паутине
по вздувшейся штукатурке

вон злые глаза загорелись во тьме
промозглый ночной бриз
и листья как дар приходящей зиме
по ветру спускаются вниз

усталая старость и жажда покоя
пронизывает мирозданье
и призрак зимы со стальною косою
и я здесь оставлен в дань ей

Капитан (с)

Взять бы грам триста,
А лучше поллитра.
Позвать бы горниста,
А лучше горнистку.
А дальше пиписки,
Свистки, барабаны,
Горнистки в штанах
С перетянутой ниткой
Гимнастки за лентой 
Бегут. И отписки, 
Отписки, отписки. 
Окурки материй.
И глаз мой становится 
Их бежутерией.
В такие провалы 
Наличие денег
Уходит как сопли 
Под чашечку ока.
Налейте ещё мне. 
Под горло, вот стока.

Нескажу (с)

Колыбательная

Позаснули все, как видно 
Шлюхи спят, призрев минет 
Спят безрогие мущщины 
Но таких, наверно, нет 
Спит сантехник, стиснув трубы, 
Спят паэты между строк 
Спят фарфоровые зубы 
За немеряно денёх 
Бизнес-планы, фитнес клубы... 
Рыба тухнет - тоже спит! 
До средины речки (грубо) 
Птица, спя, не долетит 
Спи и ты, моя подрушка 
Спи и я, к стене стручок 
Вздрыхнем с горя, где подушка? 
Баю-бай. Волчок, бочок. 

Альф Гальген (с)

Недоделанное любовное посвящение.

О как сладостна песнь индюка! 
[тут клише, типа „алый как кровь"] 
Расцветает [названье цветка], 
Бередит мою к [имя] любовь. 
Вспоминаю, как глядя в глаза,
Мы [глагол поприличней] вдвоём... 
Ночь была [после рифмы на "-за" 
взбить суфле из луны с соловьём] 
Но, к несчастью [придумать конфликт], 
И теперь я как перст одинок! 
Лишь остался мне [выбрать реликт]...
Час [придумать чего] недалёк. 
Чую [вставить эпитет] беду
Предвещает нам уханье сов! 
А лишь только ко сну отойду, 
Вижу я - [содержание снов]. 
Пусть как [кони, коровы, кроты - 
выбрать нужное] годы летят, - 
Воспевать тебя до хрипоты 
Буду даже [число] лет спустя! 
Ты обиды на гвоздик повесь, 
Помнишь кто-то из мудрых сказал, 
Что [цитата из Библии] весь? 
[здесь какой-нибудь мощный финал] 

Степан (с)

Могу постичь я всё.
Могу постричь овцу.
Где я её возьму?
Придётся стать отцом.
Когда лицо своё
Я в зеркало возьму,
Я вспомню про Муму
И гладь её озер.
Собачка невпопад
Разгладил, глядь - кобель
Герасим, твою мать
Она ведь только зверь!
Вегетарьянцем я
Не стал опять вчера.
Я стал вчера отцом
Жена моя овца.

Топтыгин (с)

Иван Васильевич проснулся утром и со стоном открыл глаза.
В воздухе странно пахло озоном, в голове утихала гроза.
На рыжие стены падало солнце, казалось - они в крови...
Его дороги были разбиты колесами ее любви.

Его звери испуганно жались друг к другу - их сотрясала дрожь.,
Иван Васильевич стал задумчив и посмотрел на нож...
Странные мысли приходят в голову после душевных травм, -
Иван Васильевич быстро оделся и потащился в Храм.

Строгий священник любезным голосом отпустил ему все грехи.
Иван Васильевич смирился с этим и написал стихи.
Воздух был теплым от тонких свечек, он двигался как живой.
Скорбные лица святых дышали, заигрывая с душой.

Устами младенца глаголет истина, руки детей - чисты.
Каждое лето Иван Васильевич сооружал мосты.
Каждое лето, каждое лето... Я сбился со счета, считая года,
Но каждой весной их сносили реки, и, похоже, так будет всегда.

Летом так быстро темнеет... Ночью у женщины терпкий вкус.
Иван Васильевич помнил это. Это был тяжкий груз.
Тени домов и тени деревьев. Движение и покой.
Среди движения тьмы и света Иван Васильевич шел домой.

В каждой луже луна прилипала к обуви и растворяла пыль.
Легкая взвесь тумана смешала, что есть - небыль, и что есть - быль.
В подобные ночи пьют без меры и не спешат с войной,
Иван Васильевич знал об этом. Иван Васильевич шел домой.

Он шел домой, чтобы быть как дома и не сойти с ума.
Сзади и слева осталась церковь, а справа была тюрьма.
На поздней скамейке лежал одиноко забытый букет цветов.
Иван Васильевич правил тексты неровно дышащих ртов.

С мыслью о том, что жизнь проходит, он подходил к двери,
Но он философски заметил себе: "Об этом не говори.
В принципе все мы равны вначале, но каждый строит себе закон,
И это - дело совести каждого, насколько законен он.

А то, что не все мы собой довольны - что делать, таков человек!
Но кто-то винит в этом только себя, а кто-то винит свой век"
Иван Васильевич был не глуп, но разве это в цене?
Деньги, и сила, дающая деньги... Хуже, чем на войне.

Перед сном Иван Васильевич принял прохладный душ,
Полил цветы, накормил зверей, помолчал о спасении душ...
Чай и последняя сигарета, и несколько строк в тетрадь.
Еще кое-что. Потом, зевая, Иван Васильевич лег в кровать.

Спокойной ночи ему, бродяге, пусть видит он наши сны.
Спокойной ночи ему, трудяге, кое-чем мы ему должны.
Воздух прохладен. Сверчок... Машина... Звенит комариная рать...
Иван Васильевич спит и дышит, чтобы завтра проснуться опять.

Высказаться?