РИК СВЕТОВ (c)




У Наташи на балу были устрицы
А потом я пошагал вдоль по улице
Надо мной горят маджентой фонарики
А я водку из горла да сухарики
На окраину попал где-то к вечеру
Раз пришёл – спущусь к воде, делать нечего
А у Рейна берега ух пологие
Вот за это я терплю биологию
Нынче сыпалась с небес сперма лютиков
Ангел сбросил сотни три парашютиков
А теперь у соловья глазки красные
Узкоклейки что наклейки заразные
Я забросил в речку удочку шведскую
Думал, вытащу тараньку советскую
А попался типа ящер беременный
Неужели утекло столько времени?
Я по жидкостям довольно выносливый
В титикаке обгоню шлюпку с вёслами
Только нафиг затевать репетицию
Если ни в одном глазу нет кондиции
Лучше в бар я прошвырнусь через кладбище
Слева фабрика дымит, справа пастбище
Я настрою балалайку на готику
Посмотрю поверх очков на эротику
Там сигналы превращаются в трение
Здесь я ставлю раком сам ударение.

***

Из лампочек льётся парадно
Искрящийся розовый ток
Семён достаёт из кармана
Стеклянный большой молоток
Он плавно встаёт с раскладушки
Ему не нужны тормоза
И радостным светом мерцают
Его накладные глаза
Он – раз – молоток поднимает
И в рай разбивает окно
Я – два – из-за шкафа снимаю
О нём непростое кино
В далёком, но солнечном Конго
Семён говорит с головой
Я вижу: взлетают прокладки
И в небо манят за собой
В шкафу, что меня прикрывает
Живёт полусогнутый труп
Она нам была как товарищ
Но выпал из носа шуруп
Я воздух могу как резинку
Фруктовую мять и жевать
Семён говорит, что сардинки
Не могут как люди летать
Он знает, зачем нас запрятал
В наш таящий домик в лесу
Огромный сердитый мохнатый
Ротвейлер певицы Алсу
Зачем ручейками стекаем
В отверстия мягких ковров
И в землю к червям попадаем...
О боже, спасайте бобров!

***

Не курите бамбук, говорили ублюдки с экрана
Я вычёркивал чёрным ушедших из стада баранов
Когда тьму отключали и громко кричали «победа!»
Я медяшки считал на шампанское вместо обеда

Я б не пил эту дрянь, только водку они запретили
Запихали нас в ящики с сахаром и завинтили
Ты встречала рассветы и прочей хуйнёй занималась
Я встречал свою смерть в подворотнях, она ухмылялась

Когда Рим отрывался от мира и пахло нирваной
Я страдал нигилизмом, топил телевизоры в ванной
Генератор ошибок мне образ врага рассекретил
Я хороший поэт, потому существую на свете

В моём доме живёт домофон с голосами и скрипом
Больше нет никого, только я и сокрытый за хрипом
Никакой непростой непродуманный смысл улыбаться
Так попробуй поймать меня ты, терминатор шестнадцать.

***

Отныне - гвозди, распад и яма
Чернильной кляксой накрылась осень
Лишь злобно вспыхнет числом вольфрама
Старик, чьих сказок никто не просит

И будет меркнуть частицей каждой
Пока Харон не приедет в лодке
К нему не надо проситься дважды
Он сам всё скажет в последней сводке

А может просто придут с рогами
Топча бараки, топча святыни
Сморкаясь красными облаками
С глазами точно под цвет полыни

И будет сторож с буханкой хлеба
На тонкой шее в шарфе колючем
Пищать им в ухо - проситься в небо
А может просто вина канючить

Бегут секунды разинув пасти
А на хвосте у них откровенье
Старик уж с воем теряя части
Бредёт по кругу слезливой тенью

За ним бесшумно собачки ада
Бегут трусцою, бегут вприпрыжку
Ещё три круга, а там награда
Кому-то в полночь настанет крышка

А мне осталось пожать плечами,
Оставив Зверю чужой народец
Я просто часто не сплю ночами
Я просто молча смотрю в колодец.

***

Ты уходишь скачками во времени сером
Я смотрю тебе вслед, вспоминая твой взгляд
Но вдали силуэт, нарисованный мелом
И пропитанный всем, что в тебе говорят

Я стою на ветру - сгусток серой одежды
Как забывший свободу и жизнь арестант
Я стою на ветру и теряю надежды
Словно ангельской касты последний сектант

Ты идёшь на костёр, но не знаешь об этом
Словно бабочка-монстр, никого не любя
Ты идёшь, по пути разбивая кастетом
Черепа и сердца тех, кто любит тебя

Ты снаружи – матрёшка, но в недрах, как вечность
Сохраняя покой, обитает змея
Ты послушай её и свернись в бесконечность...
Это ветер с тобой говорил, а не я.

***

Я пью за бумажные астры, за всё, чем кормили меня
За то, что не склеил я ласты, за приторный дым без огня
Я пью за все слёзы миледи, чья так ненасытна рука
Я пью за стремленье к победе и плавный изгиб потолка
За музыку тёмных подвалов, за подорожавший бензин
За память, в которой провалов побольше, чем ярких картин
Я пью за Гагарина Юру, за жгучий в глазах огонёк
За свежесть иной политуры и маме последний звонок
Я пью за кислотные волны, за сахар и за валидол
Ответ мой, как прежде, неполный, что выберу я из двух зол
Мой мерный стаканчик, вид сверху. Диссоциативный сироп.
Свобода... сирена... проверка... Чу! Вынесли, кажется, гроб.

***

Боттичелли весну рисовал
Выводил ангелочков, цветочки
А у нас повсеместный развал
Только бухнут по-прежнему почки

В голове беспорядочный бред
Акварели холодных соитий
Так шагает по жызни поэт
Как свидетель печальных событий

Отвлечённо сопит в телефон
Эта жертва конкретных обломов
Он приветствует будущий сон
Он устал от звонков из роддомов

Дайте, суки, поэту уйти
В те места, где поэт приживётся
А не то он в начале пути
Говорю вам, в натуре загнётся!