Подводный Фонтан от Рика Светова – пятый выпуск

	

Ромарио (с)

Электричество


Мы лежали с тобой, разделённые светом
электрической лампочки под потолком,
и я думал, что мог бы назваться поэтом,
если был бы с тобою совсем незнаком.
Мы лежали с тобой, разделённые рвано,
словно символ Инь-Янь, и такая фигня
как слепая поэзия псевдо-нирваны
напрягала меня.
И уже доведенным до белых калений,
я сломал карандаш и промямлил в окно:
"Все собаки и кошки тёрлись мне о колени,
Свет прощался со мной...
Я сказал до свиданья последнему дому,
Выходя за предел,
Электрическим дамам, подругам и вдовам,
Всем, о ком я мечтал, всем, кого я хотел..."
Ты сказала "Мгм..." и привычно разделась,
подошла к выключателю, и через миг
оголенная сеть сожрала твоё тело,
проглотила глаза и агонии крик.
Мы лежали с тобой, разделённые снами
тихой лампы накала и плюшевых львов...
Электричество помнит, 
электричество знает,
кто обидел его.


Anais (с)

Трансформационный монолог

Греша исключительной осторожностью 
И не помышляя о коронации, 
Я как-то всерьез увлеклась возможностью 
Взглянуть на последствия трансформации. 
Контакты защелкнулись. Вся внимание, 
Я в опыте этом была основою; 
Предельная мощность, поток сознания, 
На выходе – образ. И маской новою 
Себя развлекая, с кристальной ясностью 
Я знала, что все это – роль адаптера, 
И рада была пренебречь опасностью, 
Чтоб сделать личину чертой характера. 
Закон прирастания маски двойственен: 
Где бархат снаружи, нутро – железное. 
И пусть говорят: "Нам цинизм несвойственен", - 
Ведь качество, надо сказать, полезное. 
С ним жить не придется, в ущерб надменности 
Считая поклоны Его величеству; 
Однако шкала измеренья ценности 
Размечена точно по их количеству. 
И все это знают, свои амбиции 
Скрывая под маской сплошной лояльности, 
Покуда лояльность верна традиции, 
Еще не утратившей актуальности. 
Поскольку в основе любой догматики 
Лежат устоявшиеся условия, 
А жизнь абсолютно не терпит статики, 
Лояльность рядится в костюм злословия, 
Себя подвергая публичной критике. 
(Ей это несложно – за все уплачено). 
Театры абсурда в большой политике – 
Не новость. Общественность озадачена – 
Вот это спектакль! Механизм отлаженный, 
Как триллер бездарный, но явно кассовый; 
Он метко стреляет, пока заряженный, 
И кажется прочным, хотя пластмассовый; 
Однако подвержен устареванию. 
Замечу: практически беспрепятственно 
Прямая угроза существованию 
Сметает все то, что сегодня – нравственно. 
Витать в эмпиреях, менять обличия – 
Занятие слабых, игрушка гномика; 
Источник морали, каркас обычая 
Надежно фиксирует экономика. 
А ежели корни ее подрублены, 
Какие тут нормы, какая этика? 
И право, и вера давно загублены, 
Причем как всегда, не в чести патетика. 
Однако, простите, не вижу повода 
Для всякой щенячьей оптимистичности. 
Стена отчужденья, объятья холода – 
Обычные спутники сильной личности. 
Не скажешь, что это особо радует; 
Удобнее слабость на знанье базовом 
О том, что прекрасно. Но крепость падает; 
Ее побеждают – мечом. Не разумом. 
Желанье вмешаться сильней пассивности, 
И впору поддаться на провокации; 
Пора отказаться от экстенсивности 
В контексте стихийной стратификации. 
Но так как ученость дружна с чудачеством, 
Искусство риторики – с четкой дикцией, 
Я требую мысли, руки и качества, 
Рискуя без них оказаться фикцией.


DNS (с)

Паутина

Явление есть. И должна быть причина, 
Тому, что в душе завелась паутина, 
Которая душу спасает от мухи, 
Но, как-то дошли до нас страшные слухи. 
Тощает душа от застоя и пыли 
Сомнения черви ее заселили. 
Я ей невдомек, спит весь год напролет, 
И даже сам дьявол ее не берет. 
Хозяин души потерялся в догадках. 
Как видно, приходится парню несладко. 
Не зная, что делать, он ищет ответа 
В талмудах, которым уж многие лета. 
Он мыслит в сердцах - мол, пойду на базар 
И сбуду к чертям залежалый товар. 
Его на базаре приветствуют смехом. 
Эй, парэнь! Ты мог бы с таким же успехом 
Продать на экваторе негру тулупчик. 
Видать, ты умом повредился, голубчик! 
Гляди, продаются прекрасные души. 
Висят на крюках, точно свежие туши. 
Невинные, чистые, светлые, глянь. 
А ты предлагаешь какую-то дрянь. 
Мораль этой басни проста и рутинна. 
Не жди, пока душу забьет паутина. 
Такую не сдашь и за ломаный грош. 
Чем раньше продашь, тем дороже возьмешь.


x77 (с)

***

Нагло, уверенно хохот в ночи, 
В тени подъездов сбегают бичи, 
Славная девушка хлопнет окном, 
Да книжку возьмёт почитать перед сном. 
А на панели гуляет братва, 
Стрелка забита, и ехать пора, 
Восемь небритых затасканных рож, 
И каждый на чёрта с похмелья похож. 
Славная девушка пьёт молоко, 
Для кожного цвета полезно оно, 
В книжке Людовик любовь замутил, 
Придворную даму король полюбил. 
Рёв мотоциклов расстает вдали, 
Девушка скажет: "Достали козлы", 
Девушка славная, ей всё равно, 
Ведь папа - учитель, и мама в РОНО. 
Тема гнилая, не вышел базар, 
Крики и маты, да пьяный угар, 
И не узнает никто нипочём, 
Кто первый ударил точёным ножом. 
Ярость и боль заплетаются в кнут, 
Финки тоскливую песню поют, 
Кто-то когда-то напишет за так 
Про кодекс неписанный уличных драк. 
Юная фрейлина вдруг понесла, 
Жёнушка Людвика то упасла, 
Ах, бесподобно вещает Дюма, 
И девушке нравится, ей не до сна. 
С кухни украдкой возьмёт пирожок, 
Учит цитаты, как первый урок, 
Ну почему же, заплачет она, 
Родилась я здесь, а не в те времена. 
Глупо и просто, никто не сбежит, 
Останутся четверо, каждый избит. 
Курят менты за соседним углом, 
Разборка кончается,- скажут,- приём, 
Всё как обычно,- ответит труба, 
Вызовут скорую, два воронка, 
За ноги мёртвых в последний вояж, 
Живые - в наручники, и в экипаж. 
Книжка наскучила, время в постель, 
Ломится в окна весёлый апрель, 
Девушка том под подушку кладёт, 
Пускай удивительный сон ей придёт.


Тимур Алдошин (с)

ИО

Шерлок Холмс назвал мои занятья, 
склонности, привычки, прежде чем 
я вошла в жестоком красном платье, 
с соколом на глиняном плече. 

Кровь смешного детского разлива 
шла, как шов, по тряпочным ногам 
мокрой мореплавательши Ио, 
выданной для праздника богам. 

Выдранной, как лист дешевой книги, 
на растопку лагерным печам... 
Наизнанку вывертясь, как нинзя, 
я и позабыла, где пчела. 

Потеряла Лондон, как намедни, 
тою же туманною весной, 
потеряла деток Ниобея, 
тоже где-то за своей спиной. 

Вспомнила: у вас водились пчелы! 
вы скрипач, эстет, кокаинист, 
но, потом же, в Суссексе никчемном... 
Он шепнул спокойно: оглянись. 

Но нельзя оглядываться в море, 
с холкою кровавою Жены, 
если за тебя келейник молит 
все свои четыре стороны. 

Сладок мед любви и невозврата, 
сладко веки опускать пчеле, 
мазать деготь черного квадрата, 
с соколом на глиняном плече.


k@libry (с)

На затопление станции Мир 

Пятнадцать лет одни и те же лица: 
Ну как тут, к черту, не уйти в запой! 
Быть трудно орбитальною столицей: 
Кому-то домом, большинству – звездой. 

Был молодым, и вел свой счет победам, 
Но притомился, скис, и впопыхах, 
Был скормлен министерским мироедам - 
Всемирным почитателям папах. 

И, наглотавшись вдрызг межзвездной пыли, 
Такой земной – и все же неземной, 
Затоплен был. Зачем? – Тебя забыли... 
Бедняга Мир, ты не один такой. 

Вот так когда-нибудь, полив хозяйский фикус, 
Какой-то прощелыга-половой 
Придаст мне "корректирующий импульс" 
Пинком под зад. И в омут головой. 

Сгорел мотивчик, пелся – не допелся. 
Душа - как искореженный металл… 
Плевать, ведь я работал, я вертелся. 
Плевать, ведь я не ползал - я летал.


Ash (с)

***

Найди меня в сожженных городах
Найди меня в обугленных селеньях
Где лунный свет сменяется затменьем
И все живое обращает в прах
Найди меня в объятьях пустоты
Найди безумца с вожделенным взглядом
В котором боль смешалась с горьким ядом
И пролилась на черные цветы
Найди меня у демонов в плену
Найди распятым на железных сваях
Где страх рождает пелена густая
И тонет крик в отравленном дыму
Найди меня среди запретных книг
В глуши лесов от древности уставших
Найди на ветхих почерневших башнях
Где даже ветер навсегда затих
Найди меня в причудливом дворце
Где в каменных пустынных галереях
Твои портреты мне приносят феи
С оттенком легкой грусти на лице
Найди меня в тени своей мечты
В своих простых неистовых желаньях
В иллюзиях, несущих воздаянья
На алтари опасной красоты
Не верь зловещим тихим голосам
Что шепчут клятвы вежливо и строго
Найди меня за пазухой у бога
Когда весь мир провалится к чертям
Найди меня свободным и живым
Среди пророков в одеяньях серых
Среди рабов, забывших запах веры
Припавших к обелискам золотым
Найди меня под проливным дождем
Найди среди исчезнувших навечно
Все в этом мире слишком скоротечно
И только мы останемся вдвоем...