Сергей АНИСИМОВ ©

ЗАПИСКИ ПРОСВЕЩЁННОГО ЧИТАТЕЛЯ

Вячеслав ШОРИКОВ «ЛИБИДО»

   «Как вы яхту назовете...» Как вы полагаете - стоит ли пересказывать сюжет романа «Либидо»? Угадайте - о чем он, исходя из названия? Убежден - долго ломать голову не придется. Хвала автору, название - коммерчески успешное на сто процентов... Идея же романа высказана точно в самом романе: «Ему пришла в голову мысль, что может получиться вполне любопытное, современное и своевременное произведение литературы, если автор возьмет парочку героев и просто-напросто покажет, как они занимаются любовью. И только одно это скажет о героях, если не все, то очень и очень многое. И о времени через это тоже можно сказать немало. И о поколении. И, разумеется, об авторе». В итоге получился еще один роман «про жизнь». Только повествование «обогащено» «постельными красками». Особый - афористичный - тон придают роману мысли, объединенные в некие записные книжки. Вот, к примеру: «Жизненное наблюдение: не важно кто в доме моет посуду, важно - что не едят из грязной». При всей добротности романа, как к автору - претензий нет никаких, всё же я пробирался к финалу, ведомый отнюдь не классическим желанием узнать «что дальше?»... Классики учат - в каждом произведении должен иметь место катарсис... В «Либидо», невзирая на предполагающее катарсис название, ничего похожего нет. Действие не то, чтобы не развивается, приближаясь к развязке, оно просто идет. Герой стареет, меняются женщины и все по кругу, по кругу... «я - маленькая лошадка, и мне живется несладко»... А кому легко? Эротический «Осенний марафон» продолжается... Но, с другой стороны, может в этом и есть «сермяжная правда»?..

Йозеф ШКВОРЕЦКИЙ «ЛЕГЕНДА ЭМЁКЕ»

   Открытия чаще всего случаются там, откуда их ждешь менее всего. И потому повесть написанная в Праге в 1958 году звучит нестареющим джазом со случайно найденного винила. Сравнение с джазом не случайно. Импровизация, ассоциация на грустную и вечную мелодию предвосхищения любви - вот что такое «Легенда Эмёке». И если «Либидо» с пристрастием рассказывает о любви состоявшейся, то «Легенда» о её ожидании, сомнениях, надеждах, огорчениях. О том, что порой оказывается куда более интригующим, увлекательным. О том, что происходит в душах героев рассказано едва ли не с бунинской педантичностью. Но энтомологическое внимание к тончайшим нюнсам, оттенкам поведения добавляется импровизация. Причем, автор, явно увлекаясь в попытке «дойти до самой сути», выстраивает ряд таких густых ассоциаций, сравнений, впечатлений, наблюдений, что порой кажется - еще немного, и совсем забудется, о чем, собственно, речь: «И уже в первую ночь -- жаркую августовскую ночь, когда под окнами шумели ясени и липы, словно отдаленный прибой доисторического моря, и внутрь проникали ночные ароматы травы, цикад, кобылок, сверчков, липового цвета, сигарет, а из местечка доносилась музыка, оркестрик разухабисто, по-цыгански, играл старый блюз Глена Миллера «В настроении», потом Дайну, потом «Сент-Луис Блюз», на две скрипки, контрабас и цимбалы, и не буги-вуги, а цыганский размашистый пульс, и первая скрипка вела блюзовую тональность в отчаянном ритме, -- уже в эту первую ночь учитель завел разговор о женщинах».
      Но вовремя сделать паузу - мастерство профессионала.
      Удивляет явно диссиденствующая позиция главного героя (1958 год на дворе все-таки). Но непримиримость и несогласие автора обращено не на строй в целом, а на отдельных его представителей (хотя все и так читается между строк): «он... ...потом посерьезнел и заговорил о религии, поразительный сумбур из отчаянно вульгаризованного Энгельса, пережеванного для запаянных наглухо мозгов, произносимый ради галочки в отчете за те двенадцать сотен в месяц, которые этот культмассовый референт регулярно получал...»
     И в обычной истории о неудавшемся курортном романе открываются новые пронзительные грани. Герой «Легенды» чешским Печориным создает себе Легенду о девушке странной, но притягательной, его миссия обречена на провал (иначе какая же это была бы легенда, если бы все получилось?). Но не проходит и нескольких недель как: «И со временем, очень скоро, овладело мной равнодушие к той легенде, то равнодушие, что позволяет нам жить в мире, где ежедневно умирают существа нашей собственной крови, от туберкулеза и рака, в тюрьмах и концентрационных лагерях, в далеких тропиках, в жестоких войнах помешавшегося от крови мира, в безумии обманутой любви, под бременем смешных, ничтожных страстей; то равнодушие, которое нам мать, спасение
наше, проклятие и гибель».
     А Достоевский был неисправимый романтик - «красота спасет мир». Может быть, но вот погубит его, этот мир вместе со всей его красотой - равнодушие.

«ФАНТОМ-ПРЕСС»

   Издательство «Фантом-пресс» открывает новую серию «Зебра». Интерес к новой книжной серии вызывает хотя бы то обстоятельство, что выходить в рамках этого проекта будет иностранная современная литература. Интересно, кто и как писал там лет двадцать-сорок назад, но не менее интересно и то, что происходит сейчас. Надо сказать, что проект не ориентирован на скорую прибыль - ждать клонов Кинга, и каких-нибудь Даниэл Стил не придется (хотя первые выпуски «Зебры» у себя на родине бестселлерами как раз стали). И уже по первым четырем книжкам можно судить, что издатели планку задрали достаточно высоко. Авторы, абсолютно ранее неизвестные в России, но у себя на родине уже давно культовые (как Сатклифф с его «А вы попробуйте» или постоянный автор «Нью-Йоркера» Тим Паркс) рассказывают о жизни современным литературным языком. Фактически, появляется возможность сравнить - «а как сейчас пишут у них?»...
   

Высказаться?