- Подойди к столу ближе, - приказал главшпан.

Я подчинился. Выбора особенно и не было.

- Вот тебе штангенциркуль, - как-то совсем ласково промолвил лидер наших захватчиков, протягивая мне самый настоящий новенький, смазанный в заводском масле штангенциркуль. - Замерь диаметр самого толстого места своего хуя в стоячем положении и результат немедленно доложи мне.

- Но у меня сейчас не стоит, - попытался оправдаться я.

- Не ебет, - главшпан был суров и краток.

Голого, со штангенциркулем в руке меня пинками засунули в смежную комнату. Я снова попал к своим - к тем, кто уже подвергся экзекуции до меня. Допрошенных было человек пятнадцать. Почти никто из них в настоящее время не трахался. Все, кроме двух придурошных телок, потерявших еще в самом начале вечеринки что-то друг у друга в пездах и, как ни в чем не бывало, продолжающих это "что-то" друг у друга в пездах искать, были серьезны. Я не сразу понял, что оказался под колпаком. Глухая атмосфера подозрительности, свойственная всем застенкам мира, царила и здесь. Больше всех нервничал тот, кто пропер кобеля. Он косо смотрел не только на меня, но и на всех остальных, видя в каждом из нас потенциального стукача. Смекнув, что почем, я тихонько отошел в дальний угол, чтобы вздрочнуть. Надо было срочно отдавать данные главшпану, иначе как бы хуй не отсекли ненароком.

Ко всему вышенаписанному можно, конечно, отнестись скептически - как к вышенакаканному. Но не торопись с выводами, читатель. Чужая душа - потемки. А история моей жизни на этой странице не заканчивается, а только начинается.

Глава 2

(в тексте содержатся матерные слова, описания ебли и сцены насилия)

У меня не вставал. На втором часу суходрочки начало получаться. Я полностью сконцентрировался на себе и не видел того, что происходит вокруг. Я так увлекся, что чуть не кончил. В самый критический момент мне все-таки удалось замерить диаметр. Наиболее толстым местом оказалась головка.

- И сколько? - поинтересовался стоящий рядом волосатый мужик.

- Неважно, - довольно грубо пресек разговор я.

Народу в комнате прибавилось. Главшпан позволил включить торшер. В неровном свете можно было разглядеть при желании все подробности. Общество собралось еще то, могу я вам доложить. Заключенные вели себя тихо, разговаривали шепотом. Все понимали серьезность ситуации. В дальнем от меня углу комнаты собрались дрочившие на кухне самцы. Я решил, что мое место среди них, и незаметно присоединился. Ребята хотели чифирнуть. Каким-то образом им удалось пронести в комнату пачку чая, металлическую кружку и кипятильник. Меня приняли, как своего. Предложили присесть в круг. Их старший поздоровался со мной за руку и поинтересовался, за что я здесь. Я честно рассказал обо всем, что сделал.

- Не волнуйся особенно, - обнадежил меня татуированный с ног до головы уже взрослый мужик, сидящий напротив, по правую руку от главаря. - Тебя скоро отпустят. Хуже всех придется ему, - и татуированный мужик кивнул в сторону того, кто драл кобеля. - Он переборщил.

- Сам виноват, - подытожил старший, уже седой и явно опытный. - Нужно всегда думать о последствиях.

Спорить с этим было бесполезно. Выебавший кобеля все больше и больше отстранялся от коллектива. Он сам, не хуже остальных, понимал, что дни его, скорее всего сочтены. Поступок совершен, а за поступки надо отвечать. Бесплатный сыр, как известно, только в мышеловке.

Вспоминая сейчас эти события, произошедшие со мной около десяти лет назад, я все сильнее склоняюсь к одной мысли. Если бы в жизни мне не пришлось перенести некоторых суровых испытаний, думаю, я теперь был бы другим. Поэтический талант, возможно, так и не получил бы реального выхода. Именно там, в душной комнате, набитой голыми людьми со штангенциркулями в руках, я написал первое в жизни стихотворение. Вот оно.

Соси, поскуда, -

денег много.

Избавь от зуда,

ради Бога.

Ну, да я вновь отвлекся. Чувствую, пора заканчивать с этой историей. Ведь моя жизнь была полна множеством невероятных событий, и если каждому из них уделять столько места на страницах, то читателю придется забыть про все на свете и жить за меня.

Итак... Нас держали уже третью неделю. Кормили плохо. Одежды никакой не дали. Спать приходилось в три смены. В туалет выводили по одному, с завязанными глазами. В первую неделю кое-кто еще пробовал трахаться, но с каждым днем желающих становилось все меньше. Татуированный мужик каким-то образом подкупил одного из охранников, и тот, на свой страх и риск, передавал нам через дверь на лоджию курево и чай. Самое ужасное было в том, что мыться нам позволяли только раз в неделю. Опять же с завязанными глазами, по одному водили нас в Катькину ванну и запирали там на десять минут. Кусок хозяйственного мыла и одна тряпка для вытирания на всех - вот такое вот мытье. Меня на допросы не дергали, но были и те, кем интересовались плотно. Больше всех досталось, как не странно, тому, кто держал кобелю хвост и холку. После очередного допроса он вернулся в камеру сильно искусанным, и всем стало ясно - эти гады применяют пытки. Была попытка устроить бунт. Но, как только арестанты запели "Как шли мы с этапом на борт", двери комнаты распахнулись и в нее вбежал пресловутый кобель. О! Это была уже совсем другая животина. Такого запросто не поебешь! Широкая грудная клетка, массивные лапы, вставные стальные зубы, красные глаза. Покусанный узник при виде кровожадной твари забился в угол и потерял сознание. Кобель кусал все подряд. Когда он выскочил из комнаты, ни у кого и мысли не возникло бунтовать дальше.

Но на исходе месяца заключения все изменилось - неожиданно и бесповоротно, как всегда и случается в моей жизни. Татуированный мужик сумел взять в заложники главшпана душегубов - того самого ублюдка, который раздал всем когда-то штангенциркули и потом про это забыл.

В конец оборзевший подонок, вошел к нам в комнату без охраны - один. Он пнул ногой двух валяющихся валетом у двери ковырялок, продолжавших копаться в пездах друг у друга, и смачно плюнул в голых и изможденных долгими лишениями людей.

- Сегодня я начну вас ебать, - самодовольно шевеля подбородками прорычал главшпан и, указав жирным грязным пальцем на нашего важака, добавил. - Ты будешь первым. Лидер может быть только один. Ваш лидер - я.

Дальше случилось что-то непонятное. Героизм вообще не поддается логическим объяснениям. Все что я могу - просто описать увиденное.

Со стороны торшера к главшпану метнулась тень. В следующем уловимом для глаза кадре изувер лежал на полу - жопой кверху. На нем сидел татуированный мужик, вспарывающий сделанной из супинатора заточкой брючный шов главшпановского камуфляжа напротив заднего прохода. Все произошло так быстро, что маячивший в дверях охранник не сразу осознал необходимость принимать радикальные меры. А когда до этого мудака дошло - было поздно. Из жопы главшпана торчал кипятильник. Видимо, план захвата заложника был разработан заранее. Наш седой и опытный вожак уже стоял около розетки, готовый при первой же необходимости засунуть в нее два оголенных провода, тянущихся от кипятильника. Почувствовав жопой жаренное, главшпан притих. Охранник неожиданно обоссался со страху и захлопнул дверь.

Переговоры велись через закрытую дверь, которую мы завалили всем, что смогли найти. Нам обещали автобус с едой, одежду и коробку хороших презервативов. Но все мы понимали, что этого недостаточно. Нужна была страховка. Мы потребовали в заложники двух карликов.

- Почему карлики? - спросили нас с той стороны баррикады.

- Кто говорит? - спокойно осведомился наш вождь, ближе поднося провода к розетке.

- Начальник Управления по борьбе с организованной преступностью области Розенбой, - ответили из-за двери.

- С карликами проще. Они мелкие, - сказал несколько успокоившийся вождь и убрал провода подальше от розетки. - У вас два часа на выполнение наших требований. В случае накладок мы начнем ебать вашего ублюдка, переложив кипятильник ему в рот. Вы должны через кухню выпустить карликов на лоджию. Оттуда мы заберем их к себе. И без фокусов!

Но ебать, к счастью, никого не пришлось. Розенбой, оказывается, уже не впервые сталкивался с нашим вожаком и его татуированным напарником. Поимка двух этих опасных преступников стала для Розенбоя делом чести. В последний раз они на глазах у всего города выебли в жопу мэра - прямо перед телекамерами журналистов, во время пресс-конференции, связанной с такими важными темами, как подготовка города к зиме и страховка частного сектора. А после того, как Розенбой сделал публичное заявление в прессе, в котором поклялся в самые короткие сроки наказать хулиганов, терроризирующих жителей, мэра выебали повторно - с особым цинизмом, в присутствии жены и взрослого сына, в загородном доме. История впоследствии получила огласку. Мэр был вынужден подать в отставку, но горожане единогласно поддержали его кандидатуру на следующих выборах. Годом позже пресс-секретарь городской управы написал про эти события блестящую книгу "Пара раз - не пидорас".

Высказаться?