Короче говоря, Розенбой лучше кого-нибудь другого понимал, что шутить с этими людьми не стоит. В спецназе существует секретное подразделение карликов. Именно из их числа вызвались два добровольца. Когда маленькие коренастые человечки попали к нам в комнату, татуированный мужик что-то шепнул на ухо вожаку, держащему провода возле розетки, и тот потребовал небольшого размера динамо-машину. После короткого замешательства Розенбой выполнил и это требование.

Все мы отчетливо понимали, что сидящие в углу карлики - хорошо натренированные профессионалы, а не простые заложники. Сценарий выхода из казематов был таков. Динамо-машина весила около восьмидесяти килограмм. Карликов заставили взять ее на руки. Семеро из числа дрочивших месяц назад на кухне подняли с пола ожиревшую тушу главшпана. Чтобы не провоцировать карликов на необдуманные поступки, татуированный мужик, приставил заточку к болтающемуся хую захваченного в плен садиста. Он так и держал ее до тех пор, пока наш вожак не подсоединил провода, идущие от кипятильника к клеммам динамо-машины. Теперь можно было выходить. Мы все, уже одетые в хлам, которым снабдили нас люди Розенбоя, плотным, непроницаемым кольцом обступили тех, кто нес главшпана и подсоединенный к нему аппарат для производства электричества. В случае попытки со стороны врага отбить заложников, татуированный мужик должен был резко повернуть рычаг и сварить прямую кишку жирного выродка. Но Розенбой не собирался ничего предпринимать. Еще в академии его учили - первостепенная задача состоит в том, чтобы спасти заложников. Он уважал своих профессоров и всегда следовал полученным когда-то от них инструкциям. Со всех сторон на нас были нацелены автоматы. Страх тоже закаляет человека - теперь я это знаю хорошо.

Уже на выезде из города мы догадались, что за нами следят. Их было трое. Новенькие, только с конвейера КАМАЗы делали вид, что везут гравий. На самом деле, они следовали за нами, дышали нам в затылок.

- Притормози, - приказал татуированный мужик выебавшему кобеля, который оказался первоклассным водителем.

Мы все притихли. Выебавший кобеля припарковал автобус к обочине пустынной дороги. КАМАЗы остановились в сотне метров позади нас.

- Ребята, - торжественно обратился к нам татуированный мужик. - Сейчас мы должны показать этим гадам свою силу и сплоченность. В стране осталось не так много повстанцев. Наши с Глебом (так, вероятно, звали вожака, который одобрительно закивал высоколобой, седой головой) соратники прозябают по тюрьмам и лагерям. В стране беспредел. Жизнь простых людей состоит из сплошных запретов. Все ебутся, но никто в этом не признается. Женщины перестают делать минеты мужьям. Гомосексуализм принято считать порокам. Про садомазохизм и педофилию я вообще молчу. И это называется демократией? Какое право имели эти свиньи пытать нашего шофера только за то, что тот засунул шершавого под хвост псу?

- Никакого! - заревели мы дружным хором, и начали обниматься.

- Вот именно, - продолжал татуированный мужик, выдержав паузу. - Они навязывают нам свои представления о жизни. Они запрещают порнографию, когда в государстве падает рождаемость. Они закрывают в одиночных камерах тех немногих, у кого член превышает двадцать сантиметров в длину или шесть сантиметров в диаметре. И это демократия? Как прикажете понимать такое развитие событий? Я вам сейчас попробую все объяснить. В мире ничего не происходит случайно. Если к власти приходят импотенты - они начинают ненавидеть тех, у кого стоит. И чем сильнее у тебя стоит - тем сильнее они тебя ненавидят. Такова зоология импотентов. Попробуйте как-нибудь внимательно вглядеться в лица тех, кто управляет нами. Обрюзгшие, сальные, тупые, почерневшие от хронического недоеба. Посмотрите на их жен. Разве такими должны быть женщины? Их жены уже рождаются фригидными. Все, что их беспокоит - карьера мужей. Мы выбрали себе другую жизнь. Если я хочу мэра - я беру его. Если я захочу его сына - я возьму и его. Да здравствует свобода! Ура!!!

- Ура!!! - Заревели мы в едином порыве воодушевления.

В автобусе началось черт знает что. Каждый считал своим долгом побрататься с тем, кто выебал кобеля. Я навсегда запомнил, как просветлели лица уставших от долгого сидения в душной комнате людей. Когда страсти улеглись, слово взял наш вожак.

- О главном, - начал он, почесав свой высокий лоб. - Каждый из вас оказался в Катькиной квартире не случайно. Мы долго подбирали и фильтровали кандидатов. Среди вас нет ни одного постороннего человека. Теперь, когда мы вместе прошли проверку не только на совместимость наших взглядов, но и на прочность характеров, я могу быть с вами предельно откровенным. Мы с моим татуированным другом представляем радикальную и запрещенную почти во всех странах мира организацию "Бешенная яйцеклетка". Власти давно следят за нами, но ничего сделать не могут. Нам удалось собрать компромат сексуального характера практически на всех государственных деятелей. Шантаж и запугивание - вот наши ближайшие соратники по нелегкой борьбе. Если человек не идет на встречу нашим пожеланиям добровольно - мы его подкарауливаем и ебем. Если он продолжает упираться - мы начинаем ебать близких ему людей. Нашей тайной организации много тысяч лет. Мы существовали еще до Египта. Впрочем, с историей вы сможете познакомиться подробнее в тренировочном лагере, куда вас доставит автобус. Я лишь хочу сказать, что сейчас каждый из присутствующих должен сделать для себя выбор - или он едет дальше, или остается здесь. В первом случае ваша жизнь изменится до неузнаваемости. Во втором - вы весь остаток своей жизни будете жалеть о несделанном и проклинать себя за нерешительность. Такой шанс предоставляется избранным и всего один раз. Подумайте как следует. У вас есть столько времени, сколько мне необходимо для того, чтобы сделать то, что я собираюсь. Обычно такая процедура длится около получаса.

После этих слов наш вожак подошел к сидящему на переднем сидении педику, расстегнул штаны и дал ему в рот. КАМАЗы с гравием так и не сдвинулись с места. Сомнений не оставалось - нас пасли.

Есть хорошая пословица: "кто пасет - тот хуй сосет". Следопыты на грузовиках, видимо, про эту пословицу ничего не слышали.

Наш автобус резко сдал жопой и грузовики молниеносно попали в кольцо. Водители, конечно, были хорошо вооружены. Но что может сделать автомат против человека, взявшего в заложники двух карликов и подсоединившего жопу третьего заложника к готовому раскалиться кипятильнику? Застигнутые врасплох решительными действиями противника, ищейки трусливо ежились в кабинах своих КАМАЗов, окруженные готовыми их выебать людьми.

- Какие у вас требования, - попытался взять инициативу в свои руки водитель первого грузовика.

- Вы должны сдать оружие, - как всегда спокойно ответил наш вождь. - В противном случае мы вынуждены будем продолжить.

Закончив говорить, наш военачальник кинул в раскрытое окно первого автомобиля окровавленную тряпку. Там была завернута крайняя плоть двух карликов. Шокированный водитель вышел с поднятыми руками к нам и жестом приказал своим подчиненным следовать его примеру. Мы забрали их оружие, заставили каждого из них по разу отсосать у того, кто выеб кобеля, и поехали своей дорогой. В ультимативной форме было сделано заявление, из которого следовало, что при дальнейших попытках следить за нами, мы будем вынуждены отрезать карликам яйца и накормить ими сраного главшпана.

Больше за нами никто не следил.

Не могу сказать, что мне приятно теперь вспоминать все, что происходило тогда. Некоторые эпизоды хотелось бы забыть, но, увы, они крепко обосновались в моем сознании. Больше всего мне жалко козу - красивую, белоснежную козочку, пасущуюся вдоль дороги на подступах к тренировочной базе. Она не хотела, но трахнувший кобеля взял ее силой. Что поделать - у каждого свои причуды. Он драл ее аккуратно, но по грусти в глазах, по тому, как умоляюще смотрела она в нашу сторону, было ясно - она его не хочет, он ей не нравится.

Это случилось на последнем привале. Мы уже четверо суток были в дороге. Устали и хотели есть. Но никто из нас не покинул автобус. Предателей не оказалось - и это радовало.

Высказаться?