Два человека, слегка пошатываясь, кружили в страшном танце смерти. Их легкие с хрипом выталкивали обжигающий нёбо воздух, их сердца, горя ненавистью, бились в едином ритме, каждую секунду выталкивая из тела жидкую жизнь. Два сердца - два врага. Вот воин громадного роста, с залитым кровью лицом, выставив перед собой меч, бросился на противника. В какой-то момент его левая рука, сжимавшая кинжал, метнулась вперед, и смертельное оружие полетело прямо в лицо стоящего перед ним человека. Его противник, в алой от крови рубахе, ловко увернулся от летящего кинжала и в то же мгновение понял, что его переиграли, но сделать уже ничего не успевал. Длинный меч с хрустом вошел в его грудь. Удар был нацелен в сердце, но последнее его движение и кровавая пелена на глазах врага спасли воина от мгновенной гибели. В то время как все его тело кричало от боли, руки продолжали свою работу. Легкий клинок, не встречая больше сопротивления, врубился в незащищенную шею гиганта. Голова отделилась от туловища и с глухим ударом упала на землю. Обезглавленное тело еще несколько секунд стояло рядом, крепко сжимая в руке бесполезный теперь меч, а затем медленно завалилось набок. Глаза оставались открытыми и горели дикой ненавистью, жизнь как будто и не покидала их. С длинных усов непрерывно капала кровь…
Монитор погас, и сидящие в напряженных позах зрители облегченно перевели дух. - Впечатля-а-а-ет, - задумчиво протянул Социолог. - И что, все они так?.. – Он пошевелил пальцами в воздухе, будто пытаясь поймать ускользнувшее слово. - Все, - не выдержал Координатор. - Наши лучшие исполнители гибнут в первом же бою, не успев сделать даже малого. Этот безумный народ одержим войной, они рождаются и умирают с мечом в руке. Все попытки контакта или “неназойливой” коррекции закончились гибелью агентов. Не убивать же их! - Да уж, с этим они прекрасно справляются сами. – Психиатр оторвал задумчивый взгляд от погасшего монитора. - Еще бы, - Координатор начинал кипятиться, происходящее все больше раздражало его. – Война – это их жизнь. – Нелепость сказанного услышали все, но перебивать никто не спешил. – На обязательные для каждого воина сельхозработы они идут, как на каторгу, зато убивают – с удовольствием; в репродуктивный период женщины не находят себе места – стремятся вернуться в строй; раненые от отчаяния добивают себя сами – не могут перенести разлуки со своей “войнухой”… - Эф девяносто один дробь два – социализированное расстройство поведения, - опять отозвался из своего угла Психиатр. - Они индуцируют друг друга. Изолировать пытались? - Пробовали, – Координатор поморщился. - Показать запись? Таких изощренных самоубийств я и представить не мог. Один, представляете, сам себе шею свернул. - Как это свернул? – изумился Инспектор. - Руками, - буркнул Стажер. Инспектор незаметно для других прикоснулся к воротнику. - Позвольте мне, друзья, – Социолог поднялся из кресла и обвел собравшихся взглядом. - Мы говорим с вами ни о чем. Из пустого в порожнее переливаем. Вся эта информация давно известна каждому из нас. Прилетев сюда, мы имели достаточно времени, чтобы ознакомиться с ситуацией и сделать выводы. Уважаемый Психиатр уже изложил свои мысли, даже, скорее, диагноз. Теперь, я думаю, - моя очередь. Итак, как нам известно, данный конфликт длится уже двести пятьдесят три года – срок беспрецедентный в истории войн. За это время биогеоценоз планеты был практически разрушен, а экология пришла в плачевное состояние. Животный мир уничтожен, растения истрeблены, за исключением специально культивируемых, население планеты сократилось в восемнадцать раз и продолжает уменьшаться в геометрической прогрессии, средний возраст неуклонно снижается – у них почти нет стариков, просто не доживают, рождаемость падает, технический прогресс отсутствует, скорее даже наблюдается обратная тенденция, искусство, религия и письменность забыты… Проанализировав и учтя эти и многие другие факторы, я счел возможным использовать для окончательных расчетов формулу Шьюбаша – Суль-ве… При этих словах собравшиеся в маленькой зале люди затаили дыхание. Сказанное означало, что надежд на спасение нет. Аборигены планеты обречены на самоуничтожение, и попытки спасти цивилизацию ни к чему не приведут. Дело лишь в сроке. - И что?.. – первым не выдержал Стажер. - Шестьдесят восемь лет… - Социолог сделал паузу, - через шестьдесят восемь лет наступит критический момент: они окончательно забросят сельское хозяйство, вырубят последние леса, прекратят репродукцию и… вымрут. Процесс необратим. Они обречены. Тишина стала еще гуще. Социолог опустился в кресло и закрыл глаза. В ближайшее время программа будет свернута, специалисты отозваны, и жители единственного на планете континента предоставлены самим себе. На шестьдесят восемь лет. Останется только следящий спутник на орбите, который в установленный срок сообщит хозяевам о конце цивилизации. - Ладно, - прервал молчание Инспектор, - собираем вещички. Сколько времени потрeбуется, чтобы свернуть станцию? – Он повернулся к Координатору. - Три дня. - Прекрасно, отлет в четверг. К концу недели будем дома, – за показной деловитостью прятались неуверенность и смятение. - Я остаюсь. – Все изумленно повернулись к Стажеру. Только Социолог, грустно усмехнувшись, принялся разглядывать аккуратно подстриженные ногти. - А знаете, молодой человек, вы предсказуемы. Впервые увидев вас, я понял, что этим закончится. Вы неверно истолковали трактат Суль-ве “О роли личности в истории”. Ничего нельзя изменить, они обречены. Если бы раньше… - Я остаюсь. Оставалось почти семьдесят лет, но что можно сделать за такое ничтожное время?.. Одному.
- А из-за чего они воюют-то? – спросил Инспектор у Координатора, когда они выходили из конференцзала. - Судя по данным спутника, причиной послужил мелкий приграничный конфликт. Овраг какой-нибудь не поделили… или мосток. - Как дети, – с грустью заметил Инспектор.
38 лет спустя. Армия отступала. Уставшие, не спавшие уже третьи сутки регланцы валились с ног. Сегодняшний паек был съеден позавчера, и на завтра уже не осталось ничего. Как опытный тактик, Агерон понимал, если сегодня им не поможет чудо – завтрашнего вечера армия не увидит. Противник наступал на пятки, и ждать помощи уже неоткуда. Невдалеке темнел лес, быть может, последний на этой оскудевшей и обезлюдевшей земле. Полуразрушенный древний замок появился из-за холмов неожиданно. Воистину, это было великолепное зрелище. Генерал впервые в жизни видел подобное сооружение, и оно поражало его своей, почти осязаемой, силой, своим не иссякшим за века могуществом, своей абсолютной непохожестью ни на что виденное раньше. У высоких, каменных башен не было ничего общего с казавшимися теперь убогими походными шатрами; его, пусть и полуразвалившиеся, стены ничуть не походили на жалкие загоны, возводимые из глины для скота; огромный подъемный мост, перекинутый через пересохший ров и узкие бойницы не имели вообще никаких аналогий в привычном Агерону мире. Еще не понимая, что это такое, родившийся и выросший в полевом лагере регланцев Агерон неведомым чувством ощутил – вот оно, спасены. - Вагир, - громко кликнул он ординарца. - Мой генерал, - тень помощника, невероятно длинная в лучах заходящего солнца, выросла рядом с тенью предводителя. - Развалины, - кивнул предводитель вперед. - Там заночуем. Утром дадим бой. Пошли разведчиков, пускай проверят. Коротко кивнув, Вагир исчез. Когда солнце упало за горизонт, уступив место безразличным звездам, остатки армии втянулись в ворота замка. Командир разведотряда встретил Агерона на мосту. - Там человек, - он оглянулся на темную громаду. - Человек? – брови генерала удивленно поползли вверх. – Убить. - Закрылся, никого не пускает. Трeбует самого старшего. - Я с ним поговорю. Агерон осмотрелся, ловя внимательным взглядом каждую деталь. Науку осадной войны приходилось постигать на ходу. Вон там можно поставить пращников, к этой прорехе подкатить вон тот валун, мост поднять, если цепи не проржавели. И еще… В голове полководца внезапно выстроился четкий план завтрашнего сражения. Вагир, как всегда, оказался неподалеку. - Где грезонцы, что говорят разведчики? - Дышат в спину, – помощник успевал знать все. - Если решатся на ночной переход, к утру будут здесь. - Решатся. Значит, битва начнется после полудня. – Агерон на минуту задумался. – Вагир, возьмешь с собой людей, ВСЕХ ЛЮДЕЙ, со мной останется только “ветеранская” сотня, и спрячетесь вон в том лесочке. Когда противник полезет на стены – ударите в спину. Внезапно и молниеносно. Они будут думать, что мы все здесь, и к нападению с тыла подготовиться не успеют. Мы победим. Главное – не опоздайте… - Генерал… - Выполнять! Вагир исчез, и в темноте послышались отрывистые выкрики приказов. Вскоре двор опустел, лишь несколько десятков ветеранов остались с полководцем. Им предстояла тяжелая ночь, нужно было подготовить замок к обороне. Генерал сладко потянулся… Эх, поспать бы сейчас. И поесть. Но, нельзя. Разведчик неслышно возник из темноты. - Веди, - Агерон привычно отогнал малодушные мысли. Единственный вход в строение был наглухо закрыт обитой железом дверью. Генерал сильно бухнул в нее кулаком и крикнул: - Открывай! - Кто вы? – Раздался из-за двери хриплый голос. - Генерал армии Реглана Агерон, - с достоинством ответил регланец. – Открывай и умри, как воин. - Я открою. И умру, если на то будет ваша воля. Но сначала вы должны пообещать, что выслушаете меня. А после… после – все равно, – в голосе говорившего прозвучало холодное безразличие. - Слово. - Проходите, - щелкнул засов, и дверь распахнулась. В первое мгновение Агерону показалось, что обманчивая ночь подкинула ему призрак. Но это был человек, человек невероятно старый и смертельно уставший. Волосы его были абсолютно белыми от седины. Факел в левой руке мелко дрожал, но не от страха, как догадался Агерон, просто жизнь слишком надолго задержалась в дряхлом теле, не желая уступать его серой бесконечности смерти. Правой руки у хозяина замка не было. - Кто ты? – вопрос прозвучал нелепо. - Можете называть меня Стажер, - старик тяжело вздохнул, - разницы нет. Регланец пожал плечами. Действительно, какая разница, как зовут человека, который через несколько минут умрет. - Что ты хотел мне сказать? Поторопись, времени мало. – Агерон нетерпеливо оглянулся. Воины, ухватившись за толстенные цепи, пытались поднять мост. - Ворот. Пусть используют ворот. Иначе не выйдет. – Стажер прищурился, глядя на их тщетные попытки справиться с тяжеленной плитой. Генерал перевел недоуменный взгляд на старика. - Ах, - хозяин замка с отчаяньем притопнул ногой, - накиньте цепи на те штуковины и крутите. Агерон быстро отдал необходимые указания, а старик пробормотал под нос: - Господи, они уже забыли, что такое рычаг… Поднимаясь вслед за седым человеком по крутой каменной лестнице, Агерон подумал, что убивать его, пожалуй, рано. Может пригодиться. Очутившись в маленькой комнатенке на вершине башни, Стажер тяжело опустился на грубый табурет, кивнув Генералу на место рядом с собой. - Генерал, - старик заглянул присевшему Агерону в глаза, - генерал, вы помните свою Мать? - Мать? – слово было незнакомым. - Ну, женщину, которая вас родила? - Откуда же я могу ее помнить, если она отправилась на войну, когда мне не было и года? – никак не мог понять, чего от него добиваются, Агерон. - А потом найти ее не пытались? –не отставал старик. - А зачем? – нелепая игра в вопросы начинала сильно раздражать. “Все-таки, придется убить”, – подумал регланец устало. - Ладно, - старик будто прочел мысли. – Хватит вопросов. Вы хотели услышать мою историю? Ну, так слушайте. Но прежде, вы должны понять: все, каждое сказанное слово в ней – ПРАВДА!!! Генерал хмыкнул, - Правда, конечно. А что же еще? “Неправда”? - Смешное, непривычное слово развеселило. - “Не-прав-да”, - покатал он на языке только что придуманное словечко. Старик удивленно вскинулся на гостя, продолжил: - Представьте себе, что далеко-далеко в небе, на одной из далеких звезд, живут люди. – Генерал честно попытался представить. Выходило плохо. Но если старик говорит – живут, значит, знает – живут. – Люди очень умные, очень могущественные, способные перемещаться от звезды к звезде. И вот однажды эти люди, назовем их “звездные люди”, появились на этой звезде. Вашей звезде, Агерон. Прилетели, оглянулись и… ужаснулись. На их глазах происходило нечто невероятное: жители звезды, разделившись на два лагеря, уничтожают друг друга, как бешеные животные. Уже забыта причина войны; земли, посеявшие раздор, давно превратились в бесплодные пустоши; люди, развязавшие бойню, канули в века, и даже их имена не сохранила история. Да что имена, сама ИСТОРИЯ истлела… пала под напором войны. Исчезло все! Осталась ВОЙНА… И люди… маленькие люди один на один с войной… Умные “звездные люди” пытались помочь “глупеньким земным людям”. Но тщетно. Они сами гибли в нелепой войне под чужим солнцем. И тогда самые умные из “звездных людей” сказали: “Уйдемте, пускай гибнут сами, мы не хотим умирать, это социализированное расстройство поведения, Шьюбашь и Суль-ве говорят – они обречены”. Шьюбашь и Суль-ве… вот истинные палачи вашего мира, Агерон… а вы – просто заигравшиеся в войну дети… Старик закашлялся, будто шелестящие незнакомые имена застревали у него в горле. - Только один человек сказал: “Я остаюсь, я помогу им выжить. Они малы и слабы, я должен им помочь. И ему сказали – ты глупец, ты погибнешь с ними. И он опять ответил: “Я остаюсь”. И “Звездные люди” улетели домой, и Война продолжалась. Каждый новый день приносил смерть и муки оставшимся. А человек, не пожелавший покинуть “земных людей”, юный, неопытный стажер, пытался найти способ остановить бойню. Прошло много лет, но он ничего не придумал. В бою (конечно, он бывал и в боях), ему отрубили руку, и он оставил поле битвы. Пришлось пришельцу искать уединенное место, чтобы своим уродством не бросаться в глаза. И он нашел убежище в давно покинутом замке. “Земные люди” уже несколько веков не жили в городах. И он продолжал следить за ними при помощи… э-э-э…ну, скажем, колдовских глаз на небе. Он продолжал искать способ помочь им… Он знал, способ есть, нужно только напрячься и…понять. Но, Война продолжалась, и люди умирали. А однажды, в дверь постучали, и он понял, пришел и его черед умереть. Он смертельно устал от одиночества и безнадежности, он опустил руки и прекратил борьбу, он смалодушничал и переложил бремя ответственности за судьбу цивилизации на плечи аборигена, заглянувшего на огонек. Стажер под конец заговорил шепотом, и грусть в его выцветших глазах затопила Агерона. - Теперь это твоя Ноша. Думай, солдат. Выход есть. - Сколько у нас времени? – Генерал, почему-то поверил каждому сказанному слову. Сердце бешено стучало в груди, силуэт старика расплылся, и щеку щекотало что-то мокрое, незнакомое. На губах явственно ощущался вкус соли. - Если верить прогнозам “умников” - осталось лет тридцать. Много, ничтожно много.
Утро застало Агерона на крепостной стене. Стоя, на продуваемой ветром площадке, он смотрел на вражеский лагерь. “Слишком поздно, - думал Генерал, - нас уже не остановить, мы будем убивать друг друга, пока не останется никого”. Штурм начался, как и было предсказано, сразу после полудня. Войско грезонцев медленно, словно нехотя поползло к замку. Для них такая война тоже была в новинку. Звериным чутьем Агерон ощутил сзади чье-то присутствие. Оглянувшись, он увидел Стажера. Однорукий старик приблизился к регланцу и протянул свернутую в несколько раз кольчугу. Надень. Это кольчуга, может быть, она поможет тебе выжить сегодня. Агерон с благоговением взял в руки серебрящийся наряд. О кольчугах он слышал. Еще несколько поколений назад, все воины носили эти стальные рубахи. Они предохраняли от стрел и скользящих ударов меча. К сожалению, секрет их изготовления был утерян. Натянув через голову доспех, состоящий из сотен маленьких колечек, Генерал тяжело вздохнул: - Мельчаем, - подумалось ему. Кольчуга достигала коленей. – Выродившиеся потомки могучих воинов. Тем временем, враги приблизились к стене, и, не теряя темпа, стали прыгать в пересохший ров. Им на голову посыпались, расшатанные загодя, валуны. Первые жертвы сражения умирали молча, тишину нарушал только скрежет металла. Поняв, что с наскоку замок не взять, атакующие рассеялись по периметру в поисках слабого места. Восточная часть стены была практически разрушена в незапамятные времена. Именно туда направили грезонцы свой второй удар. Горстка защитников у бреши была уничтожена в мгновение ока. “Почему мешкает Вагир? - С волнением думал Агерон, отдавая приказ об отступлении. – Пора. Пора! Скоро нас сметут, и тогда – конец”. Вот уже меньше половины бойцов его ударной сотни остались в строю. Отступая, они укрылись в замке, крепко закрыв на засов тяжелую дверь. В следующую секунду на преграду обрушились первые удары – сталь, прорубала дорогу к крови. Оставив пятерых бойцов в узком проходе, регланцы бросились вверх по лестнице. В следующем пролете Агерон поставил еще пятерых мечников, дав им в подмогу троих воинов с пращами. Сзади с грохотом обрушилась дверь, и до отступающих донеслись звуки возобновившегося сражения. Генерал быстро пересчитал бойцов: “Двадцать восемь. Где же Вагир?”. Взяв с собой пятерых самых сильных и умелых солдат, предводитель регланцев устремился на самый верх – в комнатку отшельника. Остальные получили приказ стоять насмерть до прихода помощи. Пришелец открыл дверь, как только услышал тяжелые шаги у порога. Увидев, что это Агерон он кивнул, приглашая войти. Сам старик опустился в кресло, и рука его безвольно свесилась к полу. - Они скоро будут здесь! – Выдохнул Агерон. - Ты должен это остановить, - устало промолвил Стажер. - Но как? КАК? – Генерал почти кричал. - Не знаю. – Шепот калеки не оставлял надежды. И Верховный Генерал Великой Армии Реглана Агерон приготовился умирать. ...Враги ворвались в комнату через несколько минут. Вскрикнул и рухнул на каменный пол, не успев даже поднять меч, Дакир. Поразив в сердце нерасторопного грезонца, пал сам под ударом топора Кабрен. Коротко свистнула праща, и однорукий Стажер мертвой куклой осел в кресле... Вокруг валились люди, а Генерал, без единой царапины, доигрывал в смертельном танце свой последний бой. Наконец он остался один против окруживших его врагов. Грезонцы замедлили движения, переводя дух. И вот, из их рядов вышел человек. Генерал Грезона Сардурак. Агерон несколько раз видел его в гуще сражения, но скрестить мечи им так и не довелось. Сегодня это упущение будет исправлено. Плавно поводя клинками, противники начали сближаться. И за мгновение до того, как должен был раздаться первый звон стали, в голове Агерона вспыхнуло решение… - Великое Небо, как легко… - прошептал он. – Как легко…Почему я не встретил тебя раньше, старик?.. Его меч, верный друг, испытанный в десятках сражений, высекая снопы искр из каменного пола, полетел в угол. - Ты ведь не убьешь безоружного, Враг?!! – Вопрос Агерона прозвучал как утверждение. В глазах Сардурака мелькнуло замешательство. – Не убьешь. Значит, мы сможем поговорить. У меня есть что сказать тебе, Враг. У меня есть для тебя одна история… Сардурак уже опускал меч, когда сзади раздался шум. В комнату, сметая с пути врагов, ворвался отряд регланцев во главе с заляпанным кровью Вагиром. Гнев исказил лицо Сардурака, и в следующее мгновение, с яростным криком, он кинулся на Агерона. - Нет... - успел вскричать Генерал, и кольца кольчуги расступились, пропуская вражеский клинок к сердцу... Вскоре все было кончено. Ударившие в спину врагу регланцы быстро расправились с опешившим противником, и теперь занимались сбором трофеев. А в маленькой комнатушке на вершине башни умирал от страшной раны их предводитель. - ...Война... ошибка... - невнятный шепот долетал до склонившегося над командиром Вагира, - ...остановить... бойню... объяснить... они поверят... Мама... С этими словами Агерон умер.
Через два дня войско покинуло древний замок. Генерал Агерон был похоронен с должными почестями. Его место по достоинству занял Вагир. Он был моложе своего предшественника всего на два года, и считался в войске уже зрелым воином. Трофейная кольчуга доставала ему до щиколоток и мешала при ходьбе. Будущей весной Вагиру исполнялось четырнадцать лет.
|