Война Белой Розы - Что отменить? - Ну, отменить. Это. Предмет протечек, а? - Каких протечек? - Ну, да, понимаю... А может жильцов отменить? Зачем нам жильцы? Без них, как-то, вроде, спокойнее... А? - был бы у Савелича хвост, он бы им сейчас заискивающе помахивал, разметая веером песок и осенние листья. Роза проглотила смех и продолжила комедию: - Как отменить жильцов? Вы что же имеете в виду? С крыши сбросить?! - Зачем же с крыши, - испугался Савелич. - Не надо с крыши. Надо, чтобы сами не полезли. И изложил дурехе свой план, простой в исполнении и эффективный в действии. Подготовка и предварительная репетиция заняли полчаса. Когда в дверь очередной раз позвонили, Роза распахнула окно и кинула в сторону Савелича камешек. Он выглянул, важно поднял ладонь, дескать, не волнуйся, уважаемая, все под контролем и, пятясь задом, поволок на крышу громоздкое кресло, производя невероятный грохот. На этот грохот и потянулись первым делом очередные клиенты. На глазах у онемевшей публики Савелич неторопливо установил кресло напротив Розиного окна, вальяжно развалился, словно в шезлонге, закурил засаленную папироску и приветливо помахал рукой зрителям. - Это сосед наш, Василий Савельевич. Он тут солнечные ванны принимает, - прокомментировала Роза. - Всегда принимает? - Нет, что вы. Только когда погода хорошая. Да вы не волнуйтесь, он, в отличие от прочих, мирный. - А-а, что, еще и прочие бывают? Роза нервно поежилась и покосилась на агента, что не могло остаться незамеченным. - Я вообще говорю. Об этой категории граждан, - промямлила она, потупившись. Владислав с трудом справлялся с душившей его злобой. - Комнату и общее пользование посмотреть не желаете, - прохрипел он и бросил на взгляд Розу дрессированного тигра. Вся процессия двинулась за ним. Савелич тоже резво покинул кресло и затаился под кухонным окном. Клиенты остались довольны комнатой, а просмотр кухни Савелич сорвал окончательно. Он выставил в форточку локоть и попытался просунуть косматую голову. Оставив напрасные попытки, залихватски гаркнул: - Эй, соседушка! Не нальешь старику водички попить? Уж больно сегодня жарко. Пока Роза наполняла стакан, Савелич светски болтал о погоде, нисколько не смущаясь каменным молчанием собеседников. Проглотив воду, он протянул в форточку стакан и по-отечески погрозил клиентам пальцем: - Вы тут девчушку мою не обижайте. Не смотрите, что она одна проживает. За нее есть кому вступиться. Она мне заместо дочери, понятно? Я за нее кому угодно ноги повыдергиваю! Последняя фраза была несанкционированной импровизацией, содержащей тонкую лесть и рассчитанной, как минимум, на порцию борща. Роза оценила ее по достоинству. Вечером она готовила ужин, сводя с ума Савелича запахом жаренного мяса и специй. Он топтался под окнами, сглатывал слюну и ворчал безостановочно: - Да ладно, что ты там укладываешь рядочками? Вали в кучу, лишь бы пообильнее да побыстрее. - Мне вилка не нужна, я ложкой сподручнее... И ножа не надо, барство одно! - Хлеб можно потолще резать, я люблю, когда хлеб ломтистей... - Мне картошечки побольше, и подливочки погуще, погуще! А когда увидел, как Роза, наполнив высокий стакан вишневым соком, бросает туда три кубика льда, буквально онемел. Накрывали к ужину прямо на крыше. Когда все было расставлено, Савеличу показалось, будто у него под ногами расстелили скатерть-самобранку. Фарфоровые тарелки, стыдливо белевшие на ржавчине крыши, многоцветное блюдо с фруктами и помидоры, щедро посыпанные зеленью, составляли натюрморт, достойный кисти футуриста. Роза протянула стакан с соком Савеличу и легонько прикоснулась своим: - За удачу! - За содружество! - важно изрек Савелич.
Савелич оказался прирожденным импровизатором. В дождливую погоду, когда солнечные ванны могли выглядеть подозрительно, он гремел под окнами Розы обшарпанным ведром, просил водицы или же протягивал в форточку ржавую консервную банку, бывшую в его хозяйстве солонкой. Но любимой репризой стал “поход за спичками”. Роза (сварливо, демонстративно не глядя на протянутую в форточку грязную руку): Спичек не дам. Знаю я тебя, устроишь пожар, кто тушить будет? Снова я? Савелич (жалостливо, требовательно помахивая рукой): Ну, как же без горяченького. У меня же язва может случиться. Спичек что ли тебе жалко?! Роза: Спичек не жалко, дом жалко. Я, в некотором роде, здесь проживаю. (Обращаясь к зрителям) Каждый раз одно и тоже: просит спички, что-то там кулинарит, засыпает по-пьяни и горит. А я потом бегаю по крыше с ведрами. (Громко, Савеличу) Опять ведь сгорит твое хозяйство! Савелич: Сгорит, да и черт-то с ним! Такого хозяйства в окрестностях полные помойки. Нового наберу. Дай спичек, а? Во так надо! Я колбаской разжился, а она не слишком свежая, поджарить надо. (С надрывом) Отравлюсь ведь я! Ну, что ты за девка такая бессердечная? (Распаляясь, трясет раму) Человек рядом помереть готов, а тебе плевать! (Кричит зрителям, просунув бороду в форточку) Не подселяйтесь к ней, люди добрые! Она сущая ведьма! Ей что человек, что таракан - все едино! Меня со свету сживет, вас отравит... Роза (устало): Ладно, Савелич. Неси сюда свою колбаску, сама поджарю. Савелич радостно исчезает, возвращается с засаленным свертком. Передает его Розе в форточку. Роза (возмущенно): Фу, Савелич она же тухлая совсем! Ты с ума сошел, это же есть нельзя! Савелич: Скажи, какая барыня нашлась на нашей крыше! Колбаска почти свежая! С одного бока только зеленая! Нечего меня перед людями позорить! Не хочешь жарить, так и скажи. Я и сам могу, не велика премудрость. Спичек дай! Реприза имела кольцевую композицию и с данного месте могла играться с начала для особо несообразительных. Таких, правда, ни разу не попадалось.
Зоя Федоровна появилась в рамках установившегося графика, через полгода. Она скорбно вздыхала, жаловалась на жизнь, здоровье и невезение, деликатно опуская подробности недавнего разговора с агентом, который категорически отказался заниматься ее “вариантом”. “Комнату вашу продать не сложно, сложно дураков найти, которые там жить захотят.” Тут-то Зою Федоровну и осенило, где дураков искать надо. - Уж и цену за комнату мы снизили до минимума, дешевле уже просто даром отдавать. Никто сюда ехать не хочет. Говорят, район криминальный, телефона нет и условия антисанитарные. Вот мы с дочкой подумали и решили с тобой поговорить. Ты здесь как-то уживаешься, может, купишь комнату мою? Будет у тебя отдельная квартира, дверь поставишь железную, решетки на окна, обои поклеишь и заживешь, как королева. Мы-то с дочкой уже съехались. А если комнату продадим, то и на старость кое-что останется. Роза обещала подумать.
Кое-как родители Розы наскребли положенную сумму - влезли в долги и продали свой старенький “Москвич”. Розу снова оставили в покое. Никаких звонков, посетителей и заморочек. Но прежнего умиротворения не было. Тишина давила и угнетала. Роза, терзаемая одиночеством, впервые в жизни впадала в депрессию. Возможно, что все могло бы закончиться довольно грустно где-нибудь за укрепленными стенами психо-неврологической клиники. Спасение пришло, откуда не ждали. Однажды в дверь позвонили. Роза кинулась открывать. На пороге стоял агент Владислав с незнакомым громилой. “Грабить пришли”, - истерично пискнул внутренний голос. Громила счастливо улыбался и протягивал коробку с тортом. “Неужели, снова квартиру покупать?” - Привет, артистка. Ты извини, что без предупреждения ввалились, но до тебя же не дозвониться. Я человека привел, у него до тебя нужда есть. Колян, излагай. Николай оказался режиссером с телевидения. Задумывалась новая молодежная программа, и он с ног сбился, разыскивая яркую творческую личность с нестандартным подходом к жизни и врожденным артистизмом. - Тут я про тебя вспомнил. Описал подробно и тебя, и выходки твои. Такую артистку ни в одном институте не воспитать. Ой, Колян, вместе с Савеличем ее бери, с бомжом местным! Они на двоих такую клоунаду устроят, куда там Штепсель с Тарапунькой! Так что ты меня не поводи перед корешем, соглашайся. Да и должок за тобой, ведь я тебе комнату за сущие копейки обеспечил! |