Алексей попался высокий, красивый, с густой черной шевелюрой, несмотря что русский. Он патологически ненавидел лысых баб, сам покупал жене шампуни-бальзамы-лаки, хоть в остальном педерастизмом не страдал. Тонечке нравилось. Когда играла на пианино, не мешал, не тревожил супом с посудой. Тонечка закончила консерваторию, хорошо закончила, с красным дипломом, и, как все "красные", два года работала аккомпаниатором в ДК за восемьдесят рублей для пенсионного хора. По ходу смотрела обьявления, сунулась раз - нужен английский, оклемалась, выучила английский в общих чертах, ее взяли секретаршей, потом выяснилось чувство прекрасного. Взяли менеджером по эстетической части - ходить, всех строить где некрасиво, бумажки заполнять. Зарплата хорошая, любят. Начальник. И хор не пенсионный - детский, по двадцать лет. Квартиру поменяли на здоровую в центре, раскололись Лешины родители, Тоню, в свою очередь, нежно любящие. В процессе плавно, мягко - как комарик укусил, была рождена Ася - ребенок высокого класса. Не картавит, лезет ко всем, целуется. По выходным Тоня не спит - музыку пишет и на пианино играет. Все по фигу. Леша, в принципе, одобряет, сам в ту пору посуду моет, хоть ему и плевать, что она там сочиняет - он жену не за то любит, а за хаер каштановый, фигуру статуйную, фундаментальность и особый, пианический эстетизм. Кстати, хаер там действительно - косичка с кулак, чего уж там, медная с коричневым, до пояса, папа у Тони был татарин. Мама русская. Красивый межнациональный брак. И вот, на фоне вышеописанной идиллии Тоня вдруг возьми да не вернись домой. Днем позвонила - сказала, может, задержится - день рожденья у девочки, придет мабуть выпимши, не обижайся… Леша заснул, дабы не созерцать оного безобразия - уж больно мастерица была провокационные вопросики задавать, типа "Лешенька, а если б ты не на мне женился, тогда бы на ком?" и тэдэ, как после полбутылки шампанского. Засыпал с прицелом: придет - разбудит, допишу доклад. Проснулся в три ночи - Тони нет, Ася плачет. Леша звонит теще, может, у нее, нет, оказывается, затем ругается с тещей. В пять утра звонит Тонечка, извиняется, говорит, что все в порядке, просто бывшую одноклассницу на улице встретила. Леша прощает на первый раз - а что ж ему делать-то… По части вранья августейшая никогда профессионалом не была, а вот по части скрыть что-нибудь…Тут сложно. Вернемся к волосам. В школе Тоня по части волос исправно била все рекорды, редкости мужского пола норовили погладить по головке как в заслугу, так и без. А еще она была красивой девочкой, которая плохо учится. Что может быть хуже? Только некрасивая девочка, которая хорошо учится. Но Тоня была другой случай, т.к. директор был таки мужик, под конец она стала реально тянуть на хорошистку. По пению вот только была тройка - с ней-то Тоня в консу и поступила. А теперь снова о тех некрасивых девочках, которые хорошо (или не очень?) учатся. И которые есть в каждом классе, их зовут "тихони". И с виду они неспособны ни на что, а на самом деле - на многое… Одну из подобного контингента звали Вита Королева, а обзывали, соответственно, королева Виктория. Многолетними отказами дать списать она снискала себе кой-какое уважение среди престарелых преподавательниц, а потому чувствовала себя несколько более уверенно, чем тихони рядовые. Что же касалось отношений с противоположным полом, то тут царила полная депрессия - была Виктория тем классическим гадким утенком, из которых к сорока годам получаются прекрасные лебеди, но им, лебедям, как правило, к сорока уже мало что нужно - все главное они получают до тридцати благодаря редкой живучести - той живучести, на которую способны лишь люди, всего добивающиеся лбом, заметьте, а не каким-то другим местом. Такие вот парадоксы. Это, в общем - то, и все, что осталось известно об этих двоих. Детишки выросли, память у них, как водится, отшибло карьерой, стиркой и дитями, поэтому ЧТО случилось тогда, некоторые помнят, а вот ПОЧЕМУ это случилось - не помнит никто. Может какая "лав стори", может, борьба за справедливость, может, еще что - покрыто мраком и нет никого, кто знает теперь, за что на нашу главную героиню обрушился эдакий нонсенс. Теперь по порядку. Девицы обучались в обычной советской школе, в которой был обычный советский актовый зал на втором этаже. А в нем, в свою очередь, были обычные советские два балкона больших размеров, на которые старшеклассники демонстративно ходили курить, нервно кичась совершеннолетием. Балконы были резные, мраморные, выходили во двор. А во дворе, собственно, все и происходило. Происходило следующее: десятые классы сдали все экзамены, получили аттестаты и в альма-матер их более не держало ничто, кроме выпускного бала, на котором Тонечке так побывать и не удалось, но об этом позже.Родители скинулись на цветы, резные шкатулочки девчонкам и дешевые наручные часы макльчишкам. Все это в качестве прощальных подарков от школы должно было быть вручено на официальной части выпускного, проходившей опять же во дворе. Куда, напоминаю, выходили балконы. Тоне долго шили платье, долго делали прическу, глянув на себя в зеркало, она справедливо решила, что лучше ее никого нет и никогда не будет, включая следующие пять поколений. Теоретически все должны были упасть, и, вооружась подобной мыслью, Тоня направилась во дворик. А там уж собрались все. Да не все. Тоня смутно чувствовала, что кто-то не пришел, только не могла понять, кто. Такое ощущение, что кто-то, о ком вспоминают всегда в последнюю очередь, если вообще вспоминают. И вот, началось. Добры молодцы и красны девицы по очереди подходили к картонной трибуне, специаль для этого дела поставленной, говорили речь (вкратце, вкратце…), получали подарок и становились обратно. На время, собственно, речи, директор отходил от них на несколько шагов, видимо, полюбоваться, кого вырастил. Где-то посерединке настает Тонечкина очередь, и тут все происходит как в фильме ужасов. У кинематографистов такой приемчик есть: камера медленно заливается красной краской и создается впечатление полной кровищи за ее пределами, как будто в мире и живого места не осталось. Вот где-то так было и с Тоней, только вместо камеры были Тонины глазки, а вместо красной краски - белая. Это платье у Тони было красное… Это с балкона кто-то пролил белую краску (там вообще к лету ремонт намечался, стояли банки с нитроэмалью) прямо на Тоню, с головы до ног окатило. Но то, что с головы до ног, Тоня уже дома поняла, когда ее туда ошалелые родители под ручку привели. Церемония, понятно дело, на время, прервалась, кто-то побежал сразу на второй этаж "ловить этих придурков", никого не нашли, кроме перевернутой пятилитровой банки…Как дальше было дело, Тоня не в курсе, но, говорят, выпускной в целом нормально прошел. Не переносить же его… Ну, понятно дело, платье сразу выбросить пришлось. Лицо быстро отмылось, отец ацетону у соседа занял. Кожа, правда, еще с неделю шелушилась, пересохла, но что поделаешь. А вот с волосами было много круче… Сначала их отмывали, распутывали, то, что совсем не удавалось, пытались отстригать. В итоге ничего не вышло - вся макушка почти белая и засохла. Влив дрожащей в истерике Тоньке в рот насильно стакан водки, мать ушла за машинкой… Посмотрев на себя в зеркало, Тоня упала в обморок. Уж пусть выспится - подумала мама, но через двое суток ее пришлось будить нашатырным спиртом. Шок - сказала тетя врач и посоветовала покой, транквилизаторы и ласковое обращение. Через месяц нужно было сдавать вступительные в консерваторию. На экзамены Тоня ходила в косыночке, уже изрядно успокоившись, потому сдала все очень хорошо, плюс повезло, конкурс в том году был не очень, вобщем, она поступила, будучи одной из первых в списке. О виновнике, точнее, виновнице всего этого - а Тонька почти не сомневалась в том, что это была пресловутая Королева, Тоня и думать забыла. И не потому, что простила - забыла просто, и все… Слишком долго поначалу Тоня пыталась разобраться, ЗАЧЕМ, это занимало ее всю и вскоре она выдохлась. Окончательно успокоилась Тоня, вспомнив, что был у них с Королевой в том году сомнительно-жалкий, так показалось ей, инцидент из-за какого-то мальчика. Прощать Викторию Тонька не собиралась, просто экзамены к тому моменту стали занимать ее больше… Вообще из этой житейской лужи наша главная героиня вылезла неожиданно быстро, почти так же быстро отросли ее роскошные волосы, нисколько не потеряв былого блеска. Единственно - не стала Тоня после этого ходить на всякие там вечера выпускников и в принципе общаться с бывшими одноклассниками. Никогда. И никому из новых знакомых она никогда не рассказывала о случившемся. Потому отчасти, что вспоминала об этом раз в три года как о чем-то, что происходило не с ней. Потом, через время, какой-то психолог сказал ей - это просто защитная реакция организма - забыть такое. Оттого Алексей был слегка удивлен, услышав о ее алкогольном альянсе с Мурочкой - такова была подпольная кличка бывшей одноклассницы -Тоня не врала, она действительно ночевала тогда у Мурочки, но и Леша вскоре перестал злиться. Жена его не обманывала. Ей было незачем. Леша не устраивал сцен и не проверял карманы. Леша был идеальный муж. ЖЖЖ Всё просто.Конец сентября, когда в футболке уже нельзя, а в пальто еще рано. Люди стояли, равнодушно озирая пространство, даже как-то нехотя ловя на своих лицах солнечные зайчики, некоторые улыбались, обнаруживая морщины. Август и сентябрь - это два таких месяца, когда у бывавших в отпуске обнаруживаются морщины - загар их подчеркивает. Картина не двигалась, благо продавец снова отлучилась куда-то. Тоня стояла, облокотившись о прилавок, спина устала, лямки рюкзачка больно давили. "…Боже, какая пошлость - в очереди за колбасой встретились…Никогда не думала, что именно так это случится. А все же хорошо выглядит... Хотя стара, стара стала - думала Тонька, разглядывая Мурочкин затылок. - Вообще женщине в тридцать пять вполне можно дать двадцать пять. Точно, можно. Но только если она не стоит на месте. Все время в движении. Очереди придумали для статистики. Чтоб вычислять тех, кому за тридцать - их так лучше видно. Интересно, а по мне видно? Не, наверно, нет. Интересно, она меня заметила или нет. Нет, не заметила. Или не узнала. Сказать бы пару слов. Или не надо. Нет, надо. Надо. Пусть не думает, что я мышь. Да она и так не думает. Мурка! Мурочка! Шепотом…. Надо громко. Мурка! Муравецкая! Анька! Лицо обернулось недоуменно, полувопросительно. -Привее-эт… Тонька, блин… Триста лет….Как дела. -Удачная стрижка, кстати, класс. Вот думаю, себе, что ли, так… Мурочкино недоумение тем временем уже успело перевоплотиться в приступ щенячьего восторга, еще больше добавившего морщин. -Триста лет, Тош! Елки! А я еще думаю - нафиг мне эта вонючая колбаса, я тут понемногу на вегетарианство перехожу, ну ладно. Слушай, ты занята, нет? Откуда такая искренняя заинтересованность? Она ж была отморозком типичным всю дорогу… -Не, я только с работы… там день рожденья, все бухают, а мне чего-то расхотелось, но перед этим я успела уже домой позвонить, сказать, что поздно приду… -Тошка, это фортун-шмортун. Пошли сидеть и пить. Только у меня денег мало, черт.всего на два пива хватит. -Да у меня тоже сегодня как-то… Много не высидим. Пошли просто покурим на лавочке, и все… -Ну ты чего, Тош, ну ты меня так часто видишь, что ли…. "А ты мне, собственно, кто?" - это Тоня подумала, а сказала вот что: -Ну, может, к ТЕБЕ тогда - и сделала по возможности наглую физиономию, что давалось с большим трудом, кстати. Учитывая врожденную интеллигентность. -Давай ко мне! Только я далеко… -Ничего, мы тачку возьмем - "а пять минут назад я сказала, что у меня на пиво нет" - это Тоня тоже только подумала. У Мурочки, если разобраться, был только один серьезный недостаток - всю дорогу она сидела с Королевой за одной партой. А дело-то было еще в те времена, когда не по любви и дружбе рассаживали, а наоборот - из совместного сидения вытекала дружба. Как на зоне. У Мурочки, кроме этого недостатка, также присутствовали высокий рост, постоянно короткая стрижка, миндалевидные серенькие глазки и зубы, фундаментальные белые зубы величиной каждый с мультипликационную горошину. Мурочка была классическим гадким утенком, выросшим в период изменения модных тенденций - а потому и только потому - лебедем. Еще, как оказалось недавно, у нее была квартира на отшибе, правда, шикарно оформленная и увешанная всяческими гобеленами, современной живописью и прочая, и прочая. Обитала она там в гордом ( а может, и горьком) одиночестве, даром что ее определенная внешность и очень неопределенная профессия порождали весьма запутанную личную жизнь, о которой та, в свою очередь, очень любила всем рассказывать - и даже Тоньку привела к себе, скорее всего, за этим. Подпив, Тоня обнаружила сама в себе некую, доселе не касающуюся ее странность жить воспоминаниями. Не о том вовсе, что случилось когда-то с ее роскошными патлами на выпускном вечере, как ни странно. Просто ее вдруг живо начало интересовать, что с кем случилось, она не думала об этом все эти лет пятнадцать - и вдруг. Мурочка была щедра на интимные подробности и выявила отличную память. Говорила долго и отнюдь не жаждала перебиваний. А ее и не думали перебивать, ее просто не очень слушали - Тонька постоянно ловила себя на мысли о том, что вот сейчас раздастся звонок в дверь (Тоня не знала, как он звучит здесь) и войдет, допустим, королева Виктория…Нет, не Королева Виктория…Ну что, никого больше вспомнить не можешь, курица? Кроме нее в голову перестал лезть еще кто-либо…королева Виктория. Да, прозвенит звонок в дверь и войдет королева Виктория. А почему бы и нет, собственно… Только вот Тоня не знала, хочет она этого или, наоборот, боится. -Ну так вот, Тошка, представляешь, у Федора теперь журнал, большой, толстый, он там что-то типа главного редактора, но лично я у него просила работу - он меня не взял, зараза, а у него там штат человек сто… Тоня достигла той фазы изменения сознания, когда говорить стала исключительно то, что думала. -Мурик. -А! -А как там поживает наша общая подруга… -Какая… -А ты хорошо подумай! Мурка подняла бровки. -Какая? Я не помню. -Витуся. Королева. С тобой сидела… Мурка еще сильнее подняла бровки и продольные морщины на ее лбу стали ярче, заметней. -Она умерла. -Ой… -А ты че, не знала… -Не знала… Я никого не видела… -Не знаю, наши всех обзванивали, когда деньги на похороны надо было… -Мне никто не звонил. Пауза… Мурочка отличалась хорошей памятью, да не во всем… Тот злосчастный выпускной, благодаря которому Тонька на некоторое время превратилась в бедного маленького уродца, помнили все, и все, оказывается, догадывались, кто это сделал, только вот доказать было невозможно и все знали, что и не нужно - Тонька тогда так быстро пришла в себя… -Может, тебе решили не звонить из-за…того. -Может, и так. А что с ней случилось, она что, болела чем-то? -Да нет…Она, по сути дела, сама была виновата. -А давно это случилось? -Ну, год…полтора года назад… -А что было - то. -Ой, Тошка, там много чего было. Она же институт не закончила. Выгнали ее сначала. Потом восстановилась, проучилась полгода, сама ушла… Ага, это пока я в консе зажигала, не напрягаясь - думала Тоня с каким не желаемым, но все же не зависящим от нее злорадством. -Ну так вот, ушла она из института… -А где она училась? -Со мной, конечно. Ты не знала, что ли…В инязе. На немецком. А ушла, потому что замуж вышла. Он был сначала супер, ухаживал и даже свозил ее в начале их знакомства, на лето то ли в Италию, то ли…не помню.. Витка уже к тому времени была изрядно беременная, ей просто ничего делась не оставалось, она еще не знала, что он фашист. -Кто фашист? -Ну, этот, немец ее. А, я же тебе не сказала, он же немец, настоящий, из Германии, приехал по каким-то делам к нам, и Витку быстро заприметил. Вот. - Мура с размаху ударила себя по стриженой голове, как будто забыв, о чем она говорит.Она еще в школе прослыла мастером абстрактной жестикуляции. -Ну это давно было, но с этого у нее все это и началось…Наши все были в шоке, они это все наблюдали, можно сказать… -Что наблюдали… -Он же ее увез в Германию и там все выяснилось. Он же внуком оказался какого-то нацистского деятеля, который еще при Гитлере некий госпост занимал, русских на дух не переносит, у него своя какая-то организация, которая продолжает этим заниматься, турков вешает по подворотням, евреев и тэдэ. А Витка - она ж не от него была беременная, от какого-то другого идиота, он ее на третьем месяце бросил, Витка решила сама рожать, даже мне говорила, что, мол, поставила крест на своей личной жизни - и тут этот. Немец, бабок куча. Витка решила, что ей это за какие-то заслуги перед Господом. Вышла замуж. А оказывается, жена ему была для каких-то документов нужна…толи выборы на носу, то ли завещание…а, точно, завещание. Оно принимало законную силу в случае, если б у него была семья - это типа воля отца. А этот деятель ко всем своим прелестям был еще и педик. Во как. Непонятно только, зачем он именно Витку взял, что ли, в Германии никого найти не мог. Хотя мне кажется, что из ненависти. Он когда ее бил, а бил он ее часто, все время кричал "Русская свинья" - она мне рассказывала. Родила она там кое как…мальчика, ну, и отпросилась у него, мол, отдохнуть, нигде не была уже год или два. Он ее отправил то ли в Испанию, но, короче, он за ней следить перестал. Вот она ломанулась в наше посольство, и началось…развод там, совместное владение имуществом. Витка плакала, мол, мне ничего не надо, только выпустите меня отсюда. Это долго длилось, она же гражданка Германии,и ребенок - гражданин, по судам таскали. А этот деятель еще под конец учудил - мол, ребенок мой, я на него все права не имею. Еще куча бабок вылетела - на экспертизу. Короче, уже не помню, с какими делами - но она как -то снова здесь оказалась. Мать ее умерла, а она не знала - он ей там запрещал иметь какие-то связи с родными. Сестра ее - Виткина тетка - похоронила и квартиру мать на эту тетку переписала, давно еще. И вот, приезжает Витка - хата пуста, жрать нечего, мебели нет, все вынесли, тетка в другом городе, короче, ужас. Она давай по конторам - ей - гражданство и все такое. Уборщицей устроилась куда-то, или там санитаркой. Наши поперву к ней ходили, некоторые, помогали… Потом Витка совсем с катушек - попивать стала. Ребенка в круглосуточный сад, и все… Приехала тетка - увидя такое дело, ребенка забрала себе. Думаешь, лучше стало - вообще… Мужики пошли гроздьями, в плохом смысле слова, деятели какие-то, все квартиру Виткину хотели продать, не знали, твари, что она не на Витку записана. И вот. Посреди этого безобразия Вита принять ванну решила - поддала, конечно, перед этим - и слегка воду сделала горячее, чем надо. И у нее сердечко - лоп! И все. И это потом какой-то из ее мужиков пришел, и обнаружил, и давай всем звонить. Хоть какая - то польза ей была от этих мужиков… Пауза. Нет, никаких пауз, никаких станиславских!!!!Сейчас. Давить. Научили. -Бред какой-то… -Ну чего бред, Тошка… Правда все. -Да я не в том смысле… А со мной что было? -А что было с тобой? - не поняла Мурочка. -Ну вот ты рассказываешь - с Саней то - то было, с тобой то-то, с Виткой вообще кошмар, а со мной что было? -А что с тобой было? - Мура не могла взять в толк, к чему клонят… -А то, что я консу закончила с красным дипломом, работа у меня сейчас супер, квартира в центре огромная, муж - прелесть, а не муж, Аська есть, деньги есть, Мурочка.У меня все - слышишь - все сейчас лучше всех. И посему, Мурочка - Тошкин тон приобрел несколько язвительный, злобный оттенок - если тебе или кому-то из вас понадобится материальная помощь, или протекция какая, или что - вы обращайтесь, я не откажу. Я даже не вспомню, что когда - о мертвых плохо нельзя, но эта тварь - облила меня краской с ног до головы, и никто, никто не знал, что я чувствую, как мне херово на самом деле, и ни одна падла - ни ты, Мурочка, ни тот же саня или ваня или кто - не зашел ко мне, просто поговорить и погладить меня по моей блестящей лысине - да, я понимаю, я бы сама не пустила, но если бы я увидела, уж прости меня за излишнюю литературность мышления - Исскреннее Сочувствие - я б пустила, накормила-напоила, лишь бы никто не оставлял меня… И я понимаю, это все, конечно, фигня по сравнению с тем, что случилось с Виткой - но с ней ведь это не просто так случилось. У меня - то ведь хватило ума не залететь не втором курсе. Например. Мура вытаращила глаза и молча наблюдала за Тонькой, как двухлетние дети наблюдают за змеями в зоопарке… -И, я уверена, хватило бы его, чтоб замуж не выходить за пыль в глаза. Кто задницу рвал - учился, кто рвал, чтоб мне, мне достался Лешка, и больше никому, кто себя в дулю скрутил, чтоб не убить свекровь, а, наоборот, установить мир и дружбу в нашем регионе…Эт я просто пример привожу… -Это не ум, Тош… Это везение… - Настроение у Мурочки, видно было, уже испортилось. -Не скажи… Хотя и везение тож достается не кому попало, а тому, кто заслужил, понятно… раз уж ты так. Не тот лучше других, кто хороший, а тот, кто доказал! - Тонька вошла в раж, и кажется, не совсем понимала уже, кому и что говорит. -Правы психологи - горестно вздохнув, сказала Мурочка - не нужно ничего так долго хранить в себе. Потом выльется, все равно… -Дура ты, Мурочка… - как-то даже успокоившись, медленно изрекла Тоня. - Дурой была, дурой помрешь. Хотя ну вот это уже совсем не мое собачье дело… Ладно, прости меня. Прости. Я дествительно что-то - перепила, наверное… Спать пора, да? -Та давно уже… Я все понимаю, Тош… Правда. -Мурка… Мне домой позвонить надо. Волнуются. -Вот. Звони. Я тебе пока раскладушку постелю. … Уже ранним утром, так и не сподобившаяся заснуть Тоня шепотом спросила: -Мурка! -А… -А похоронили где? В дождь я всегда просыпаюсь трудно, тяжело как-то… Метеопатия. Болит голова, руки не поднимаются. И я всегда опаздываю на работу. А сегодня тоже шел дождь и я проснулась легко, даже удивительно… Отвела Аську в сад, после чего были куплены бутылка водки и букет цветов. Зачем? Я долго тогда выясняла у Мурочки, где именно находится кладбище, Мурочка подробно обьяснила, глядя на меня, как на полную идиотку - везучая я…. У меня еще никто не умирал. В трамвае я приготовила длинную душеспасительную речь, в которой рассказывала все-все-все и даже с каким-то оттенком вины. Зря. Это непрофессионально. Почему-то мне захотелось, что бы совершенно случайно там в тот момент оказался кто-то из ее родственников, потом вспомнила, что у нее не было родственников. Хотя мало ли… Я вообще мечтательная натура, в этом мой шарм… Я приготовилась говорить вслух, но шепотом, говорят, в этом есть какая-то особенная магия. А что - неплохой памятник, разбогатели с годами мои однокласснички. Я подошла к могиле, открыла бутылку и вылила ее содержимое в растущий рядом самшит, присела на корточки и парошептала: "Лежи, с-сука…". А цветы возложила потом к памятнику Ленина. |