из книги "Сумеречная зона" /Кале Лавровой/ Как-то грустно сегодня мне, а вечер, так грустил всю ночь. Ты похожа была во сне на русалку - ну, прям точь в точь. Я смотрел тебя, наблюдал, как ворочала ты сквозь сон белизну своих причиндал, красоту эрогенных зон. Я тебя не то, чтоб хотел, и не то, чтоб совсем шутя помышлял о сближенье тел, о причинах бытья-житья. *** Дикий Запад, ты знаешь, ты чувствуешь - мы уже близко, мы уже на подходе, осталось не больше эпохи. Время сдавлено до фотовспышки, до радиописка. Скоро станут бессильны твои виртуальные боги. Мы почти подтвердили законность границ Чингисхана, мы преемники древнего слова и синего неба. Мы не скифы, мы хуже - мы дети ножа и нагана, и коль нам не хватает чего, то не Бога, а НЭПа. Так устроено племя людей, покоривших равнины, позабывших в горячке, откуда и чьих они родом, променявших когда-то гаремы на кубки и вина и, по страшной случайности, ставших единым народом. Мы уже на подходе. Ты чувствуешь? - мы уже рядом. Как сомнамбулы сходим в угар кокаиновых оргий для того, чтоб полнее познать наслаждение адом, испытав для начала этапы, окопы и морги, перепробовав досыта братоубийство и голод, преступив все обеты, призвав невиновных к ответу. Мы уже в двух шагах, чтобы вместе достраивать город перед тем, как Господь нас рассеет по белому свету. *** Так и кончится время, как будто и не было лет у страны-победителя, чтобы зализывать раны... Это все безразлично. Возможно, останется след в исторических хрониках, липнущих с телеэкрана. Наши дети, скорее всего, не припомнят уже ничего о фабричных гудках уходящего мира, о такой ненасытной и вспыльчивой русской душе, на изломе исканий взлетевшей к вершинам Памира. А страна-победитель, согнувшись под тяжестью смут, не придумав себе ничего, кроме герба и флага, предрекает потомкам погибель и прочую муть и пугает живых рецидивом ЧК и ГУЛАГа. /Оле Нечаевой/ Опять. Опять разноголосица. Из полутьмы ночного парка погода на бумагу бросится удушьем скорого инфаркта. К рассвету ближе темень спустится. Как пахнут тополя - мы пьяны. Блажит весенняя распутица, срывая первые тюльпаны. Развеем стяги, Богом данные, перед дилеммой "либо - либо". К чему нам паспортные данные? И мы ноктюрн сыграть могли бы, жаль только что-то не срастается в словах, роняемых без проку, и мысль, как сбившаяся странница, не может разобрать дорогу. *** Эх, прожить бы в Платоновом мире идей отрешенно, отлучно, отшельно - каждый миг, каждый час, эври Божий мой дэй, чтобы с жизнью не путаться - с шельмой. Где-нибудь в непролазных сибирских лесах заедать самогонку грибами, чтобы белая только была полоса, чтобы только мажорное в гамме. Так прожить, чтобы не о чем было жалеть - полуграмотно и неидейно. Чтобы и умирая, на старости лет ничего не понять, ни ферштейна. |