Экзамен по фарнухтологии Показаться трусом я не хотел. Я положил шляпу на край арены и стал читать стихи: "Мы летом летали, ложась в облака Над полем, полным полыни. Мы знали, что все уплывет, но пока Мы сами и пели, и плыли. Нам мечталось, что мы лето заберем, Что секрет полета мы открыли, Но столкнулось лето с сентябрем И дожди нам промочили крылья. Победа над летом далась без труда И клены кровью залились, Мы с неба в листву соскользнули тогда И вместе с листами кружились. Нам казалось, что мы кружимся не зря, Что мы будем вечно это делать, Так считали мы до декабря, Когда весь наш мир стал черно-белым. Зимой покрывались мы снегом и льдом Нас снег согревал в эту стужу, Сугроб заменил нам и небо, и дом И нам не хотелось наружу. Из сугробов мы построили дома И мороз нам стал казаться благом, Но уже к апрелю шла зима С талым снегом, словно с белым флагом. Оттаяли мы и журчащим ручьем Поплыли, любуясь весною. Тогда мы мечтали понятно о чем: Чтоб жизнь была только такою. Но мы знали, что идет июня рать, Из весны она всю душу вынет И опять придется нам летать Над полями, полными полыни." Клоун мрачно покачал головой. - Я клоун по профессии, а ты - от рождения, - сказал он. Ты неуместен при любых обстоятельствах. Он вышел на манеж, забрал шляпу, и показал мне на дверь: "Уходи!" - Как уходи, - не понял я. - А как же летающие гиппопотамы и медведи на канате? - Все сразу хочешь? - проворчал клоун. - Потом все будет, а сейчас - иди. - Куда мне идти? - Дурак! - беззлобно сказал он. - Куда все люди ходят в антракте? В буфет, конечно. ---------------------------------------------------------------- Цирковой буфет оказался довольно богатым. Жаль, что у меня не было денег, впрочем, платить все равно было некому. Отсутствие людей угнетало. Я взял с прилавка бутерброд с красной рыбой, в конце концов, это мой сон, а значит и бутерброд тоже мой, и, жуя, пошел по фойе. Так я прошел до окна, выходящего на крышу. Пропустить такое окно было выше моих сил. Большое как дверь, окно было специально для меня оставлено открытым. Я перелез через подоконник и сразу оказался на широком выступе, поднимавшемся на локоть над остальной крышей с одной стороны и на огромную высоту над улицей с другой стороны. По мере того как выступ становился все уже и уже, идти по нему становилось все интереснее и интереснее. Я начал чувствовать ветер, на который в начале пути не обращал внимания, стал балансировать руками, старался не смотреть вниз. Это было похоже на игру в орлянку: если упасть в одну сторону - ушибусь и только, если в другую, то когда долечу донизу, проснусь и не узнаю, что в моем сне было дальше. Но пока я шел, моя монетка не падала ни орлом, ни решкой, а лежала на ребре, а выступ между тем сузился настолько, что стал резать мне ноги. --------------------------------------------------------------- Я не упал. В это трудно поверить, но я прошел весь выступ до конца и спрыгнул вниз. Там где он кончался, начиналась широкая мраморная лестница, ведущая к морю. Уже стоя на ней, я обернулся и пощупал выступ, по которому шел. Когда я провел по нему ладонью, она увлажнилась и стала красной. Я перевязал ее платком и пошел вниз, к морю. -------------------------------------------------------------------------------- Ее я встретил у моря, на песчаном пляже. Ее голубое платье вилось на ветру как перевернутый флаг, а края его были продолжением прибоя. Солнце запуталось, играя своими лучами в ее волосах, и теперь не могло от нее оторваться. - Ну как, нашел? - спросила она, улыбаясь. - Нет. Она рассмеялась. - Хочешь узнать доказательство теоремы Денстиллета? - спросила она. Я кивнул. - Пошли, - сказала она. Она шла впереди, наступая на волны, а те нежно лизали ее ноги и за это уносили себе на память ее следы. Ветер перебирал ее платье и пытался повторить на морских волнах узор его кружев. От этого она сама становилась похожей на море, а море было так похоже на нее, что даже ветер не мог их различить. Мы поднялись на высокий зеленый холм. С него были видны и город, и море, и скалы с заснеженными вершинами на горизонте. - Далеко? - спросил я, показывая на море. - Да, - ответила она, - денстилл пятьдесят. - Как же мы смогли так быстро сюда добраться? - Мы шли короткой дорогой. -------------------------------------------------------------- Я смотрел на облака, которые медленно проплывали, по колышущемуся на ветру голубому платью неба, отражаясь в кружевах морской пены, и опять думал о том, что скоро проснусь. Я не смогу взять ее с собой: море, солнце, ветер и небо мне ее не уступят. - Мы не увидимся, - сказал я, - один сон не может присниться дважды. Теперь только ты можешь увидеть меня во сне. - Но как мы узнаем друг друга? - спросила она. - Ведь во сне и наяву люди такие разные? К тому же ты, наверное, забудешь свой сон, да и как я найду место, где ты живешь? - Это мрачное место, здесь я уже начал забывать его. Там нет ни земли, ни неба, только камень и позолота. - Неужели у вас нет ветра и моря? Конечно, нет, откуда им у нас взяться? Я в последний раз посмотрел на ее лицо. Она была совсем не похожа на красавицу. Что же меня в ней так удивило? Наверное, то, что ни одна красавица не была похожа на нее. Я подошел к ней поближе. Она тоже приближалась ко мне, черты ее лица становились все неразборчивей, я уже чувствовал, что забываю ее, море, небо, ветер и свой сон... Я просыпался. |