- Так прямо и сказал?

- Прямее некуда, - я улыбнулся. - А ты, господин осветитель, про Болеро рассуждаешь. Этот опер со мной разговаривал не как мусор, а как крыша притона, который я повадился ощипывать. Он во мне угрозу почуял, конкурента заподозрил. Хорошо еще, что предупредил. Мог бы ведь сразу за жопу схватить. Он со мной как наркоман с наркоманом разговаривал. Только разница между нами была по тому моменту огромная - я шпана, а он страж закона.

-

Я смотрел вниз. Подоконник врезался в живот, но я до такой степени задумался, что не обращал на дискомфорт никакого внимания. Лишь мокрая пыль, посыпавшаяся из посеревшего неба, довольно неожиданно привела мня в чувства. Внизу мелькали разноцветные пятна зонтов и я решил, не дожидаясь большой воды, укрыться за стенами крепости. Воспоминания о приятеле осветителе вернули человеческое восприятие мира.

Я громко врубил четвертую симфонию Малера и лег на кровать. Антикварщик, даже дохлый, мешал мне жить. Иногда я с трепетом думал, что лет этак через "дцать" сам вполне могу превратиться в монстра. Идя по пути насилия нереально приблизиться к святости. В насилии нас зачинают, через насилие мы появляемся на свет, сама жизнь - насилие. Я перебрался с кровати опять за стол. Через минуту я нашел в дневнике стишок, написанный черт знает когда:

Ты знаешь

я, кажется, понял

мы умираем в утробе

а потом

в материнском чреве

как в сосновом гробу

лежим, готовые к выносу

и ждем рождения

но родившись

забываем о том что мы мертвы...

Вместо эпилога

За окнами смутное время. Когда-то Бердяев писал о "Новом Средневековье". Кажется, мы наконец-то выходим из штопора - кроваво и неоднозначно. Объективные исторические законы всегда предсказуемы и непоколебимы. Единственный вопрос, вызывающий праведный гнев, иногда доходящий до бешенства, - почему именно "я" должен сейчас жить? Почему "я" не родился на сто лет раньше или на сто лет позже? Хотя, когда не родись, все равно будешь не к месту и не ко времени. Еще один объективный исторический закон.

Я убежден в том, что страна медленно вымирает - во многих смыслах. Страшнее всего видеть валяющиеся всюду шприцы. Наркотиками сейчас торгуют все - негры, немые, люди в милицейской форме, люди в белых халатах, обыкновенные обыватели, проводники в поездах, бармены в ресторанах. Даже те, кто на первый взгляд борется с наркоманией, по сути рекламируют ее. Вдоль дорог, в метро, на страницах газет и журналов, везде можно увидеть рекламу, предлагающую избавиться от зависимости за считанные дни. Значит, колись, народ! Кайфуй и ничего не бойся. Выздоровление будет быстрым и легким.

Иногда возникает ощущение полного краха. Кайфом торгует страна. Точнее - государство. Проституток стало так много, что глядя на их шеренги, невольно передергивает. В сумеречное время уже нельзя просто подойти и завязать знакомство с девчонкой. Она почти наверняка окажется проституткой. Сегодня никого не удивляет умерший от передоза или СПИДа человек. Люди старательно не верят в то, что беда уже живет в каждом доме. Надо бороться не с абортами и гомосексуалистами, а с собственным зомбированием.

(c) Алексей Рафиев

Литературная редактура: Дмитрий Гайдук

Высказаться?