трактат в форме поэмы
Впрочем, несмотря на строгое соблюдение всех десяти пунктов, Винни-Пух, по нашим с вами понятиям, безусловно, был конченым ебучим еретиком.
Разговоры про то, что Винни-Пух когда-то в древности был двуглавым, надо пресекать сразу: это все пиздёж и предрассудки, которые он сам специально выдумал, чтоб к пантеону лесных богов на халяву примкнуть. К легенде об его многочленности это тоже, кстати, относится.
А вот глазищ у него и вправду бывало временами и по три, как у Будды, и по четыре - на манер Януса. Большего числа он себе не позволял, называл это "излишними выебонами". Попросту говоря, к глазам плюшевый наш сатрап относился абсолютно равнодушно. Однако если уж кому обещал "зенки повырывать", так будьте уверены - вырывал с мясом и треском, только нитки потом из щёк торчали.
Кое-каким везунчикам, правда, удавалось свои органы зрения отыграть у медведя в карты, но после этого их называли уже не "глазами" и даже не "пуговицами", а "покерными фишками". И при первой необходимости "игорно-обогатительный комбинат" забирал их обратно на нужды производства. Недаром на стене медвежьего казино прямо под транспарантом "Suique Suum"** нетвердой лапой было накарябано:
Игра у нас у всех одна - Кто первым донырнет до дна!
Звери как-то постепенно на хуй и к слепоте попривыкли: те, что покрупнее, со временем становились шарманщиками, а разные бурундуки - полосатыми подземными кротами.
Сам-то Король, как истинный поэт, поначалу предпочитал очи чёрные, от ватника, потом перешёл на блестящие с пятиконечными звездами. А когда проиграл их Пятачку в ножички, не сильно расстроился и стал носить пижонские люминесцентные. Он их у чернобыльского зайца однажды срезал, точнее - "одолжил ёбаных кротов маленько попугать".
Но хорош был бы Кристофер-тогда-еще-Робин, если бы в области зрения не переплюнул своего собутыльника. Это тогда ещё двадцатилетнее чудовище заимело драповое двубортное пальто и, как следствие, двенадцать глаз в два ряда на пузе. По этому поводу весь лес аж до сих пор просто отдыхает.
Так что про две головы - сплошной пиздеж, как уже было сказано. Если честно, так после бойни на лесопилке и для одной-то башки опилок в лесу не хватало, в дело шло буквально всякое говно.
Состав мозгов в голове у медведя мог быть как однородным, так и неоднородным, как с запахом, так и без запаха. Хотя чаще всего он бывал очень однородным и с очень сильным запахом говна.
Если, конечно, Робиновичу под руку не подворачивалась популяция тараканов или, скажем, килька в томате. Варила вся эта дрянь внутри, опять же скажем, не ой-ой-ой как хорошо, зато после выстрела разлеталась по стенам просто заебательски.
Недаром в тот памятный день 5-го числа в феврале хуй знает какого еще года шестидесятитрехлетний Пятачок заглянул к Кролику на мыльную оперу, а попал натурально в анатомический театр.
Кристофер Робинович запаздывал. Говорящая половинка Кролика всё слабее и слабее артикулировала к винни-пушьей невьебенной мужской "Дружбе", а кроличий серийный убийца, совсем охуевший от вида крови, исполнял ослепительно-белый танец в паре со своей горячкой.
- Ага, - определил Пятачок, принюхавшись (то есть втянув сопли внутрь), - опять у медведя одно говно на уме.
Ещё бы, Пятачок, это было не говно!..
* * *
По негласной договоренности Пятачок с Винни-Пухом не трогали друг друга буквально сорок восемь лет. То есть не трогали в самом буквальном и непристойном смысле. Проще говоря, это они сами понимали всё буквально и непристойно, но при этом друг друга не трогали. А вот ещё точнее: они если и трогали друг друга, то не выходя за рамки своего испорченного представления о буквальности.
Но именно в этот день внутри у Винни-Пуха было не просто холодно и грязно, как обычно бывало 5-го числа каждого месяца. И даже не так холодно и грязно, как становилось в 5 часов вечера каждого дня недели и каждые 5 минут каждого часа суток. В этот памятный день внутри у Винни-Пуха каждые 5 секунд каждой минуты становилось, выражаясь его поганым языком,
Пасмурно, Как в душу насрано.
Он уже десять минут как бродил вокруг стола, нервно побрякивая запасами пуговиц в карманах брюк. Сегодня он жаждал чёрной трефной крови. Он алкал чтения вслух - чтения стихов, состоящих из одних трёхбуквенных слов. Для этого, признаться, и была вызвана проститутка Пятачок.
* * *
И уже через минуту вызванная проститутка Пятачок был уделан. Он висел вниз головой на месте люстры, крепко связанный медицинской резиновой кишкой, непристойно разукрашенный губной помадой и обидно ударенный мешалкой по гениталиям. Говорить старый боров теперь не мог, поэтому злобно зыркал по сторонам своей единственной ущелевшей пуговицей со звездочкой.
Правый его глаз независимо от левого ещё долго поблёскивал из дальнего угла, пока на него с хрустом не наступил сапогом неожиданно вошедший Шестаков.
- А я думал, ёб твою, мы встретимся в аду! - не растерялся Винни-Пух, увидев своего бывшего биографа.
Собственно, он имел в виду всего лишь завтрашнюю вечернюю прогулку к озеру, но Шестаков был настроен серьезно.
- На, подывись, - по-хохлятски брякнул он, явно намекая на подавись, и, подняв брызги, шлепнул об стол брошюрой в ярких корочках.
- Ой-ой-ой, как тут до хуя девчонок нарисовано, - с ходу завелся Винни-Пух, чуть только взглянул на рисунок на обложке, - и бельчихи, и крольчихи, и зайчихи, и хомячихи, и сусли-цы... и все без трусов! А вот даже одна морская свинка!.. Что это она у нас там делает?..
Медведь приблизил было свою плюшевую морду к картинке, но тут же картинно отпрянул:
- Фу-у-у! Какая мерзость, смотреть противно.
Винни-Пух поудобнее расположился за залитым кровью столом и стал разглядывать дальше. От удовольлствия он так далеко высунул наружу свой поганый язык, что его только каким-то чудом не вырвало прямо на книжку.
- Ой, Пятачок, смотри! Это же ты! - подавив спазмы, закричал он с фальшивым восторгом, - Я тебя не сразу узнал... Какой ты здесь... красивый! Неужели ты и вправду всех этих милых дам с картинки до смерти заёб?
Пятачок под потолком продолжал молчаливое вращение вокруг своей оси.
- Понимаешь, в чем дело, - решил вмешаться Шестаков, - в издательском бизнесе бывает желательно несколько приукрашивать сцену на обложке, чтобы книга лучше продавалась...
Винни-Пух побледнел, прямо как Мишка-на-Севере.
- А с вами, Шестакович, - ядовитым шёпотом процедил он, - мы, между прочим, ни хуя на брудершафт не пили, ни хуя на брудершафт не курили и никакими иными пакостями на этот ебучий брудершафт на хуй не занимались!
Плюшевый Король сквозь фольговые фиксы сплюнул под ноги и только тут заметил, что вляпался обеими лапами в собственные мозги, неприбранные после вчерашнего. Его правая, липовая, нога совсем одерьменела.
Тщательно вытерев протез о левую штанину, он продолжил:
- Блядь, грустно на хуй... Уж поди содержание книжонки ничем не отличается от обложки! Вы теперь пишете, Шестаков, просто хуй знает что: биографии с потолка взятых свиней! Причем свиней, тронутых в рот неоднократно...
* * *
- Вы... пьяны! - пальцем в небо попал Шестаков.
Выпятив грудь, как снегирь, медведь приподнялся со стула:
Лучше пьяная непосредственность, нежли трезвая посредственность! -
отчеканил он не в склад и не в лад, но явно на кого-то из присутствующих намекая. Он ни с кем не дрался уже минут пятнадцать.
Пятачок весь сжался от страха, резиновый шланг на его теле заскрипел, а вдумчивый читатель окончательно утвердился во мнении, что не зря, ох не зря эта длинная медицинская кишочка то тут, то там всплывает, как говно, в тексте повествования.
- Кстати, что это здесь за надпись на обложке? - немного успокоился хозяин положения, - я имею в виду название?
Он с надеждой начал пересчитывать буквы, но в каждом слове их оказывалось, как назло, вдвое больше, чем три.
- "Король Смерти", - поймав разочарованный взгляд Винни-Пуха, расшифровал Шестаков и вопросительно поглядел на Пятачка.
Висящий ушками вниз, а ротиком вверх Пятачок позволил себе утвердительно подхрюкнуть из-под лейкопластыря.
- Кроль Смерти?.. - очень удивился Винни-Пух и указал когтем куда-то вниз, как на нечто очевидное. - ...Так это ж он.
Действительно, нижняя, лучшая половинка Кролика лежала на полу, все еще слабо жестикулируя толчковыми ногами.
* * *
- Могу вас заверить, - прервал неприятную паузу Шестаков, - описанные здесь события записаны со слов очевидцев. Хотя, надо признать, я не смог удержаться от несколько выспренного стиля. Мой Кроль... то есть... Король Смерти...
Настоящий Король Леса медленно перевёл взгляд с Шестакова на Пятачка, с Пятачка на останки Кролика, после чего снова упёрся в Шестакова. Он долго смотрел на него, как на включённую электрическую лампочку.
- Давайте лучше говорить: Хряк Смерти, - смиренно предложил он, - чтобы не запутаться. - И, подумав, добавил: - Похоже, это будет посильнее, чем фаллос Гёте!
- Вот, к примеру, цитата, - как всегда, не поняв шутки, продолжал Шестаков: - "Грязно выругавшись, Король Смерти..."
- Хряк Спермы, - терпеливо поправил медведь.
- "...Король Смерти начал расстегивать брюки... Стадо слонов... Запинаясь об бегемотов и оскальзываясь на пожарниках, бросилось врассыпную с арены цирка... Но быстрее всех оказался Хряк... то есть Кроль... то есть Король... этой..."