РАТЬЕР

 Цун (с)
 
 ***
 
 я не выдан врагами но все же дышу как слуга
 я обманка кривая игрунка блестящих агатов
 возле самых корней отмечая струение лба
 говорю себе нежно наверное кто-то заплакал
 
 переброшу на дождь осторожную тяжкую ношу
 пересыплю пустое наполненное смеховьем
 откажусь от достойно настойчивого похожий
 на остаток останков забрызганный чистою кровью
 
 я не выдан но реже выдох и режет вдох
 то что плохо и что неплохо и что издох
 самый добрый из всех оставшихся на снегу
 у корней молодых отвечая собой врагу
 
 но несущим подобный жернов и тот же плуг
 в это поле прискорбных жертв опускающим
 отвечаю забив камнями в испуге рот
 не пришла пора не пришла еще
 
 ***
 
 когда придет мой дождь любимый
 последних капель голоса
 во мне разбудят новый шелест
 что колокольная веревка
 звенящим гулом впереди
 а позади сухие руки
 что тянутся издалека
 а звуки поместились между
 
 так жизнь моя вчера дышал
 назавтра спал глотая солнце
 вечерне-тихими глазами
 сегодня просто быть не мог
 перевернув его руками
 слепого времени плиту
 
 и что вы думаете там
 веревку ту и обнаружил
 и ею безвозвратно стал
 а также колоколом этим
 
 
 Серхио Бойченко (с)
 
 
 ***
  
 то что делать нельзя никогда
 с потолка мелким дождиком льется,
 знать не знает святая вода,
 что оставит и что остается.
 
 есть делимое - нечем делить
 хлеб последний не нами доеден,
 можно длить этот вечер и длить,
 все равно никуда не доедем.
 
 в нарушение, ближе к окну
 ляжем падалью, ближе к рассвету.
 "с потолка наша песенка спета",-
 я на ушко тихонько икну.
 
 17 дек 01
 
 
 А. Вейзмер (с)
 
 ***
 
 Как самолет рассек закат хвостом бесстыдно белым,
 Как Дон-Кихот звонил в набат своим костлявым телом,
 Как в Новый Год дворцовый кот лакал из плошки молоко,
 А все кричали "Пьет Король!", таким же оробелым,
 Рябым, без права на любовь, опять стою перед тобой - смотри, бери и делай
 Хоть Рамаяну наяву, хоть божью птичку к Рождеству,
 Хоть магазин, закрытый с двух до двух ударов грома.
 Сдавай очки в Заготстекло - мои смычки тебе назло
 Играют первое число часов Большого Дома.
 И это все, что я могу, гусак по кличке "ни гу-гу",
 Продай на первом же торгу мои хромые крылья.
 Прощай, забудь, не обессудь и выйди замуж как-нибудь,
 Смени мою срамную суть. Пускай останусь пылью
 С порога, где оставишь след...
 
 
 Карамультук (с)
 
 ***
 
 Хороший кофе варят в аду. 
 Здесь - бурда всяческая. (с)Тибул Камчатский 
 
 
 Хороший кофе варят лишь в аду 
 А здесь дают зеленую бурду 
 Мы пьем ее всё по нужде и с горя 
 Когда в нас поднимается на треть 
 Желание чего-нибудь согреть 
 По жизни выдающее изгоя 
 
 Я сам , Тибул, заложник метража 
 И все ж коттедж не лучше гаража 
 Арабской ночью - конуры картонной 
 Когда из глаз сбежавшая вовне 
 Становится бездомную вдвойне - 
 Любая мысль становится бездомной 
 
 Дави педаль ногой в одном носке 
 Нет счастья ни в Париже ни в Москве 
 Хотя с дорогой можно поиграться 
 Горячий кофе варят лишь в аду 
 Куда я вряд ли скоро попаду 
 Прямой как время трассой ленинградской
 
 
 Олег Горшков (с)
 
 ***
 
 
 Мне б с глаз долой, куда глядят глаза,
 Пропасть с концами, в пар уйти, исчезнуть.
 Кипя антинебесным телом в бездне
 Сквозных сует, могу ли я азарт
 Разжечь обсерваторский этим в ближних?
 Ну ясен пень, какой здесь в строку луб.
 Но мир, увы, не театр - сельский клуб,
 Где дух высокий мрет скоропостижно.
 Друг против друга, враг перед врагом,
 Сосуществуем тихо, воровато.
 За всеми среди всех есть соглядатай,
 Вернее, соглядатаев вагон. 
 О, сколько их повсюду, разных глаз,
 Дурных, хозяйских, пьяных, просто праздных,
 Светящихся расчетливым сарказмом,
 С чертями, припустившимися в пляс,
 Взирающих опасливо и строго
 Из воспаленной зерни медных век...
 Составишь пережитого конспект,
 И с ужасом проникнешь в смысл убогий:
 Вперёдсмотрящий зрит в остывший след
 Блуждающего где-то арьергарда,
 Жрет ржавчина клинок до самой гарды,
 И ветер мнет лохмотья эполет.
 Лишь око неустанное луны
 Бесстрастно созерцает путь мой ложный.
 Час ночи. Шереметьево. Таможня.
 Досмотр. Ощущение вины.
 
 
 КР (с)
 
 ***
 
 Не важно о чем - выйдет только о жизни и смерти.
 О вечной любви, не имеющей смысла вначале. 
 О скорби, о пламени, непреходящей печали.
 И буквы остры и слова агрессивны, как черти. 
 
 Не важно о чем многократно помянутый бисер.
 Мы все с родословной не хуже другого любого.
 И ток постиженья - слезами, призывами бога.
 И строки плывут на пергаменте, хлопке и рисе. 
 
 Не важно о чем, если жертвуешь вместе с собою,
 За бледный огонь, восемь строк о..."Не важно" - не сразу.
 За чашу, за меру, за пир, за чумную заразу:
 геройское предназначение. - Горе герою!
 
 
 Квадратов (с)
 
 ***
 
 Лиза
 
 Над страною
 задернуты шторы;
 сиделка-зима, печники.
 Знаешь - солнце в запое - 
 и спит, и болеет, и ноет,
 и, наверное, рвет дневники,
 рвет конверты; но скоро
 сорвется с карниза,
 взлетит над тобою -
 такое бывает весною.
 О, бедная Лиза.