Все началось с бессонницы. Вернее с того, из-за чего Виктор теперь боялся ложиться спать. Ему снилось, что его бросают в прозрачную воду со связанными за спиной руками, а потом выпускают туда змею, которая, изгибаясь, подплывает к его голове и заползает ему в ухо. Ему снилось, что у него вываливаются зубы, и он собирает их с пола, но они крошатся, как сухая известь, в его руках. Ему снилась его бабушка, которая давно умерла, но теперь она приходила к нему живая, и у нее не было на пальцах ногтей. Ему снилось, что он проснулся, но не может встать, потому что лежит в гробу и гроб этот закопан глубоко в землю.
Ночные кошмары превратили жизнь Виктора в ад. Каждый день он с содроганием ждал приближения вечера и со страхом прислушивался к тому, как его сердце начинало биться сильней, едва у него в голове отдаленной тенью проносилась мысль о том, что скоро надо будет ложиться спать.
Поэтому он отнюдь не воспринял это как шутку, когда получил на свой мобильный телефон сообщение: «Ну как? Нормально спишь по ночам?».
Задремывая в кресле часам к пяти утра, Виктор теперь стал отключать мобильный телефон, потому что кто-то продолжал присылать ему странные сообщения. Вначале он думал, что это дурачится кто-то из коллег по валютному отделу, но потом все же решил, что это было им ни к чему. Тем более, что он возглавил этот отдел всего месяц назад. Врагов за такой срок не наживают.
Их наживают гораздо быстрей.
- Сколько вы проработали у нас в банке? – спросил он системного администратора сети.
- Ровно одну неделю.
- Больше вы у нас не работаете.
Потому что сообщения, которые раньше кто-то присылал ему на мобильный, теперь стали приходить на его электронную почту. Прямо в банк. На адрес, известный только ему, нескольким клиентам в Швейцарии и системному администратору.
Швейцарцы отпадали, потому что по-русски просто не умели писать, следовательно оставался программист. И Виктор. Если он сошел с ума и сам отправлял себе эти письма.
Как человек рациональный, он понимал, что эту возможность тоже нельзя полностью исключать, однако предпочел начать с программиста.
- Всего доброго, - сказал он, закрывая дверь и изо всех сил стараясь не услышать слова «Козел».
Однако письма на электронную почту приходить не перестали. Наоборот – их стало больше и они сделались гораздо злей.
Психиатр сказал Виктору, что он абсолютно нормален, и тогда он решил найти программиста, которого уволил неделю назад. Парня надо было напугать. Иначе это могло продолжаться бесконечно.
Потому что Виктор не мог просто взять и закрыть этот электронный адрес. Пришлось бы остановить операции, о которых ни ФСБ, ни налоговым ведомствам лучше было не знать. Тем более, что клиенты из Швейцарии помогали отмывать деньги не только для директора банка. У Виктора в этих операциях тоже был свой интерес. Сколько бы он прожил, если бы директор узнал о его личной заинтересованности – вопрос был сугубо риторический. И он это понимал.
- Это ежу понятно, - сказал программист, когда Виктор обрисовал ему, что он с ним сделает, если тот не перестанет присылать ему свои идиотские письма. – Только я их не присылал. Их вообще никто не отправлял. Они ниоткуда.
- Как это?
- Да вот так. Нет отправителя. Думаете, я не проверял? Или мне по приколу – просто так потерять работу? Даже самые крутые хакеры сказали, что этого не может быть.
- Чего?!!
- Ваших писем.
Виктор вздрогнул и молча уставился программисту в лицо.
- Почему? – наконец сказал он.
- Да потому что нельзя получить то, что ниоткуда не отправляли.
- В каком смысле?
- В самом прямом. У ваших писем нет исходной точки. Они ниоткуда. Я отследил в обратном порядке все сервера, но каждый раз цепочка обрывалась. Как будто компьютера, с которого отправляют все эти письма, просто-напросто не существует. Как будто их кто-то придумал, а потом мысленно отправил в сеть. Они не оставляют первоначального следа.
- Но где-то же они в сеть проникают!
- Проникают. Но без серверов. Они всегда возникают из ниоткуда.
Виктор сам не знал - почему, но в итоге он программисту поверил. Правда, кошмары по ночам стали еще страшней. И писем приходить стало больше.
Все его сны теперь сводились к одному и тому же. Какие бы ужасы не приходили к нему по ночам, каждое видение почти всегда заканчивалось лицом девушки. Черты этого лица ускользали от Виктора, потому что всякий раз он видел его в самом конце, за доли секунды до пробуждения, но он твердо был уверен в том, что это было одно и то же лицо. Присутствие девушки в его снах было настолько реальным, что, открывая глаза, он с трудом прогонял от себя ощущение как будто он только что слышал ее печальный вздох вон там за портьерой возле шкафа в самом темном углу.
Днем он пытался понять почему это лицо так волнует его и кажется ему неуловимо знакомым, но после множества бесплодных попыток вспомнить – где он мог видеть свою ночную гостью, Виктор давал себе слово не думать о ней, заваливал себя работой, старался все время быть рядом с людьми и через полчаса снова возвращался мыслями к ней.
Так продолжалось до тех пор, пока он не получил совершенно особенного письма на свой электронный адрес. Его зловещий корреспондент сообщал, что ему все известно. Что он знает о тайных финансовых операциях, которые Виктор проводит для директора банка, и что скоро наступит время держать ответ.
- Какой ответ? – сказал ему директор и засмеялся. – Ты, милый, не понимаешь, что в случае чего отвечать будешь ты. Один только ты. Потому что вся эта байда с нелегальными операциями – только твоих рук дело. Ты думал, что валютный отдел получил просто так? Смешной ты. И попробуй где-нибудь упомянуть меня. Понимаешь, что с тобой будет?
Виктор понимал. Он молча смотрел на директора и не мог двинуться с места. Однако его поразили не столько слова босса, сколько то, что происходило с его лицом. Под глазами у директора неожиданно проступили темные круги, щеки ввалились, кожа приобрела зеленоватый оттенок, а нос вдруг как будто совсем исчез, и на Виктора смотрело уже не лицо, а череп.
- Ты чего? – совершенно другим голосом спросил директор. – Что ты на меня так уставился?
- Ничего, - выдавил из себя Виктор. – Просто… у вас что-то с лицом.
- Иди, работай, умник. И держи в башке то, что я тебе тут сказал.
Выходя из кабинета, Виктор обернулся, и директор снова поднял голову от бумаг. Лицо у него было совершенно нормальным.
- Нет, я же говорил вам, что с психикой у вас все в порядке, - сказал врач, записывая что-то в свой толстый журнал. – Можете не беспокоиться. Галлюцинации у вас, скорее всего, от переутомления. Надо вам отдохнуть. Давно были на курорте? Возьмите отпуск и поезжайте куда-нибудь на юг. Я раньше обычно ездил на Украину. Чудесные там места. Не бывали?
Но Виктору было совсем не до украинских чудес. Через два дня после визита к врачу он получил новое сообщение. На этот раз оно было еще страшней.
«Сходил к директору? Ну и дурак. Потому что я знаю, что ты воруешь не только для него. Хочешь, я напишу ему – сколько ты у него украл денег?».
Виктор долго смотрел на белый экран монитора, потом протянул руку и впервые подвел курсор к слову «Ответить».
Он написал только два слова.
«Кто ты?»
Через минуту компьютер издал звук, сигнализирующий о новом сообщении.
«Тот, кто тебе нужен».
Виктор посидел еще и потом медленно написал: «Зачем?»
Ответ пришел почти сразу.
«Ты знаешь».
И еще через несколько секунд: «У памятника Гоголю за почтамтом. В два часа».
Виктор откинулся в кресле и закрыл глаза. Ему не хотелось ни о чем думать. Просидев так пять минут, он потянулся наконец, чтобы выключить компьютер, но в этот момент на экран выскочило еще одно письмо.
«А как тебе лицо твоего директора?».
На Арбатской площади было шумно. Оставив машину недалеко от метро, Виктор почти бегом направился к почтамту. Сердце его колотилось как бешенное. Часы возле кинотеатра показывали без пяти два. Сделав шаг с тротуара, он хотел перебежать дорогу, чтобы не терять времени в переходе, но в это мгновение откуда-то сзади раздался крик:
- Стой! Не ходи туда!
Он резко остановился, и мимо него, буквально в двадцати сантиметрах, пронесся тяжелый грузовик. Хватая ртом воздух, Виктор в ужасе отпрянул назад, но огромный «Камаз» уже скрылся за поворотом. Виктор сделал еще шаг назад, замер и потом медленно повернулся. Рядом с табачной палаткой молодая женщина склонилась над малышом, который забрел в самую середину большой лужи и радостно топал ногой.
- Кому говорю, не смей больше туда ходить! – сказала она и потянула малыша за руку.
Виктор стоял на месте и продолжал смотреть на женщину и ребенка. Выведя малыша из лужи, она присела перед ним на корточки и стала что-то шептать ему на ухо. Виктор, сам не понимая почему, не мог оторвать от них взгляда. Наконец женщина, продолжая сидеть на корточках, медленно повернула голову и посмотрела прямо на него. Виктор встретился с ней глазами, и по спине у него пробежал холод. Женщина, улыбаясь, смотрела на него и гладила по голове ребенка.
У нее было лицо той девушки, которая приходила к нему по ночам.
* * *
На следующий день он получил новое сообщение.
«Ну как?»
«У памятника никого не было», - ответил он.
«Я не об этом».
«Нам нужно встретиться. Я больше так не могу».
Еще через два дня ему прислали новый адрес. Теперь надо было ехать в Воронеж.
- Ты что с ума сошел? – сказал директор. – У нас сейчас самый ответственный момент. Нужно успеть до пятницы перевести в Швейцарию еще пять миллионов.
- Я не знаю.
- Что ты не знаешь? Насчет Швейцарии? Будешь выпендриваться – закрою тебя.
Но Виктор не знал совсем другого. Он не знал – сошел ли он с ума.
В Воронеже к нему на встречу снова никто не пришел. В письме ему сообщили, что он должен ждать невысокого полного мужчину лет сорока пяти, но он целый час озирался на центральной площади города в смутном страхе увидеть в потоке людей лицо своей ночной гостьи. Ни девушка, ни мужчина на площади не появились.
То же самое произошло в Иваново и потом в Йошкар-Оле.
С каждым новым письмом и с каждой новой поездкой в нем росла уверенность, что он просто сходит с ума. Иногда ему казалось, что все это – очередной кошмар, от которого он никак не может очнуться, заснув под самое утро в своем кресле, вздрагивая от любого шороха, но все же не находя в себе сил вырваться из паутины нелепого и ужасного сна.
- Мне нужен один билет до Киева, - сказал он, наклоняясь к окошку кассы. – На самый ближайший рейс.
- Ближайший улетает через полтора часа.
- Мне подходит. Сколько с меня?
Девушка за стеклом перевела взгляд на монитор своего компьютера.
- Извините. На сегодня билетов уже нет.
- Нет? – Виктор нахмурился. - Ну, тогда давайте на завтра. Во сколько улетает первый?
- В 10.45.
- Хорошо. Давайте на этот.
Девушка снова посмотрела на свой компьютер.
- Извините, на этот рейс тоже, к сожалению, билетов нет.
- Да что за чертовщина! А на какой есть? Может, вы сразу скажете мне – на какой ближайший рейс до Киева у вас есть билеты?
Она посмотрела на монитор.
- Послезавтра, в 14.25.
- Послезавтра? – Виктор не смог скрыть своего раздражения. – Хорошо, сколько с меня?
Она назвала сумму, взяла у него паспорт и начала набивать его данные в свой компьютер.
Виктор вынул из кармана портмоне и стал пересчитывать деньги. Внезапно по спине у него побежали мурашки. Он буквально физически ощутил, что на него кто-то пристально смотрит. Стараясь делать это незаметно, он краем глаза оглядел аэровокзал, но ничего подозрительного не увидел. Облегченно вздохнув, он перевел взгляд на девушку за стеклом кассы и вздрогнул от неожиданности.
Вместо того, чтобы печатать на своем компьютере, она сидела абсолютно неподвижно, вытянувшись как струна, и огромными воспаленными глазами смотрела ему прямо в лицо.
- Не надо лететь на этом самолете, - сказала она глухим голосом, совсем не таким, каким разговаривала с ним минуту назад. – У Николая Ивановича родился сын. Все погибнут.
Виктор в ужасе отшатнулся от окошка кассы, не понимая еще до конца причины своего страха, но уже внутренне приняв его как должное, и приготовившись делать то, что ему велят.
- Ну, вы берете билет, мужчина? – уже совершенно нормальным голосом сказала девушка. – Или так и будете там стоять?
- Нет, нет, - заторопился Виктор. – Я лучше поездом. Извините, что побеспокоил вас.
По поводу слуховых галлюцинаций врач сказал ему, что они также являются следствием переутомления. Поэтому Виктор прав, что решил съездить на Украину.
- Я же вам говорил - там лучший отдых. И очень хорошо, что поездом. Самолеты в последнее время, сами знаете… не того…
В поезде, действительно, было лучше. Еще только убирая чемодан на самую верхнюю полку, Виктор каким-то шестым чувством понял, что этой ночью он сможет уснуть. Ляжет, закроет глаза и тут же погрузится в сон. Без кошмаров. Ему самому было непонятно – откуда он это знал, но он был в этом твердо уверен.
Единственное, что раздражало его в купе – это непонятный попутчик. Постоянно поглаживая длинную бороду, он не сводил с Виктора глаз. Следил из своего угла возле столика за каждым его движением.
- А вы меня не помните? – наконец заговорил он. – А то я все жду, когда вы сами со мной заговорите.
Виктор внимательно посмотрел на человека с бородой.
- Нет, я вас не помню.
- Странно. А мы ведь с вами вместе учились.
- Где?
Виктор перестал расстилать постель и повернулся к попутчику.
- В семинарии. Четыре года назад.
- Где?!!
- В Киевской семинарии. Вас ведь зовут Фома? Хотя, в миру у вас, наверное, было другое имя.
- В каком еще миру? Меня зовут Виктор. И четыре года назад я ни в какой семинарии не учился.
Попутчик закашлялся и затряс головой.
- Простите. Наверное, я ошибся. Но сходство невероятное. Вы даже головой делаете точно так же. Вот видите? Вот опять. Как будто у вас затекла шея.
- Может, я лучше перейду в другое купе?
- Нет, нет, что вы. Извините меня. Я обещаю вам, что больше надоедать не буду.
Однако, забравшись к себе на полку и с удовольствием закрыв глаза, Виктор чувствовал, что странный попутчик продолжает на него смотреть. Впрочем, стук колес и плавное покачивание вагона скоро сделали свое дело. Перед тем как уснуть, Виктор еще успел задуматься о том, какая может быть связь между тремя городами, куда его заставили съездить нелепые письма, но вскоре мысли его спутались, и он провалился в первый за несколько недель по-настоящему глубокий сон.
Наутро он обнаружил, что его попутчик исчез.
«Вот и хорошо, - подумал он. – Сумасшедший какой-то».
В Киеве он снял номер в той гостинице, где ему было указано, и стал ждать.
Через два дня, потеряв надежду, Виктор решил, что его опять обманули. К полудню он начал укладывать чемодан. Выходя из номера, он подошел к телевизору, чтобы выключить его из сети. Он протянул руку к выключателю, но вдруг замер, уставившись на экран. В хронике новостей мелькали кадры с места крушения самолета. Дымящиеся остатки фюзеляжа, вещи пассажиров, солдаты. Какой-то чиновник в яркой куртке с капюшоном давал интервью. Виктор прибавил звук. С трудом разбирая украинскую речь, он все же уловил, что причиной авиакатастрофы скорее всего послужила ошибка пилота, у которого за день до вылета родился сын. Пилот обманул комиссию и явился на борт в состоянии тяжелой похмельной интоксикации. Рейс был из Москвы.
Виктор бессильно опустился на стул. Он понял, что теперь никуда не уедет.
Вечером, проверяя почту в своем «ноут-буке», он обнаружил новое письмо. Оно было коротким.
«Смотрел телевизор?»
Вместо ответа он напечатал: «Куда теперь?»
В Полтаве он открыл компьютер прямо на вокзале. Положив на столик в кафе мобильный телефон, Виктор вошел в сеть. В новом письме ему указывали небольшой районный центр, до которого надо было добираться на электричке. Чемодан он решил оставить в камере хранения. С ним оставалась лишь сумка, в которой лежал компьютер и телефон.
Сойдя с пригородного поезда, он снова проверил почту и отправился на поиски автовокзала.
Автобус был старый и почти пустой.
Деревня, где он вышел уже под вечер, состояла буквально из нескольких хат.
«Найди кума Миколу. Он знает – куда везти».
- Да не поеду я никуда, - сказал Виктору огромный мужик, разгребавший вилами сено у себя во дворе. – Ночь уже совсем. И «жигуль» у меня сломавси. Ишь, чё удумали! На ночь глядя – в такие места. Туда и днем-то не всякая дитина заскочит. А воны куда тильки не бегають.