В город пришла весна, и почтальону стало труднее разносить письма и газеты. Снег темнел, истекал ручьями, а ботинки, как назло, - промокали. Почтальону приходилось изменять привычным для него маршрутам, выискивая сухие участки или не растаявшие твердые комья снега. Почтальон был мудр и не ругал погоду, как это делали остальные коллеги. Да и ботинок других у него все равно не было.
Почтальон не спеша передвигался от подъезда к подъезду. Люди выписывали мало, не то, что раньше. Три-четыре газетки на весь подъезд да два письма, - вот и все. Почтовые ящики были пусты, как карманы.
Почтальон поднялся к ящикам. Разбросал почту. Оставалось совсем немного. Среди местных газет оказался журнал "Наука и религия". Кого-то интересует "Наука и религия", удивился почтальон. Посмотрел номер квартиры. Попытался вычислить этаж. Вышло, что восьмой, предпоследний. Лифт со скрипом, нехотя, поднял почтальона.
Дверь открыл поджарый старик. Может, не совсем старик, но волосы у него были седые. Борода - короткая и курчавая, шкиперская. Одет в тельняшку и джинсы. На ногах смешные, в виде собачек, китайские тапочки.
- Я вам журнал принес, - произнес почтальон. - "Науку и религию".
- Можно было и в ящик бросить, - ответил старик, с интересом разглядывая почтальона.
- Мне захотелось посмотреть на человека, который выписывает "Науку и религию" в наше время.
- Ну, проходите тогда. Я вас угощу чем-нибудь. Водку любите?
- Люблю, но я на работе
- Тем более.
Почтальон прошел в квартиру. В прихожей аккуратно поставил ботинки в угол так, чтобы старик не видел, в каком они состоянии.
Кем был его новый знакомый, судя по обстановке, определить было крайне затруднительно. В комнате, там, где у всех на стене висит ковер, у старика красовался штурвал. Портрет Хемингуэя с какой-то надписью на английском языке. Макет бальсового плота "Кон-Тики". Компьютерные дискеты на столе соседствовали с вязальными спицами.
Пепельницей служил глиняный череп. Точнее, голова черта, Мефистофеля. Раньше такие продавались на летних курортах. Вместо кухонного ножа - охотничий тесак. Белый куб холодильника украшал коралл на деревянной подставке. И везде, где только возможно, - книги, книги, книги.
Почтальон не спрашивал о роде занятий, а сам хозяин квартиры по поводу своей жизни отмалчивался. Зато много рассуждал о вечных вопросах. Надо полагать, собеседники или же просто гости бывали здесь не часто.
- "Наука и религия" - один из наиболее ярких журналов нашего времени. Именно там впервые в России был напечатан Кастанеда, - говорил старик.
Кто такой Кастанеда, почтальон не знал - он лишь, для поддержания разговора, понимающе кивал. Старик, разгорячившись, продолжал:
- А "Тибетская книга мертвых", которая появилась за две тысячи лет до Библии? Египетские пирамиды? Блаватская? "Роза мира"? Орден тамплиеров? Что вы скажете по этому поводу?
- Да-а, много странного в этом мире, - только и сказал почтальон.
- Нет, не странного. Это-то все как раз и объяснимо, и просто. Гораздо страннее, что люди себя ведут не так, как им хочется.
Нечто похожее почтальон уже слышал, правда, мысль звучала как-то иначе. Тут он вспомнил, что разнес не все газеты. Тоненькая стопка лежала в прихожей.
- Извините, - сказал почтальон. - Я не могу больше задерживаться. Надо почту идти разносить. А на улице - слякоть.
И вздохнул.
- А ты что? Летать не умеешь? - спросил старик. В порыве красноречия он перешел на "ты":
- Я тебя научу. Допиваем и лезем на крышу.
Почтальон смутился, но отказать не посмел. Они вышли на лестничную площадку, поднялись на верхний этаж. Старик проворно забрался по лестнице и открыл люк. Почтальон увидел квадрат неба с картонным пятном облака.
- Летать? - переспросил он и тоже полез по лесенке.
- Вот именно, - сказал старик. - Солнце есть. Ветер слабый. Короче, сейчас полетишь.
- Куда? - попятился почтальон.
- На работу, - спокойно ответил старик, закрывая люк на крышу на замок. - Тут главное - не бояться. Первый полет совершим вместе.
И выбросил ключ вниз. Стука ключа об асфальт почтальон не услышал.
- Вы - сумасшедший, - объявил почтальон, с грустью размышляя о предстоящих неприятностях на работе. - Немедленно откройте люк.
- Сам ты - сумасшедший, - обиделся старик. - Как я тебе его открою? Ключ-то уже тю-тю. Иди сюда.
Почтальон подошел. С помешанными надо вести себя спокойно, не нервничая. Сам целее останешься.
- Глади вокруг, - попросил старик. - Куда полетим?
- Дом номер тридцать шесть. Работа - прежде всего, - сказал почтальон, лихорадочно ища выход из крайне глупого и опасного положения.
- Значит так, займемся грузовыми перевозками. Дом номер тридцать шесть находится на северо-востоке, за торговым центром, верно?
- Так точно.
- Следовательно, учтем поправку на ветер.
Почтальон глянул вниз. Город такой красивый сверху. Весенний и радостный. Чей-то ребенок, хохоча, топал по лужам. Во дворе неуклюже парковался автомобиль. Девушка с длинными темными волосами тянула на поводке терьера. С высоты девятого этажа все казались родными. Почтальон некстати подумал об отпуске.
- Готовсь, - приказал старик.
- Как это? - испугался почтальон, прижимая сумку с газетками к груди.
- А вот как, - и с этими словами, старик отвесил сильного пинка.
Почтальон и охнуть не успел, как оказался в воздухе.
п р о д о л ж е н и е д л я п е с с и м и с т о в:
Как глупо кончается жизнь, промелькнула мысль. Вторую - о том, что он не разнес всю почту, почтальон подумать не успел. Звук падения оказался неожиданно тихим, словно бы уронили мешок. К телу тут же подбежали люди, но было уже все равно.
п р о д о л ж е н и е д л я о п т и м и с т о в:
Как глупо кончается жизнь, промелькнула мысль. Отчаянно барахтаясь, почтальон уже возле самой земли, как-то вдруг полетел-полетел. И вот он уже поднялся над пятым этажом, над седьмым, девятым. Встречный поток ветра щекотал подмышки. В ужасе шарахнулся в сторону голубь.
Кто-то снизу удивленно смотрел на него, приставив ко лбу ладонь.
- За ветром следи, - крикнул старик вслед. - Когда приземляться будешь - группируйся, а то больно шлепнешься.
Чему только не научишься, когда весна на дворе, думал почтальон, загребая воздух по-собачьи.