"Шшш-х, шшш-х" -- в белой зимней тишине слышен только этот ритмичный шорох. Красные кончики Ленкиных лыж мелькают передо мной. Когда-то я хорошо ладила с лыжами. Но столько лет прошло, все забылось. Полтора часа - и дыхания уже нет...
-- Давай, что ли, передохнем? Не могу уже, -- сказала я убегающей вперед спине.
-- Да осталось-то всего ничего. Дойдешь.
"Да, легко тебе говорить, тебя родители каждую зиму на лыжах заставляют, а летом - на велосипеде. У тебя здоровья хватает. А мне каково?" - уныло подумала я.
Хотя кто виноват в том, что мне было вечно некогда, вечно лень заниматься собой, своей фигурой, здоровьем? Никто, кроме меня. Ладно уж, скоро будем дома...
-- Господи, что это?! - Лена внезапно остановилась. Она не кричала, но фраза прозвучала невероятно громко. Я ничего не понимала.
-- О чем ты?
-- Ты послушай только...
Я послушала. Стояла абсолютная тишина. Недавно еще надрывавшиеся птицы замолкли. Где-то рядом проходила оживленная обычно автомобильная трасса, но и оттуда не доносилось ни звука. Я вспомнила, что уже некоторое время единственными звуками, которые нарушали тишину, были шорох Ленкиных лыж и мои покаянные мысли.
Слишком тихо.
-- Давай поторопимся.
Мы пошли быстрее. Уже хорошо был виден просвет в деревьях. Там была дорога к дому, к свету, к семьям. Хотелось горячего чаю, горячей ванны, горячих поцелуев.
Лес кончился. Мы стояли на пригорке, у подножья моста, возвышавшегося над скоростной трассой. Трасса была пуста. Ни одной машины. Лена посмотрела на часы - почти пять. Почти вечер, почти совсем стемнело.
-- Ну, воскресенье же, может, все дома сидят, вот и не ездит никто, -- с сомнением протянула я. - Пойдем, посмотрим, куда все подевались.
Мы сняли лыжи, поднялись на мост, прошли по нему, спустились. По-прежнему ни одной машины. Вокруг стояла полная тишина. Город светился множеством огней. Ярко горели уличные фонари, в окнах плясали желтые и красные огни.
Идти было с полкилометра. Ленке - чуть дольше, ее дом дальше моего на одну остановку.
Минут десять мы шли через парк. Ни один человек не попался навстречу. Ни одной бродячей собаки или кошки. Птицы не пели, но ведь и не утро. Куда делись люди?
-- Лен, давай сначала ко мне зайдем, может, это совпадение какое. Может, сериал новый, типа "Изауры", по телеку завинтили, все смотрят? Это ведь фигня полная, -- сказала я. Заходить домой одна я боялась.
Ленка согласилась. Ей тоже было страшно идти в одиночку через темные гаражи.
По пути я все надеялась, что мы кого-нибудь встретим. Самый замухрышный бомж сейчас был бы для меня самым желанным человеком. Но по-прежнему никого не было. В универсаме рядом с моим домом горели все лампы, было еще рабочее время, в это время люди обычно толклись у прилавков, покупали молоко на завтра, тушенку. Но сегодня там было пусто.
Когда мы зашли в подъезд, в нос ударил привычный запах мочи. В углу подсыхала очередная вонючая лужа. Уроды-соседи (или местные подростки) привыкли ссать прямо у двери лифта. Суки.
Мелькнула мысль, что лифт не работает. Я нажала на кнопку. Кабина дрогнула где-то наверху и с лязгом ринулась вниз. Шум мотора показался невероятно громким.
-- Давай пешком? - сказала Лена. Она с детства боялась лифтов, потому что однажды взбесившаяся кабина с бешеной скоростью занесла ее под самую крышу высотного бабушкиного дома. С тех пор каждый раз, когда она была вынуждена пользоваться этим благом цивилизации, она жутко боялась. Сейчас же ее страх передался и мне. А вдруг застрянем? Никого нет. Кто нас вытащит?
-- Ладно, пошли пешком.
Идти на десятый этаж было тяжело. Шаги эхом отдавались в стенах подъезда. Лыжи давили на плечи. Мокрые ботинки тянули вниз.
На пятом этаже мы остановились.
-- Вот черт, не могу больше. Что делать будем? - сказала я.
-- А что остается. Пошли дальше.
Ближе к цели у меня затеплилась невероятная надежда на то, что все наши страхи беспочвенны. Что вот только подойдем к двери, постучим, и раздастся дробный топоток моей пятилетней дочери, а муж откроет засов. Начнет ругаться, конечно, что мы так долго, что есть дома нечего. Но это - ничего. Главное, кончится этот ужасный кошмар.
Наконец, тяжело дыша, мы взобрались на мой этаж. Железная черная дверь. По опыту я знала, что громко стучать не рекомендуется, потому что это действует на нервы и моим домашним, и всем нашим соседям. Поэтому я постучала тихо-тихо.
За дверью - ни шороха. Мертвая тишина.
Я постучала еще раз, и еще. Ничего. Пошарила в карманах, нашла ключ. Вставила в замочную скважину. Звук поворачивающегося в недрах двери ключа чуть нас не оглушил. Сердце стучало часто-часто.
Мы зашли в квартиру. Везде горел свет. Посреди комнаты валялась забытая дочкина раскраска, рассыпаны карандаши. Меховые ботинки мужа, как обычно, валялись посреди прихожей. Все было как всегда. Но никого не было.
-- Эй, вы где? - шепотом позвала я. - Это что за игра такая? Выходите!
Никто не отозвался.
-- Выходите, -- заорала я уже во всю мощь, -- какого черта, где вы?
Чайник на плите был еще горячим, на столе стояла любимая кружка мужа с пакетиком чая "Липтон", с ложкой сахара. Чай пить готовился. Кружка была, мужа не было.
Неожиданно, так, что я вздрогнула, Ленка сказала:
-- У меня муж уже должен с работы прийти, мне ужин разогревать надо. Я пойду.
-- Нет!!! Не уходи! Я боюсь!
Наконец-то это было высказано. Страх вылез наружу, обволок нас, облепил, словно скотчем.
Вдруг меня осенило:
-- Телефон же! Давай позвоним просто!
Лена подняла трубку. Гудок был ровный, мощный. Мы вздохнули с облегчением. Лена набрала номер своей квартиры. Раздался вызов. Один, два, три. На десятом гудке пришлось положить трубку.
-- Просто нет никого еще, Лешка ведь и опоздать может. Да и вообще, какая-то ерунда происходит. Пойду я.
Подруга ушла. Я осталась в одиночестве. Прошлась по квартире, посмотрела на легкий беспорядок. Никак не проходило чувство нереальности происходящего. Будто не я тут хожу, а моя тень.
***
"Может, чаю попить? - подумала я. - Все равно пока ничего сделать не могу. Или могу?"
Я снова подошла к телефону. Позвонила на работу (по воскресеньям там всегда торчали какие-нибудь безумные программеры). Все три телефона не отвечали. Гудок вызова уже действовал мне на нервы. Наконец, в качестве последнего, отчаянного действия набрала заветные "02". И там - лишь длинные гудки. То же и с другими номерами, которые при любых обстоятельствах просто обязаны были отвечать - 03, 01. Полная тишина.
Я включила компьютер в надежде, что хоть в виртуальном пространстве кто-нибудь отзовется. Удивительно, но в Интернет удалось войти с первого же раза (обычно это занимало от пятнадцати минут до часа). Загрузилась привычно синяя "рамблеровская" страничка.
Куда же пойти? Надо в прессу куда-нибудь.
Сайт, объединяющий все ведущие СМИ, работал. Но вся информация касалась вчерашнего дня - президент России встретился с китайским премьером. Один известный олигарх начал распродавать свои акции. Продолжается подъем промышленности по всей стране. Ни одной сегодняшней новости. Ничего. Нажимаю на "Обновить". Страничка послушно перегружается. Но ничего не меняется.
Я почувствовала, как меня захватывает паника. Выйти на улицу я не могла. Находиться дома было до крайности неуютно. Я села в кресло, погрузилась в тупое оцепенение. Ни о чем не хотелось думать.
Телефонный звонок раздался неожиданно. Я подпрыгнула. Подошла к телефону. Казалось, что из трубки исходит необъяснимая угроза. Будто клубок скорпионов там спрятался. Я знала, что, когда поднесу телефон к уху, услышу что-нибудь настолько страшное, что просто умру на месте. Или потолок упадет мне на голову. Ну, не знаю. Уж что-нибудь точно произойдет.
Телефон продолжал трезвонить. Тут только я сообразила, что стою у аппарата уже как минимум минуту. Взяла трубку.
Оттуда раздался взволнованный Ленкин голос:
-- Ты что к телефону не подходишь? Я уж было подумала, что и тебя уже нет...
-- Извини. Что у тебя там?
-- Так же. Никого не было. Позвонила родителям, там тоже никто не отвечает. Уж они-то дома должны быть. Мама никуда в воскресенье вечером не ходит. Может, со связью что?
Я не знала, что на это сказать. У меня-то уже было четкое ощущение, что кроме нас с Ленкой в мире вообще никого не осталось. О причинах (и следствиях) я старалась не думать вообще. Вместо этого спросила у подруги: