от Светланы Бодруновой

Гости Пиитрушки - о Питере:

 
 
 Ася Дайман
 *** (колокольчик звенит тихо)
 
 колокольчик звенит тихо 
 он не может звенеть громче 
 я смотрю в окно и не видно 
 ничего в окне этом ночью 
 только черный свет 
 только нежный звон 
 хорошо!
 
 
 Серафима Чеботарь
 Жертва Петербургу
 
 It is preferable not to travel with a dead man. 
 (Henri Michaux) 
 
 ... это город, с рождения обреченный на постоянное умирание. 
 Северная Венеция, только вместо запаха тления - пыль. 
 Дома на сваях, вбитых прямо в сердце мне, и на заклание 
 Принесенный конем бронзовый Петр. Его задушит змея. А пыл 
 Первопроходцев северных строк от холода не остывает. 
 Живущие здесь учатся жить силой собственной смерти. 
 А те, кто приехал, черпают себя до дна - и часто бывает, 
 Что там остается лишь гнилая вода Невы. В дней круговерти 
 Никто не заметит, как ростральные свечи сгорят до окурка 
 От пламени собственных фонарей, и Стрелка когда затупится 
 В постоянном беге по циферблату заливов. В игре с отражением в жмурки 
 Всегда темнота проигрывает. Под мостами тени расступятся, 
 И между ними в Финский залив выплывет чье-то тело. 
 Глаза открыты, в них смотрятся чайки, поправляя головные уборы. 
 Вода холодна - ломит зубы отраженным в ней сфинксам, и так несмело 
 Полощут в каналах позолоченные ладони не выспавшиеся соборы... 
 
 
 Елена Гуляева
 Белые ночи
 
 Июнь 
 Петербург 
 Эти белые ночи 
 Не спать 
 Задыхаться сирени цветеньем 
 Кружить и сноситься 
 Державным теченьем 
 Невы 
 В разведённых мостов многоточии 
 Пить запах дождя 
 Вместе с тёплым асфальтом 
 Дворцовой 
 Увязнув в неё каблуками 
 В едва ли на треть 
 Восстановленном храме 
 Взлетать 
 Под небесные своды из смальты 
 И рвясь на куски 
 Между близко и ближе 
 Из памяти 
 Груды Кащейского злата 
 Выхватывать 
 Ты 
 Призрак Летнего Сада 
 В Фонтанку 
 Навек 
 Заглядевшийся 
 Чижик...Стоять водой 
 Лубочно-голубой, 
 Забывши напрочь сроки и итоги, 
 Разглядывать придонные чертоги, 
 Лениво пошевеливать прибой... 
 Дивиться гладкой лаковой слюде -- 
 Поверхности своей аквамарину, 
 И реденькую тинную перину 
 Отращивать в камнях на чёрный день... 
 
 И знать, что не удержит ничего 
 (Помилуйте,-- какой же в море тормоз?!), 
 Лишь только дальний пряный запах шторма 
 Крылом лица коснётся моего... 
 
 
 яшка каzанова
 ***(Не пускайте поэта в Питер)
 
 ....."Не пускайте поэта в Париж" 
 ......................В.Долина 
 
 Не пускайте поэта в Питер. 
 Запирайте. Дома держите. 
 Если можете - повяжите. 
 Чем угодно жертвуйте - жизнью, 
 В оба глаза за ним смотрите. 
 Не пускайте поэта в город. 
 Он к вам вряд ли потом вернется. 
 Не простится, не обернется. 
 В сером воздухе изогнется 
 Темный лацкан и светлый ворот. 
 Не пускайте поэта в ветер. 
 Он Невой закашляет в бронхах. 
 Захлебнется по-чаячьи звонко. 
 Робкий бог, воспаленный и тонкий, 
 Задремавший на парапете. 
 Там Дворцовой дугою гнется, 
 И в шершавом сером граните - 
 Стих, закутанный в чей-то свитер... 
 Не пускайте поэта в Питер. 
 Все равно он туда сорвется.
 
 
 яшка каzанова
 ***(Невские пальцы перебираю)
 
 Невские пальцы перебираю. 
 Целую ладони ковш. 
 Гладь мостовых бередят трамваи. 
 Рвусь, отрываюсь, отогреваюсь 
 От сотен бетонных кож. 
 Лакаю воду каналов стылых, 
 Ласкаю решетки сон. 
 Сзади, закрытым заводом в спину, 
 Моей индустриальной пустыни 
 Скошенное лицо. 
 Навзничь кидаюсь. На небо. На земь. 
 Рубашку шпилями в кровь. 
 Пунктиром линий Васильевской вязи 
 Молюсь на юных, больных, безобразных, 
 На эрмитажных богов. 
 Я - плоть от плоти. Я - камень от камня 
 гранит на себе таскать ... 
 Хватает обугленными руками, 
 Крюковым держит нельзя дышать мне 
 Предпитерская тоска. 
 
 
 яшка каzанова
 здесь
 
 в этом городе каждый, кто был хоть чуть-чуть 
 обозначен как личность, становится тенью 
 с пиджаком на плечах и с букетиком чувств 
 в полувымерзшем теле. 
 
 в этом городе. улицы липнут к ногам, 
 увлекая в безумие всех достоевских. 
 раздеваю глазами тебя донага, 
 невзирая на "если...", 
 
 раздеваю. ты мерзнешь, ты рвешься ко мне 
 под рубаху поглубже. от воспоминаний. 
 и античные мальчики держат коней, 
 нарциссически-верно колеблясь в канале. 
 
 в этом городе солнце не греет, но льнет 
 к белой коже. всеядно, как татуировка. 
 замирает морщиной. смотрю на нее 
 откровенно и робко. 
 
 в этом городе нас не встречает никто, 
 кроме ветра и юноши светло-седого. 
 и кусает: не то ожиданье, не то 
 ощущение - дома.