Н Е Ч И С Т Ь часть 5
Ну вот -- куда деть обертку от мороженого, если все городские урны мобилизованы на борьбу с террористами, но при этом мусорить в своем городе по прежнему не хочется? Липкая, не в карман же прятать ее? А Морка с Ленькой, хотя и убежденные проглоты - что один, что другой, но такое не едят...
Денис комкал, прессовал в кулаке обертку от сахарной трубочки и совсем уже решился избавиться от нее ее самым подлым способом: сбросить с Дворцового Моста в пучины Большой Невы, но вдруг фыркнул от смеха и постучал согнутым указательным пальцем себе по темени. Две интересные, неплохо прикинутые девицы, шедшие навстречу, засмеялись в ответ и одна из них показалась Денису похожей на... Не надо сердце бередить, только этого не хватало...
Дворцовый как раз закончился; Денис повернул направо к Стрелке и, на ходу, подстрекаемый собственным любопытством, раскрыл ладонь с бумажным комочком и дунул на него. Вслух он решил ничего не произносить, а только загадал, чтобы бумажка сгорела в необжигающем пламени. И слов не понадобилось! Бумажка вспыхнула синим и исчезла, не оставив даже пепла. Пальцы едва--едва почувствовали тепло, словно бы солнышко дотянулось до них из--за горизонта... Класс! Настроение повысилось еще на пару градусов и явно не желало возвращаться в дневное, "убитое" состояние. И причина угадывалась даже не в предвкушении белой ночи, одной из тех -- легких, летних, безоблачных и нежных, прихода которых Денис так ждал каждый год... А в чем же тогда?... Может быть это ему знак, что... Что все будет хорошо?...
И как это девчонки умудряются насыщаться шоколадками и мороженым? Это же не еда, а так..., развлечение возле еды. Мясо - вот настоящая пища настоящих мужчин! Говядина. Баранина. Свинина. Лосятина с медвежатиной. Птица всякая разная: если хорошо приготовить гуся или перепелок... Форель - тоже приятная рыба. Но единственное, от чего мама прямо--таки в невменяемое состояние приходила, весьма походившее на бешенство, это когда Денис при ней пытался есть сырое мясо, чтобы испытать ощущения дикарей и людей, внезапно оторванных от цивилизации. В этом отношении никакие просьбы и капризы на нее не действовали, даже заступничество отца не помогало... Такая уж у мамы фишка была; а сырое мясо на вкус - не беднее жареного, если его не солить, не перчить и в уксусе не вымачивать. Но если мясо не свежее, а после разморозки (Денис исхитрился -- пробовал такое пару раз вне дома), то это уже совсем, совсем не то, хоть жарь его, хоть так ешь...
Все равно надо зайти в какую--нибудь забегаловку и поужинать. Ой, а деньги... С полпачки сотенных он захватил - с запасом должно хватить. В крайнем случае и бесплатно отоварится, волшебным, так сказать, путем...
У Дениса была своя тропа в этом направлении: со Стрелки он обычно сворачивал в сторону Университета, оставляя слева здание Биржи, временно набитое военно--морским антиквариатом, потом вдоль комплекса имени Отто, где Ника родилась, она даже окно показывала и Денис запомнил... Потом через площадь, которую Денис упорно не хотел признавать как "имени Сахарова", к Академии транспорта и тыла, ну и вдоль по набережной... А потом, под настроение, либо на Петроградскую, либо в глубины Васильевского, или вообще к заливу. Но это днем; а поздним вечером, как сейчас, надо будет просто зайти в круглосуточную забегаловку "Император", и обратно, к основным мостам: Дворцовому, Троицкому...
Кто-то жалобно и тихо плакал... Денис как раз остановился, раздумывая, куда свернуть после того, как он минует "истфак" ( университетское здание с аркадой по периметру, по типу гостиного двора -- прим. авт.), может быть вообще вернуться "на материк" и поужинать там? И кто же это так носом хлюпает?...
Денис мысленно цыкнул на Мора и пошел на звук всхлипов, стараясь ступать бесшумно. У самого входа на "истфак", на ступеньках между колоннами плакала девушка. Была она в джинсах, сандалетах и клетчатой рубашке, сидела зажмурясь, подобрав к подбородку и обняв руками колени.
-- Не хочу мешать, но... Может помочь чем? Случилось что? - Денис остановился в метрах двух от девушки, дабы не вторгаться в ее личное пространство, и даже присел на корточки - левая нога на полной ступне, колено вверх, правая - на носке, колено вперед смотрит, рука на колене расслаблена, головы вровень -- все по науке, чтобы не испугать...
-- Мх..., мх... , си...гаретки не будет? - девушка посмотрела на него в упор. Она наверняка знала, что тушь потекла, разрисовав ее щеки и нижние веки грязными некрасивыми узорами, но даже не сделала попытки спрятать свое лицо от взглядов незнакомого человека или вытереть его... Равнодушие и усталость.
-- Не курю, извини.
"Ломки, что ли?" - хотел спросить Денис, но удержался и прислушался: никаких ломок у нее нет и курить-то не особенно хочет... И ничего она не хочет, только умереть... Ох, ты!
- Да ты же не куришь. Это же очевидно, как, впрочем, и то, что ты не ела с самого утра, да и то, если чашка растворимого кофе... без сахара, да, считать за завтрак. Не так, что ли?
Девушка с унылым любопытством уставилась на Дениса.
- Угадал. Ну и что? Хреново мне, Денис.
Денис так и подавился следующим незаданным вопросом. Вот это да! Но нет: Морка и Ленька на его эмоциональные всплески дергаются, никакой опасности ни он, ни они не чуют... Вот уж врасплох...
-- Угадала. Слушай, я действительно Денис . Или знаешь меня? По Голливуду?
- Не знаю, и если честно, знать не хочу. Не обижайся, ничего личного.
- Ну а тогда как ты угадала? - Денис растерянно торкался в ее сознание, но маленький опыт не позволял ему четко осознать и разложить "по полочкам" весь этот воспринятый сумбур: кашу из мыслей, эмоций, страхов, обрывков разговоров и песен... -- интересно же? Или ты мысли умеешь читать?
-- Возраст похож. В приличных семьях тогда в моде были Денисы и Ксении. А по тебе издалека видно, что ты пай-мальчик из хорошей семьи. Точно не куришь?
- Точно. А ты, в таком случае, Ксения?
- Не-а. Мария. Семья у нас..., ох, была нетипичная. И все, а? Свали, будь друг.-- Прямота, с которой девушка "отшивала" Дениса, не могла его обмануть, все ее мысли, слезы, истерзанные нервы кричали другое: "Не уходи, о, не уходи, человек, не оставляй меня одну! Ну пожалуйста!"
- Но согласись, Мария: хоть я и пай-мальчик, а с твоим завтраком я круче угадал, чем ты с моим именем?
- И что из этого?
- Как это что? Элементарно, Ватсон: голод нужно морить едой, и он не умрет до конца, конечно же, но временно отступит. Я как раз иду в кафе на водопой и пищеедение. Пошли... пойдем вместе?
- Манек нет. Денег. - Девушка была согласна идти куда угодно и чуть ли ни с кем угодно, лишь бы не оставаться одной, на ночь глядя. Денис, аккуратно одетый, не грубый, ей ровесник, если и вызывал у нее подозрения, то только самую малость, как и всякий неожиданный доброхот
- Лишь бы аппетит был, а в остальном я угощаю. - Денис чуть поднажал на ее эмоции, пытаясь добавить в них тепла и спокойствия.
- А потом?
- Потом? После победы над голодом -- разбежимся, по отдельности переваривать. Либо пойдем мосты разводить, если не разбежимся. Не боись, у меня есть постоянная герл--френд, - зачем--то соврал Денис, -- и я по этим самым делам нисколько не страдалец.
- Ну тогда лучше уж мосты... А куда двинем?
- В "Император". Это хоть и не ресторан "Максим", но зато нас пустят без галстуков и вечерних платьев, картошку натурально, без дураков жарят, не то что во всяких там макаках и дамнельдах.
- Да знаю я, мы там с ребятами иногда пиво пили после уроков.
- Нет, вот как раз пиво я не пью и тебе не советую. Пиво и шампанское - это вульгарно. То ли дело настоящая грузинская "Хванчкара", никакие французские вина с ним не сравнятся. Под мясо - ой-ёй-ёй!
Денис ойкнул с такой заливистой радостью, что девушка, глядя на его вытаращенные кверху глаза и улыбающиеся губы, сама невольно рассмеялась.
- Уговорил. Как ты ее назвал?
- Хванчкара. Его. Вино - среднего рода, его. Но только там Хванчкары нет, увы. Можно будет взять какого-нибудь красного итальянского, под мясо. Или, если хочешь, в "Денежки медовые" закатимся?
- Нет, далеко и дорого. И я не в настроении, если честно.
- Это заметно, что не в настроении. На самом деле и недорого, и недалеко, если тачку взять... Но как хочешь, "Император" так "Император", мне он нравится.
- Я вообще-то не пью, особенно с незнакомыми новорусскими -- осторожно-примирительно сказала девушка. Она тронула Дениса за предплечье, чтобы он подождал немного, а сама, с помощью зеркальца, носового платка и карандаша, принялась приводить свое лицо в порядок. Получалось у нее ловко и быстро. И сама она была симпатичная. И даже красивая.
- Я вообще-то тоже. Но под знакомство можно и остограммиться, греха в том нет. Или французской "минералки" возьмем, тоже классно под одноименное мясо пойдет. Любишь мясо по-французски? Или по-аргентински?
- Ничего, можно. Я больше жареные грибы люблю. И шоколад. Но не тот, который в шоколадках, а настоящий, твердый, чтобы немножко с горечью. Ты ел когда-нибудь такой? - Мария даже на сандалетах без каблуков была почти с Дениса ростом, худенькая, но "с формами", и это ему тоже нравилось.
- Доводилось, -- уклончиво ответил Денис. - Шоколад -- не мое призвание.
Ему хотелось спросить, почему все-таки, по какой причине Мария так горько плакала на ступеньках истфака, но он решил отложить вопросы: на сытый желудок больше вероятности получить правдивый ответ.
Юноша и девушка шли по набережной; как-то так само получилось при переходе улицы, что узенькая ладошка Марии сначала держала его за локоть, потом, у Тучкова моста, когда перебегали проезжую часть,оказалась в разгоряченной ладони Дениса, да так и осталась в ней, хотя уже и условная надобность в этом миновала. Куда девались все черные мысли, ощущение безысходности? А никуда, просто отошли на шаг, чтобы попозже, когда уже не будет рядом улыбки и теплой ладошки, вернуться и довести подопытный объект до логического конца...
Подошло вплотную к полуночи, и все равно еще было светло.
- ...Ты что такая мрачная? Изжога, порция мала показалась? Вода несвежая?
- Ой, Денис... Мне домой надо.
- На фиг тебе домой, Маш? А мосты разводить? -- Денису смерть как не хотелось забираться в сознание и подсознание своей новой знакомой; она успела ему не на шутку понравиться и он боялся увидеть что-либо, могущее его отвратить или разочаровать...
-- Ну... все равно. Тогда нужно на минутку зайти и предупредить. Если хочешь, зайдем вместе. Да нет, лучше не надо. В другой раз...
Денис решился и приоткрыл для себя самый--самый краешек ее мыслей... Вау! Что это, екарный бабай?... -- Мария тихо стояла перед ним, ее рука в его руке, глаза грустные... А внутри, в голове, сплошной дурдом, который словами описывать -- примерно, как если бы диджея с винилом вусмерть заело на одной бороздке: "прогнать -не отпускать!" "Ни за что! - во что бы то ни стало!"....
- А кто у тебя предки? Злобыри, что ли?
- Они на даче. Люся, старшая сестра, на девять лет меня старше. Она очень болеет, с постели не встает и мне обязательно нужно посмотреть. Ну так идешь?
Денис тут же нарушил только что данную самому себе клятву и подсмотрел еще раз: хм... Врет и в то же время вроде бы и не врет... Странно.
- Ну все, Динечка, пока! Я побежала, еще встретимся. -- девушка ткнулась губами в щеку Дениса, круто развернулась и побежала. Но не успев и трех шагов сделать споткнулась и шмякнулась на асфальт. Денис подскочил с готовностью, схватил за плечи, помог подняться...
-- Видишь, это судьба. Дай отряхну. Не ушиблась?
-- У--у, нет. Самую малость.
- А почему опять дождик под глазами? Пойдем-ка, я тебя все-таки провожу. Это как минимум. А как оптимум - перед сестрой отмажу и сманю на мосты. Ты говорила - на Третьей линии?
- Да, уже, считай, пришли.
За те несколько минут, что понадобились на дорогу, Марию словно окончательно подменили: она уже не улыбалась, не стреляла глазками, не спрашивала, да и вообще перестала поддерживать разговор; только слезы - Денису видно было сбоку -- одна за другой, как да кап...
-- Денис, пожалуйста, ну пожалуйста... Отойди...
-- Поздно уже, я на звонок нажал.
- Какой звонок?
- Никакой, идиоматическое выражение. Открывай же скорее, а то мосты кончатся, пока мы тут спорим...
Денис поразился тусклому и невыразительному голосу девушки, она словно бы потеряла сознание, оставаясь при этом на ногах и с открытыми глазами, как сомнамбула.
Мария ткнула старомодным ключом в скважину, раз, другой, расковыряла наконец, повернула трижды и дверь отворилась. Это была трехкомнатная часть старинной многокомнатной разгороженной квартиры, в запущенном почти до разрушения доме, каких немало на Васильевском острове. Высокие потолки, узенькие коридорчики, уродливая планировка и ветхость, ветхость, которую не замазать тщедушными косметическими ремонтниками, не укрыть от посторонних глаз коврами и стенками... Иной жилец, в новорусское время поймавший за хвост жар-птицу той или иной степени упитанности, соблазнится на "евроремонт" и засадит в него "кучу бабла", как раз для того, чтобы обнаружить дорогостоящую тщету своих усилий: отдельно взятая квартира категорически не желает - не протекать, не перегорать, не дымить, не осыпаться... А весь дом ремонтировать за свой счет... Даже среди самых новых русских таких богатых дураков-лоховиков - не сыскать...
Денису не часто доводилось бывать у кого-либо в гостях и ему всегда было интересно заглянуть в быт других людей. Жили здесь бедно, скудно... Но чем--то таким пахнуло из комнат, что сердце у Дениса замерло на миг... и разочарованно застучало дальше. Домом повеяло, что-то чем-то очень похожее, но только затхлое, дешевое.
- А почему свет всюду? - Денис понизил голос почти до шепота, сам не понимая зачем.
- Счетчик не работает, не жалко. Зато заходить не так страшно. - Денис удивленно глянул на девушку: фраза-то нормальная, житейская, но словно бы ее робот произнес... -- Проходи в комнату. Прямо. Я сейчас.
Денис прошел, куда ему было указано и уселся за круглый, покрытый несвежей скатертью, стол. Комната - практически куб 4х4х4. Две двери, одна из коридора, другая куда-то в другую комнату. Окно... О--па! Она уже спит, сознание у нее закрыто от всего... Во рту сразу же пересохло. Интересно. Денис быстренько встал со стула. Да, да Лёнечка, тоже чую. Сейчас мы форточку откроем, впустим Мора и...
Отворилась вторая дверь и оттуда сначала выглянула женская голова, а потом уже показалась и вся фигура. Тетке было лет сорок, а то и больше, может быть и все восемьдесят. Хитрая старушечья улыбка явно предназначалась Денису и облизнулась она, вероятно, на него же. Ростом она была с Марию, одета - куда как скромно: в белую ночную рубашку, сама вся жирная, рубашка в пятнах, седые волосы по пояс как пакля, нечесаные. Жутко было Денису, но не страшно. Он круче, явно круче. Главное - не терять бдительности, а Морка потерпит. Тихо, птица! Через пять минут запущу.
- Здравствуйте.
- Здравствуй, мой дорогой, здравствуй, золотко. А куда ты пошел, куда? Так и будем через стол разговаривать?
- А зачем вам ко мне подходить? Мы и так познакомимся. Мы с Машей буквально на минутку зашли, вас предупредить. Вы ее сестра, да? Меня Денис зовут.
- О, да ты не простой Денис. Ножки мне путаешь, препятствуешь. Видишь, а я все равно распуталась. Ну, куда же ты, красавчик... Маша сейчас выйдет, садись за стол. Сейчас будет ужин.
- Огромное спасибо, но мы только что великолепно поужинали. С Машей. Под музыку... Вивальди... и Эминема...
- А вас как зовут? - Старая мерзость неожиданно оказалась гораздо сильнее, чем поначалу показалось Денису, но все равно - она была никем в сравнении с ним. Ты поужинать собралась, гадина, ну--ну... Пока ты на стол или под стол не прыгнешь - поводим хороводы. - Люся, да? А не Лизой, часом? А то все облизываетесь.
- Иначе меня зовут, иначе. На спинке у тебя нежить нежится, а сам ты живой, молочком, маменькой пахнешь. Я и с колдунами дело имела, все довольны остались... Стой. Замри.
- Вы бабушка, как еретица какая! Голос у вас страшненький. И жарко тут; ничего, если я форточку открою?
Внезапно тварь остановилась, замерла, и Денис тоже вынужден был притормозить. Ну что, хватит, наверное... Ничего он даже и спиной повернется, --Ленька на страже. А то уже Морка извелся там, за стеклом. И правильно: дисциплина и разум, пернатый, прежде всего. А стекло и любой дурак, любой булыжник высадить умеет...
- Настоящее. - тенорок еретицы противно подпрыгнул и разлетелся по комнате скрежещущим хохотком. Имя твое - Денис. Повелеваю тебе, раб мой, именем твоим: замри!
Денис споткнулся, шага не дойдя до окна, развернулся лицом к еретице, повел плечами. Тоненькие и неожиданно прочные нити заклятья натянулись больно и лопнули с мышиным писком, а старуху смяло пополам и невидимой волной откинуло назад, шарахнуло спиной и затылком об угол мебельной стенки.
- Да откуда же в тебе столько силы, свинья ты жирная? - Денис в считанные дни, пусть еще смутно и неуверенно, на ощупь, научился распознавать и использовать собственные и чужие магические возможности, и сейчас тоже вроде бы неплохо все держал под контролем, но как тут не удивиться: не должно бы в ней быть столько прыти!
- А вот теперь ты замри! Скотина, гнилуха! Старая сволочь. Сучка! Ишь ты, имя ей понравилось! А знаешь почему твой фокус не рулит? - Старуха молчала, спеленатая с ног до головы Ленькиной паутиной, хотя рот ее, по молчаливому повелению Дениса, остался свободным. - А потому, что еще мама с папой наградили меня тысячью тысяч имен и все они -- настоящие.
- Ну-ну, не ворчи, Морочка, не каркай, я не нарочно. Все, все уже, не надо перышки топорщить, я же извинился. Видишь тетя стоит, пыхтит, светится вся, как милицейская мигалка, это она виновата... На место, Мор!!! Ишь... Тоже мне анархист Сипатый, привык к самосудам, понимаешь... Это не для тебя, да и не для Леньки. Да что с тобой? Морка?
Птица места себе не находила. Глаза ворона полыхали багрово - и это было заметно даже при включенной люстре, когти то и дело стискивали плечо. Но это не знак угрозы. И не страх. И не голод. А, Морик? Ты чего такой?...
-- Господин! Мой Господин! О, Господин!
- Это ты мне?
- Да! Умоляю, Преславный! К стопам твоим припасть! Я не узнала! О, как я ждала этого мига! Ты пришел к нам! О, мой Господин! Славьтесь вовеки Ты, и Пославший Тебя! Я верная раба твоя и пославшего тебя Всесильного Князя в обоих мирах! Повелевай мною, о Господин!
-- Эй, бабушка!... С чего это вдруг в тебе такие глубокие перемены? Только что облизывалась на меня, а теперь вдруг камлаешь?
-- Прости, Господин! Знак Твой был сокрыт от меня... Прости, я верная раба Твоя и Отца твоего!
- Гм... Бог простит. А у меня другие планы, честно говоря... Да, а что Мария? Она тоже...
-- Нет еще, мой Господин! Но совсем бы немножко и я бы сама успела. Сил недоставало мне покинуть место, к которому была я прикована и вот почему та, что считает и видит меня сестрою, исполняла волю мою, не ведая обо мне. Живую плоть приводила она ко мне, а я лишала эту Марию памяти, чтобы удержать ее подле себя и не лишиться пищи...
-- Ой ли? Хватит... Верю. - Денис смотрел на синее пламя вокруг ликующего демона и уже еле сдерживался. Да, она не врет, эта отвратительная кикимора, или кто она там по кадастру... Эта сила должна стать частью его силы. При чем тут жалость? Марию - да, ее жалко, а эту шкуру -- нет. Что-то такое странное вокруг деется, сердце не на месте... И Морка с Ленькой необычно себя ведут, не так, не по событиям...
-- Что замолкла?
- Ты велел остановиться, мой Господин!
- А-а, да, точно. В общем так... Кстати, я вижу, что мощь в тебе -- не по рангу, что называется. Откуда и почему такое? Или я не прав?
- Да, мой Господин, ты прав конечно же. Заклятье меня держало, двойное, тройное, четверное... Оно держало меня и я терпела, сколько лет терпела. И я копила. Но пришел час, мой Господин! Ведь сегодня Ночь, Прежняя Ночь, и я знала, что Ты придешь! И восторжествует Пославший Тебя и наградит нас, верных рабов своих! О, мой Господин!
- Что за "прежняя ночь" такая?
- Не ведаю. Знаю, что тысячи лет ныне отделяют одну Прежнюю Ночь от другой и она, редчайшая в эпохах, пробуждает оставшихся Прежних и сокрытую мощь их и усиливает у нас, у могущих, у верных... Я знаю это и не больше, мой Господин! Все ждут ее и надеются, ибо помогает она избранным.
-- Ну... Тогда так... Извини, конечно... А, впрочем, можешь не извинять... Мне надобна твоя сила и я ее выпью. Понятно?
-- Нет, о, нет, Господин мой! Только не это! Я умоляю Тебя, я верная раба Твоя и хочу служить тебе! Ты не должен так поступать с верными Тебе и Пославшему Тебя!
- Что-что? Кому?... Я?... Чего?... Должен??? Я тебе что-то должен, тварь?
- О, мой Господин!!!...
-- Одним словом, ты теперь же, сию секунду послужишь мне, а потом, вероятно, поступишь в распоряжение Пославшего Меня, как ты выражаешься; все челобитные и кляузы, буде таковые случатся -- к нему, а я пожалуй, попью и пойду. Мне еще животных выгуливать...
-- Ты не можешь так со мной...
Старуха перестала кричать и вырываться, она замерла, глядя на Дениса... И кто его знает, что там было в ее мертвоживых глазах - ужас ли, надежда ли, покорность судьбе?.. Может и слезы, но Денис глядел не на нее, а чуть в сторону...