Ратьер от Джесс

Стихи

 КОНСТАНТИН ЛЕБЕДЕВ
 
 ***
 
 Когда всерьез заходит ум за разум, 
 Ты понимаешь, как бы ко двору бы 
 Отдать в утиль отточенные фразы 
 И получить заточенные зубы, 
 
 Чтоб перегрызть канаты на причале, 
 И, выпив кровь из грязных наваждений, 
 В больных сердцах найти 600 печалей 
 И переплавить в 300 наслаждений, 
 
 И рассказать, что лучше всех пророчеств, 
 Благочестивей всех молитвословий 
 Остановить 120 одиночеств 
 Чтоб переделать в 60 любовей, 
 
 По всей земле промчаться, как волчица, 
 Неся в зубах методику благую: 
 Где всех наук важнее научиться 
 Своей любовью зажигать другую. 
 
 
 
 JESS
 
 ***
 
 ни детства и ни отрочества 
 ни савана и ни почести 
 отечество то же отчество 
 не оторвать а xочется 
 
 сколько тебе xорошая 
 сколько тебе красавица 
 отчество это прошлое 
 нравится или не нравится 
 
 кесари или в галлии 
 цепи гремят на косточкаx 
 сколько тебе наталия 
 гнутая ветром тросточка 
 
 ветер шуршит xламидами 
 кровью исxодит дудочка 
 ночью под пирамидами 
 xодит рыдая дурочка
 
 
 
 ВЛАДИМИР РЕЗНИЧЕНКО
 
 ***
 
 МЫШЕЛОВКА
 
 Бездумно клюнув на дешевку, 
 в дурацкую поверив ложь, 
 душа попалась в мышеловку 
 и пропадает ни за грош. 
 
 Хотелось подвигов и славы? 
 Мечталось изменить судьбу? 
 Теперь сиди и жди расправы 
 живьем в захлопнутом гробу. 
 
 А впрочем, не печалься, детка, 
 напрасно ты себя коришь: 
 грудная клетка - тоже клетка, 
 и сердце бьется в ней, как чиж. 
 
 Нет в жизни счастья и удачи, 
 одна пустая кутерьма, 
 поскольку, так или иначе, 
 а тело для души - тюрьма.
 
 
 
 КОЛОМЕНСКИЙ
 
 * * *
 
 Утихомирься: речь тиха,
 хотя и кажется набатом.
 Отдашь за чистоту стиха
 полцарства, полконя. Куда там
 
 царям! Скакать и править - им,
 а нам - одно самоуправство.
 Ход времени неутомим,
 поскольку незаметен. Здравствуй,
 
 младое племя! Как же так?
 Мы только что смеялись младо,
 а ты уже подъемлешь стяг
 и подгоняешь нас прикладом
 
 к обрыву, к пропасти, звеня
 глаголом в новой оболочке.
 И не до царств, не до коня -
 даю полжизни за полстрочки.
 
 Даю остаток этих дней -
 свою кубышку человечью -
 за то, чтоб речь была верней,
 верней, за то, чтоб стала речью.
 
 Еще верней, еще, еще!
 Чтоб звуки нотами звучали,
 чтоб слово не вилось плющом,
 а просто было - как в начале.
 
 
 
 ВАЛЕРИЙ ПРОКОШИН
 
 ***
 
 Здесь все время зима,
 Даже если стоишь
 В трех шагах от июля. А где-то
 Вечно сходит с ума
 Сумасшедший Париж,
 Как из Леты впадающий в лето.
 
 Померещится вдруг,
 И спешишь: шубу - с плеч,
 Шапку - прочь... И дрожишь от испуга.
 Оглядишься вокруг -
 Это Брянск или Керчь,
 А быть может, и вовсе Калуга.
 
 Жарко топится печь,
 Вкусно варится суп,
 А над домом - бездонное небо.
 Но французская речь
 Осыпается с губ
 Белоснежными крошками хлеба.
 
 А в России уже
 Ничего не сберечь
 От снегов, даже жаром от печек.
 И стрекочет в душе
 Непонятная речь,
 Как невидимый глазу кузнечик.
 
 
 Юрий Рудис 
 
 ***
 
 Мы каблуков торопливым стуком
 вытравим, вытопчем свой шесток,
 серебро детям, а злато внукам.
 Холоден север, а юг жесток.
 Слишком узки коридоры наши,
 чтоб от добра не искать добра.
 С этим, Маруся, не сваришь каши
 даже из лучшего топора.
 Ветер гуляет, снимая пенки.
 Волга впадает в хвалынский кут.
 Кинет, Маруся, от стенки к стенке,
 руки за голову и капут.