Попрошу читателя быть повнимательнее, поскольку с этого момента в нашей истории появляется совершенно новый персонаж.
Итак.
***
Виктора Алексеевича Маслова знали в Ялте многие, но эти многие входили в одну и ту же обособленную компанию завзятых картежников, которая каждый вечер разбивалась на группки и протекала всюду - во дворы, в прибрежные забегаловки, в беседки с одной и той же вечной целью: предаться карточному греху. Игры в «дурака» и «пьяницу» у этих людей, надо отдать им должное, всегда происходили честно, без особого меркантилизма и тем более, без надувательства случайных прохожих, за редким исключением - когда те были ну очень сильно пьяны и сами швырялись деньгами направо и налево. Шулеров компания не уважала и игра для них была скорее хобби, нежели способом зарабатывания денег, хоть таковые периодически, конечно, и выигрывались, правда, небольшие. Люди подбирались все более одинокие, несемейные разгильдяи. От обычных любителей футбола и домино их отличало то, что ни футбола, ни домино, они не любили и игральные карты были их основным утешением и совместным выходом из состояния душевной пустоты.
Маслов среди них слыл человеком не очень удачливым. Выигрывал редко, все больше влезал в мелкие долги, даже должки, которые, к слову, ему зачастую прощали, поскольку был он персонажем не только хронически безденежным, но и добрым до одури и полной потери инстинкта самосохранения.
Трудился он киномехаником в местном, допотопном и совершенно непосещаемом кинотеатре, зарплата у него была хоть и мала предельно, тратить ее все равно было не на кого, потому он, прямо следуя жанру, всякий раз, получив или выиграв энную сумму денег, покупал все что угодно - дитям мороженое, бабам цветы, коллегам пиво с таранью, бескорыстие так и лезло из него, а в дворовом детском саду неподалеку от его дома неопытные создания искренне считали его старичком-лесовичком из сказки.
Был он, к слову сказать, вовсе не стар. Просто так выглядел. Мал ростом, раннюю лысину все время прикрывал носовым платочком, завязанным узлами с четырех сторон, чтоб не напекло. Юг все-таки. Крым. Понимать надо.
Так и жили…
***
В тот вечер что-то заладилось играть в «пьяницу» и Виктор Алексеевич снова, в который раз уж, остался не при делах, несмотря на хорошую зрительную память и некоторый опыт.
А кто играл когда-нибудь в «пьяницу», должен помнить, что игра на деньги, конкретно здесь, не очень приветствуется. Проигравший скорее должен отработать - совершить некий безумный поступок (какой именно - оговаривается), познакомиться на улице с девушкой, попросить у прохожего на бутылку или поцеловать дворнягу в нос (хорошо, если в нос), в общем - проявить свои таланты на глазах у достопочтеннейшей публики, состоящей из игроков и зевак в основном.
Маслов, повторяю, продул безбожно.
Совет удалился на собрание.
Посовещавшись, решили устроить на улице чейндж. Обмен.
Маслов,-сказали - это элементарно. Подходишь на улице к кому-либо и говоришь: мужик, обменяй что-то на что-то. Если морду сразу не набьют (а ты к компаниям не подходи, одиночки безопаснее), то спросят : что на что? А ты говоришь: а что у вас есть? Может, у него пачка пустая…из-под сигарет, или пять копеек там.
Мы из-за угла посмотрим, если будут драться - не боись, вступимся.
Маслов тяжело вздохнул. С девкой какой он бы, может, более охотно познакомился…или на бутылку выпросил.Он не любил бессмысленных забав.Где-то глубоко в нем пряталось Целомудрие.
Не хош - давай двадцатку - сказали ему.
А мне что менять - то? - поинтересовался Виктор Алексеевич.
А что у тебя есть?
Совесть - ответил Маслов.
Не пойдет - ответили игроки.
Виктор Алексеевич вывернул карманы.
Тогда коробка спичек - сказал Маслов.
Отлично - сказали игроки, Маслов достал из кармана коробок, открыл его и обнаружил всего один оставшийся экземпляр изделия.
Ну, одну как-то несолидно - сказал Маслов.
Ладно, двадцатку потом вернешь - сказали игроки.
Маслов вышел из-за угла на набережную и взглядом уперся в рассекающую воздух Светлану Александровну, наполнившую собственным адреналином половину улицы.
***
Силуэт Маслова вырос пред ее светлые очи за секунду.
О господи, что за чучело в носовом платке… - подумала Светлана Александровна, но вслух сказала совершенно другое:
-Ааааа?….
-Девушка! - обрадовался мужичок,- Извините, пожалста…
-Вы под ноги-то смотрите…я же спешу…
-А я вас не задержу, правда… - зеваки за углом прислушались, - вы еще раз извините…
Помявшись, Виктор Алексеевич вымолвил, наконец:
- Вы не могли бы обменять ЧТО-НИБУДЬ на спичку? - и протягивает на вытянутой руке, двумя пальцами, изделие…
- Да-да, конечно - ответила Светлана Александровна, снова подумав: «О, господи…», - вот, возьмите,-наугад достает из сумки носовой платок, которым давеча вытирала горлышко опорожненной «для храбрости» бутылки.
- Он чистый, возьмите.
- Огромное вам спасибо, удачи! - Виктор Алексеевич понюхал носовой платок- Хорошие духи!- плебейски выкрикнул он вслед уходящей.
- Портвейн красный крымский!- бросила тень.
- Всего наилучшего!
Вам также…
***
Светлана Александровна молча сидела на парапете в пятидесяти метрах от кафе «Орфей» и ей хотелось рыдать от счастья.
Пройдя десять шагов, она обнаружила странное ощущение, возникшее, почему-то, сразу после встречи с маленьким мужичком в платке.
Ей стало вдруг необыкновенно хорошо и радостно, легко на душе. И ей совершенно, как это ни странно, не хотелось более идти в кафе убивать Петрова. Из всех оформившихся за последние дни желаний (месть предателю, уход с работы, поезка в Италию и самоубийство)осталось разве что желание поехать в Италию, да и то, без трагической окраски. Светлана Александровна вспомнила о том, как она хотела ударить Петрова и вылить водку ему в глаза, и тут же представила себе другую вещь: Петров-то парень был, во-первых, не джентльмен отнюдь, а во-вторых на полторы головы выше и много массивнее Светланы Александровны, так что неизвестно, кому и , главное, за что пришлось бы сидеть в тюрьме после акции возможной мести. И, кроме того, на суде с Петрова сталось бы сказать «а пусть докажет, что это я украл у нее писульки», а коллега-свидетель Светланы Александровны, как и все коллеги, обязательно ретируется и Петрова опознавать не будет, да и останется ли Светлана Александровна в живых после прикосновений Петрова - это еще поспорить нужно.Это если вообще могло быть отмщение.
Но его уже никогда не случится, и вообще ничего не случится более плохого в нашей истории, за исключением одного факта: под поздравительное улюлюканье соседей-картежников киномеханик Маслов через минуту после встречи с главной героиней благополучно выбросит подаренный ею носовой платок, за ненадобностью,видимо; платок еще минуту полежит возле урны, потом его понюхает бродячий пес по кличке Кардан, поживающий неподалеку на территории гаражей, и что-то безумно разозлит Кардана. Он выйдет на набережную в поисках кошек и столкнется с Петровым, праздношатающимся в пьяном виде возле кафе «Орфей». Петров, дай ему Бог здоровья, сделает пару-тройку резких движений и еще через секунду у него будут насквозь прокушены гениталии. От боли Петров потеряет сознание и очнется в районной травматологии, окруженный вниманием и заботой теплых, ласковых медсестер. Дальнейшая его судьба останется неизвестной.
Что же касается остальных героев, то жизнь их будет проходить гораздо более счастливо, уж поверьте.
Светлана Александровна пошлет повторный запрос в итальянское посольство и ей без труда будет прислано еще одно заветное письмо. Она выйдет замуж много удачнее, нежели в первый раз и остаток жизни проведет в Венеции, работая там опять-таки архитектором, на этот раз исключительно для того, чтоб чем-то себя занять.
Жизнь Маслова останется без изменений.Почти без изменений. Он будет продолжать играть каждый вечер в «дурака» и «пьяницу», и однажды, в очередной раз отрабатывая проигрыш, познакомится на улице с очаровательным созданием и полюбит его с первого взгляда. Создание ответит ему полнейшей взаимностью, они проживут долго и счастливо, и, естественно, умрут в один день.
С Масловым Светлана Александровна не встретится более никогда.
А надо ли?
Но все это произойдет позже.
А сию минуту наша главная героиня сидит на парапете и сжимает в кулаке спичку. Просто так.Другой рукой поглаживая бездомного мохнатого пса Кардана, нагло ушедшего от ответственности.
Вот такая история…
И ни слова про море, представьте.
18.01.02