(уникальный в медицине случай, в трех действиях, с прологом и эпилогом)
Действующие лица:
ПАВЕЛ - внешне ничем особо не примечательный, однако не лишенный обаяния скромный молодой человек.
ИРИНА - девушка Павла, не красавица, но вполне миловидна.
ДОКТОР ГАНИЧ - немногим старше Павла, живчик, сердцеед, болтун и весельчак.
ЛЮДА - молоденькая медсестра.
ВИКТОР БОЙКО - лейтенант милиции, ровесник и приятель доктора Ганича.
АННА МАРТОВА - красавица, ведущая ток-шоу, телезвезда.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ - солидная, привлекательная, холеная дама лет тридцати пяти - сорока.
А также: дежурный врач, сержант милиции, люди в халатах, телохранители Черити Мэшем, телеоператоры, люди в рабочей одежде.
ПРОЛОГ
ИРИНА: Ну, что, время позднее, пора прощаться.
ПАВЕЛ: Сегодня без кофе?
ИРИНА: Да, пожалуй - без. И вообще, Паша, с кофе нужно что-то делать. А то напиваемся, ты провожаешь, а я потом ворочаюсь полночи. Не спится.
ПАВЕЛ: Я тоже... А может, коньяк?
ИРИНА: Коньяк? Есть повод?
ПАВЕЛ: Есть... Н-нет... Не то, чтобы повод... Я хотел... поговорить.
ИРИНА: Ой, нет, Паш. Все-таки начало первого. Завтра, а?
ПАВЕЛ: Нет... Ира, пожалуйста.
ИРИНА: Ну, если срочно...
ПАВЕЛ: Я понимаю... Я понимаю... Мы уже скоро год как вместе, а я все провожаю, провожаю... Ты думаешь, я странный...
ИРИНА: Да ничего я не думаю. Наоборот... Хорошо, что ты не такой, как все. Знаешь, все эти разговоры руками...
ПАВЕЛ: Да, ты говорила, я помню... Все равно... Ты - женщина, я - мужчина... Нужны... отношения... Я налью, хорошо?
Ирина пожимает плечами. Павел наливает.
ПАВЕЛ: Понимаешь, я... Это все трудно объяснить... Ты мне очень нравишься, наверное, я даже люблю тебя...
ИРИНА: Наверное, даже любишь?
ПАВЕЛ: Нет, подожди, я не то...
ИРИНА (встает, подходит вплотную к Павлу): А может быть, мы слишком много говорим?
ПАВЕЛ: Может быть... Я правда тебя люблю, но это - серьезно... (Ирина отстраняется от Павла) Очень много значит... Я не мог так сразу. Мне кажется, это должно быть событием, и...
ИРИНА: Да, да, в первую брачную ночь...
ПАВЕЛ: Я зря начал разговор...
ИРИНА: Извини... Паша, мы действительно много говорим...
ПАВЕЛ: Я зря...
ИРИНА: Да подожди ты! (Снова подходит к Павлу, обнимает его) Ты слышишь меня?
ПАВЕЛ: Слышу.
ИРИНА: Мы слишком много говорим...
ПАВЕЛ (обнимает Ирину): Я волнуюсь.
ИРИНА: Я знаю. Не надо. Ты любишь меня?
ПАВЕЛ: Да.
ИРИНА: Я тоже тебя люблю.
ПАВЕЛ: У меня никого...
ИРИНА: Я знаю, я поняла. Но ведь ты же любишь меня?
ПАВЕЛ: Да.
ИРИНА: И я тебя. Значит, у нас все получится.
ПАВЕЛ: Наверное, я всю жизнь тебя ждал.
ИРИНА: Наверное...
Чувственная музыка, неяркий свет на сцене. Объятия, поцелуй Ирины и Павла. Внезапно музыкальную тему прорезают резкие, ржавые звуки. С Павлом происходит что-то ужасное, его тело сковывает судорога, Ирина кричит, пытается вырваться из объятий, но Павел держит крепко. Тогда Ирина сильно бьет его коленом в пах. Вопль Павла, крик Ирины, ЗТМ.
ДЕЙСТВИЕ 1
Больница. Кабинет врача с соответствующей обстановкой: столы врача и медсестры, три стула, кушетка, шкаф. В кабинете сидят за столом доктор Ганич и медсестра Люда, на кушетке спит человек. На столе - выпивка, закуска.
ДОКТОР ГАНИЧ: Солнце мое, умоляю, никогда не нужно опошлять чудо ярлыком. "Служебный роман" - что за чудовищный штамп! Как ты могла сказать такое?
ЛЮДА: Извините...
ДОКТОР ГАНИЧ: Не извиняйся. Я все понимаю. Мама кормила тебя глупыми книжками, а со старшими подругами не повезло. Ты представь, пойми. (Доктор пристально смотрит на девушку. Люда отводит глаза.) Обыденность кабинетных будней, взгляд, скользящий от очередной карты к ее немощному хозяину. Подписан приговор, "до свидания". В коридоре шарканье и гул. Нажатием кнопки вырываешь из какофонии голос очередного болящего. Дозируешь сострадание, и вдруг... В привычный шум вплетается милое постукивание знакомых каблучков - любимая музыка, которая не приедается. Потому что звучит для меня. Ухоженный ноготок чуть царапает так неизящно закрашенное стекло. Я едва успеваю сказать с придыханием "да", и первой взору является аккуратная... темно-синяя лодочка, через миг - загоревшие лодыжка и коленка. Остальное уже скрыто под белоснежным куском материи, соединенным четырьмя пластмассовыми кружкАми. Остальное скрыто, но чуть просвечивает, угадывается с трепетом. Несмелая река цепочки перетекает через пороги ключицы и, скользя по своему чудесному руслу, впадает в волнующий желобок... Мячики щек, покрывшиеся сейчас несмело обещающим румянцем, немного разомкнутые губы... А о твоих глазах, Людочка, я могу говорить еще минут пять. Или ниже спустимся? А? Продолжаем?
ЛЮДА: Ой, не надо. Вы меня и так смутили.
ДОКТОР ГАНИЧ: Солнце мое, не смей! Тебе воздают должное, ты и принимай, как должное. Договорились?
ЛЮДА: Я попробую.
ДОКТОР ГАНИЧ: И тем меня чрезвычайно обяжешь.
ЛЮДА: Как-то вы говорите... необычно.
ДОКТОР ГАНИЧ: Приходится. Ситуации хочу соответствовать.
ЛЮДА: Это как?
ДОКТОР ГАНИЧ: Не бери в голову... Солнце, с тобой юноши знакомятся?
ЛЮДА: А что?
ДОКТОР ГАНИЧ: Да ты не пугайся, я пока не ревнив. Знакомятся... Людочка, а Русланов много попадается?
ЛЮДА: Русланов?.. Не было.
ДОКТОР ГАНИЧ: Хм... Или поумнели... или классику не читают...
ЛЮДА: Что?
ДОКТОР ГАНИЧ: Не читают... Ничего, солнце мое, ничего... Милая ты, Люда, очень милая...
ЛЮДА: Вы - тоже.
ДОКТОР ГАНИЧ: Стараюсь... И как ни крути, а скрутится. Пасьянсы все чаще сходятся. И все-то опять получится, и все у нас, Люд, устроится.
ЛЮДА: Вы меня опять смущаете.
ДОКТОР ГАНИЧ: А что? Я - мужчина холостой. Может быть, именно тебя ждал... Такую вот... милую, живую.
ЛЮДА: Смущаете.
ДОКТОР ГАНИЧ: Это были стихи, солнце. Только что сочинил. Для тебя. Нравятся?
ЛЮДА: Нравятся.
ЛЮДА: Кстати, солнце, а почему ты со мной на "вы" до сих пор? Давай, Людмила, на брудершафт.
ЛЮДА: Ой, нет, я уже пьяная.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты - не пьяная, ты - хмельная.
ЛЮДА: Все равно. Я вина не хочу.
ДОКТОР ГАНИЧ: Хорошо. Пусть это будет не-винный брудершафт. (Подходит к Люде, подает ей руку, обнимает, целует в губы. Поцелуй, естественно, совсем не "брудершафтный". Люда, сраженная обаянием доктора и некоторым количеством алкогоголя, на поцелуй отвечает).
ДОКТОР ГАНИЧ: А ты говоришь "служебный роман"... Слышишь шаги? Они меня не волнуют. Скажи мне, почему?
ЛЮДА: Не знаю.
ДОКТОР ГАНИЧ: Знаешь! Потому, что ты уже здесь, а значит, шаги эти несут мне не радость и счастье, а, разве что, новые проблемы. Тем более, счастье не ходит в тяжелых ботинках.
На сцене появляется Виктор Бойко, за ним - сержант, брезгливо ведущий Павла.
ВИКТОР БОЙКО: Здрассьте! О, Ганич, здорово!
ДОКТОР ГАНИЧ: Доброй ночи, Витя.
ВИКТОР БОЙКО: Чё ж так кисло?.. Не вовремя?
ДОКТОР ГАНИЧ: Тяжелые ботинки, Витя, всегда не вовремя.
ВИКТОР БОЙКО: А-а... Ладно, я не к тебе. Дежурный где?
ДОКТОР ГАНИЧ: Вот, устал. Годовщина у человека. Развод - праздник, Витя, нешуточный. Но мы друзей не бросаем, так что, ты, к сожалению, ко мне.
ВИКТОР БОЙКО: Ну, извини. Держи, выручай товарища (сержант подталкивает Павла к доктору).
ДОКТОР ГАНИЧ: Какая печальная картина... Витя, он у тебя попахивает.
ВИКТОР БОЙКО: Не то слово.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я и говорю: тяжелые ботинки...
ВИКТОР БОЙКО: Да никто его не трогал. Не за что, вроде: не криминал. Таким взяли. Держи протокол. По твоей, кстати, части.
ДОКТОР ГАНИЧ: Так и выбора нет. (Павлу) Буйство ожидается?
ВИКТОР БОЙКО: Какое там! Еле ходит клиент... Мутная история, Юрик. Думали - маньяк, а бабу опросили - так не маньяк. Разберись, короче.
ДОКТОР ГАНИЧ: Попробуем. (Расписывается в бумагах, протягивает их Виктору.) Все. Клиента принял.
ВИКТОР БОЙКО (уходить не торопится): Ганич, а налить-то надо.
ДОКТОР ГАНИЧ: Интересно, за что? За подарок?
ВИКТОР БОЙКО: За дружбу!
ДОКТОР ГАНИЧ (наливает): Тогда, по дружбе, доставь человека по адресу, чего ему здесь пылиться?
ВИКТОР БОЙКО: Легко! Ваше здоровье! (Спящему) Вставайте, принц! (Поднимает и с помощью сержанта уводит дежурного врача).
ДОКТОР ГАНИЧ (Павлу, с сожалением посмотрев на Люду): Ну-с... Нет! Знаете, любезный, я вам, пожалуй, укольчик сделаю, выспитесь, а утром помоем вас и побеседуем... Солнце мое, будь добра, открой форточку пошире. (Уводит Павла, возвращается.) И на чем мы остановились?.. По-моему, на чем-то очень приятном... Только дух здесь не романтичный. Пойдем...