трагикомическая история маленького человека
Действующие лица:
Анджело Амати – около 30 лет
Флора – жена Анджело, около 30 лет
Дино – друг Анджело, около 30 лет
Паола – подруга Флоры, чуть больше 20 лет
Дон Марио – «крестный отец», около 60 лет
Орнелла – вдова сына дона Марио, около 30 лет
Комиссар Галли – около 30 лет
Луиджи, Роберто, Рикардо, Симоне – члены «семьи» дона Марио, от 30 до 40 лет
Бруно – сын Анджело и Флоры, 7-10 лет
Депутат Торичелли и (или) Чиро Мацотти – около 60 лет
Официант, танцоры.
Все события и персонажи в пьесе являются вымышленными. Любое сходство с реальными людьми и событиями – случайно и непреднамеренно.
I акт
СЦЕНА 1.
Набережная. Бар под открытым небом. В баре сидят с кружками Анджело и Дино.
АНДЖЕЛО: У меня сломался телевизор, Дино. Хороший японский телевизор. Дорогая вещь.
ДИНО: Черт возьми, неужели тот самый телевизор?!
АНДЖЕЛО: Да! Ненавижу, когда встает решенная проблема!
ДИНО: А гарантия?
АНДЖЕЛО: Кончилась.
ДИНО: В ремонт сдай.
АНДЖЕЛО: Не подлежит.
ДИНО: Может, купить новый. Я могу одолжить тебе немного.
АНДЖЕЛО: Я ж говорю: вещь дорогая. Тем более, он, сволочь, показывает. Он, сволочь, все показывает. Все каналы. И звук, и экран плоский. Только без зеленого цвета. Футбольное поле – коричневое!
ДИНО: Ты говоришь жуткие вещи, Анджело!
АНДЖЕЛО: А мастер говорит «не повезло». Такое случается один раз на десять тысяч. Как в лотерею выиграть. Ты понимаешь, какой-то японец провода не допаял… Этот урод там жрет рис, пьет сакэ, он на «тойоте» по гейшам разъезжает, а у меня итальянский флаг с черной полосой. Трава черная.
ДИНО: Гейши – это дорого.
АНДЖЕЛО: Что?
ДИНО: Я говорю, гейши – это дорого. Ну, если ты директор завода, тогда можно и по гейшам, а если ты провода паяешь, то гейши – это дорого.
АНДЖЕЛО: Какие гейши?
ДИНО: Ты сказал – гейши…
АНДЖЕЛО: При чем тут гейши? Гейши – это образно. Может, он и сакэ не пьет, но не в этом же дело…
ДИНО: Я говорю, ты завелся.
АНДЖЕЛО: Да! Да! Да, я завелся. Я завелся… Если бы этот дерьмовый телевизор сделали у нас в Типполи, пусть даже в Палермо, Венеции, даже в Милане, я бы поехал и набил морду. А Япония – далеко…
ДИНО: А ты убери цветность. Будет черно-белый…
АНДЖЕЛО: Но я платил деньги не за черно-белый. Я бы не стал платить такие деньги за черно-белый телевизор. Причем свои деньги. Я их за-ра-ба-ты-ва-ю. У меня уже есть черно-белый телевизор. Старый итальянский телевизор. Но я хочу идти вперед. Я хочу чего-то добиться… Я люблю свою жену, черт возьми, а она хочет смотреть цветной телевизор… Сын растет… Да, я завелся. Я тебе скажу почему. Потому что мне не хватает зеленого цвета. Он успокаивающе действует на нервы. А я его мало вижу. Я смотрю телевизор и его не вижу. Это откладывает отпечаток. Это накапливается.
ДИНО: Перекрась стены.
АНДЖЕЛО: Я не хочу рассматривать стены!!! Я хочу просто смотреть телевизор!!!
ДИНО: Нет, ты не понял. Не надо специально рассматривать стены. Ты их просто будешь видеть. На мозг действует… В общем, фон…Ты успокоишься…
АНДЖЕЛО: Нет! Зеленые стены будут каждую секунду мне говорить: «В твоем мерзком телевизоре нет зеленого цвета! В твоем мерзком телевизоре нет зеленого цвета»!! В конце концов, я выйду на улицу и убью первого встречного! Ладно! Не первого встречного! Первого, похожего на японца!.. У тебя хороший телевизор?
ДИНО: Обычный. Но я не смотрю телевизор.
АНДЖЕЛО: Почему?
ДИНО: Я не люблю телевидение.
АНДЖЕЛО: Ну, и что? Любишь или нет – оно есть. Куда деваться?
ДИНО: А я не включаю телевизор.
АНДЖЕЛО: А что ты делаешь?
ДИНО: Ко мне заходят девушки… Или музыку слушаю.
АНДЖЕЛО: А твои девушки не включают телевизор?
ДИНО: Бывает.
АНДЖЕЛО: И ты все равно его не смотришь?
ДИНО: Бывает… Но мне плевать.
АНДЖЕЛО: Я знаю, почему тебе плевать. Потому что у тебя есть все цвета. У тебя трава – зеленая!
ДИНО: Плевать!
АНДЖЕЛО: Нет! Тебе не плевать! Ты же не хочешь поменяться со мной телевизорами?!
ДИНО: Пожалуй, нет… Но я не говорю, что мне не нравится твой телевизор, просто девушки будут его включать и спрашивать, почему нет зеленого цвета. И мне придется рассказывать им твою историю. А это не мой стиль. Я не рассказываю девушкам житейских ситуаций. Знаешь, девушки бывают разные. У некоторых все хорошо – улыбка, грудь… Но, как бы это сказать, не очень широкое мировоззрение. Если я это пойму раньше, чем нужно, я могу немного разочароваться. А я не хочу разочаровываться… Я расскажу девушке твою историю, а она, допустим, не проявит участия. Или назовет все это глупостью. Я подумаю, что у нее черствое сердце и тоже буду вести себя прохладно, а это ее обидит… Понимаешь, в некоторых ситуациях взаимное расположение…
АНДЖЕЛО: Что ты несешь?! При чем тут твои бабы?!
ДИНО: Знаешь, я не хочу ссориться, но ты должен держать себя в рамках. Я сопереживаю тебе. Я слушаю тебя с интересом. Я понимаю, что ты не в себе, но ты должен относиться внимательно к тому, что я говорю. Я уважаю твои проблемы, но мне бы не хотелось…
АНДЖЕЛО: Извини.
ДИНО: Забыли. Мне правда жаль, что твоя ситуация просто выбила тебя из колеи. Я хочу, чтобы ты взглянул на нее под другим углом.
АНДЖЕЛО: Понимаешь, дело вообще не в телевизоре… Как ты думаешь, у дона Марио хороший телевизор?
ДИНО: Я не знаю… Может быть, дон Марио тоже его не смотрит.
АНДЖЕЛО: А я думаю, смотрит. И я знаю, что у него хороший телевизор. Потому что если бы в телевизоре дона Марио через месяц после гарантии исчез зеленый цвет, он бы сначала сжег магазин, в котором ему продали этот телевизор, пристрелил продавца и хозяина, а потом слетал бы в Японию и устроил бы им там Перл Харбор.
ДИНО (немного подумав): По-моему, в Перл Харборе японцы выиграли.
АНДЖЕЛО: Да какая разница! Короче, я им не завидую.
ДИНО: Ты преувеличиваешь.
АНДЖЕЛО: Нет! Я знаю, кто такой дон Марио. Вспомни, как он разобрался с Массарти.
ДИНО: Я и не спорю. Я уважаю дона Марио… Нет… В общем, я признаю его влияние, но ты не знаешь якудза.
АНДЖЕЛО: Что еще за якудза?
ДИНО: Это у японцев вроде мафии.
АНДЖЕЛО: Откуда ты все это знаешь: гейши, якудза?
ДИНО: Я подписался на «Мир и народы».
АНДЖЕЛО: А-а… А при чем здесь японская мафия?
ДИНО: Ну, у них там свои порядки. Я хочу сказать, что дон Марио, конечно, большой человек, но там парни тоже, знаешь… А вообще-то, если бы дон Марио был по-настоящему крутым, он жил бы где-нибудь в Палермо, а не в Типполи.
АНДЖЕЛО: Дино, тебя опять уносит...
ДИНО: Я хочу отвлечь тебя.
АНДЖЕЛО: Ты хороший друг, Дино… Черт с ним, с телевизором… Но ты скажи мне, Дино, какого черта я корячусь целыми днями на этих стройках и схожу с ума из-за какого-то вонючего телевизора, а дон Марио ни хрена не делает, ну разве что пристрелит кого-нибудь, и ездит на роллс-ройсе? Почему от какого-нибудь волосатого придурка с гитарой у сотни баб оргазм, а Флора меня презирает?! Я честно делаю свое дело! У меня ответственность! Если этот придурок возьмет нечаянно не тот аккорд, никто не помрет, даже не заметят! А если я облажаюсь, может и дом рухнуть!
ДИНО: Нет, Анджело, ответственность не у тебя, а у этого козла Паррини… А дон Марио… Знаешь, я тут вычитал у одного русского, что «нищета и богатство – качества прирожденные… Как, например цвет волос… И деньги тут ни при чем…» (цитата С. Довлатова). Так что… Наслаждайся!
АНДЖЕЛО: Ерунду твой русский сказал! Волосы можно покрасить!
ДИНО: Все равно через месяц свой цвет полезет. А всю жизнь красить – облысеть можно…
АНДЖЕЛО: Женщины красят.
ДИНО: Женщины – другое дело.
АНДЖЕЛО: Ладно, мне пора. Может, эта дура Паола уже ушла?
ДИНО: А, по-моему, Паола – ничего.
АНДЖЕЛО: Хочешь, привет передам?
ДИНО: Передай. И Флоре тоже.
АНДЖЕЛО: Чао! Я пошел.
ДИНО: Чао, Анджело!
Уходят
СЦЕНА 2.
Квартира Анджело и Флоры. Выделяется стоящий задней стенкой к зрителю телевизор. Флора занята приготовлением ужина, Паола смотрит телевизор.
ПАОЛА: Флора, а что у вас с телевизором?
ФЛОРА: Ты же видишь – нет зеленого цвета.
ПАОЛА: А что, ничего нельзя сделать?
ФЛОРА: Анджело говорит, нужно купить новый.
ПАОЛА: Ой, это, наверное, дорого.
ФЛОРА: Да, милая, это дорого.
ПАОЛА: А его нельзя отремонтировать?
ФЛОРА: Анджело говорит, это все равно, что купить новый.
ПАОЛА: Но так смотреть телевизор неинтересно.
ФЛОРА: Я привыкла.
ПАОЛА: У меня уже глаза устали.
ФЛОРА: Выключи.
ПАОЛА: А у тебя не устают глаза?
ФЛОРА: Паола, я не хочу обсуждать это.
ПАОЛА: Но у тебя могут появиться синяки под глазами.
ФЛОРА: Я не хочу обсуждать это, Паола!
ПАОЛА: Все, Флора, все. Я молчу… Флора, мне кажется, я не нравлюсь Анджело.
ФЛОРА: С чего ты взяла?
ПАОЛА: Он на меня как-то не так смотрит.
ФЛОРА: Если бы он на тебя ТАК смотрел, ты бы перестала нравиться мне.
ПАОЛА: Что ты хочешь сказать?
ФЛОРА: Я хочу сказать, что тебе совершенно незачем нравиться Анджело.
ПАОЛА: Флора, я совсем не то имела в виду.
ФЛОРА: Мы можем сменить и эту тему.
ПАОЛА: Понимаешь, я боюсь, что сейчас придет Анджело, и…
ФЛОРА: Не бойся. Анджело и Дино пьют пиво на набережной. А если Анджело сейчас и зайдет, тебе нужно будет просто сказать: «Привет, Анджело».
ПАОЛА: А тебе нравится Дино?
ФЛОРА: У меня уже есть Анджело.
ПАОЛА: Ты меня опять не совсем поняла.
ФЛОРА: Я поняла. У меня есть Анджело. А Дино – такой же. Мне не интересен Дино.
ПАОЛА: А-а-а... А кто тебе нравится, Флора?
ФЛОРА: Паола, я замужем. Когда у тебя появятся дети и домашние дела, ты поймешь, что мир состоит не только из мужиков.
ПАОЛА: А, по-моему, Дино очень милый.
ФЛОРА: Дино – бабник.
ПАОЛА: Нет, Флора. Он просто не встретил свою любовь.
ФЛОРА: Тебя, что ли?
ПАОЛА: Может быть… Ты слышала про Виолетту?
ФЛОРА: Вдову Филиппе?
ПАОЛА: Да.
ФЛОРА: Говорят, у нее появились деньги… Но они и раньше жили не бедно.
ПАОЛА: Ха, появились деньги! У нее гораздо больше денег, чем раньше. У нее куча денег. И знаешь, эта куча появилась после того, как пристрелили Филиппе.
ФЛОРА: Наверное, Филиппе оставил ей наследство.
Входит Анджело.
АНДЖЕЛО: Здравствуй, Флора! Привет, Паола.
ПАОЛА: Привет, Анджело…
Флора ставит на стол ужин, Анджело ест.
ФЛОРА: Жаль, что в Типполи не возят иностранцев.
ПАОЛА: Да, очень жалко.
АНДЖЕЛО: Абсолютно не жалко! Где туристы – там шум, грязь, наркотики и проститутки. А у нас сейчас – порядок и покой.
ФЛОРА: Если бы в Типполи возили иностранцев, мы бы договорились с агентством… Нас бы за деньги показывали как экзотику - типичную бедную итальянскую семью. А экскурсовод тыкал бы в нас указкой и говорил: «Дамы и господа, обратите внимание: полный сил муж-итальянец возвращается домой после тяжелого рабочего дня, немного выпив, и ест спагетти, которые ему готовит типичная стареющая итальянская жена. Их типичный итальянский сын, слегка оборванный, гоняет мяч в типичном итальянском дворе. К сожалению, в данный момент…»
АНДЖЕЛО: Флора! Ты хочешь разозлить меня?
ФЛОРА: Нет, дорогой, я хочу пожелать тебе приятного аппетита. Пойдем в комнату, Паола.
ПАОЛА: Анджело, ты не прав. При доне Марио у нас и с туристами был бы порядок.
АНДЖЕЛО: Дон Марио, везде дон Марио! Ваш дон Марио – придурок и убийца! Катитесь к своему чертову дону Марио! Письма ему пишите! Голыми перед ним танцуйте!
ПАОЛА: Прости, Анджело. Я совсем не хотела злить тебя.
ФЛОРА: Анджело вовсе не злится, дорогая.
ПАОЛА: Знаешь, Флора, я делаю маникюр одной даме. Она очень хорошо выглядит, и у нее полно денег. Она смотрит на всех свысока. Говорят, она невестка дона Марио. Она была замужем за его сыном, а потом он разбился на машине…
АНДЖЕЛО: Если у нее полно денег, тогда какого черта она ходит к тебе, Паола?
ПАОЛА: Я очень хорошо все делаю, правда, Флора?
ФЛОРА: Правда, дорогая.
ПАОЛА: Кажется. Анджело все-таки немного сердится.
ФЛОРА (уводя Паолу в комнату): Анджело любит ужинать в одиночестве. Не будем ему мешать.
Женщины направляются в комнату.
АНДЖЕЛО (вдогонку): И какая ты, к черту, итальянка, Флора?! У тебя была русская бабка! Поэтому у тебя такой жуткий характер!!
ПАОЛА: Я, наверное, пойду.
ФЛОРА (громко): Ни в коем случае, дорогая! Мы же не договорили. Ты ведь никуда не спешишь?
ПАОЛА: Нет… А Анджело правда не разозлился?
ФЛОРА: Анджело просто немного устал. На чем мы остановились?
ПАОЛА: На Филиппе Массарти.
ФЛОРА: Да-да. И что Филиппе?
ПАОЛА: Может, он и оставил Виолетте какую-то мелочь, но я слышала, что это деньги дона Марио.
ФЛОРА: С какой радости дону Марио обеспечивать Виолетту Массарти? Он что, спит с ней?
ПАОЛА: Что ты, Флора? Виолетта такая страшненькая… Понимаешь, все говорят, что это дон Марио пристрелил Филиппе, потому что Филиппе заложил дона Марио полиции, а у дона Марио все схвачено и с комиссаром они лучшие друзья.
Анджело закончил ужин, становится у открытой двери в комнату, но не заходит, подслушивает.
ФЛОРА: Паола, ты соображаешь, что говоришь? Филиппе продал дона Марио, а он кормит его вдову?
ПАОЛА: Я соображаю! Я очень соображаю! Дон Марио – очень благородный человек. Он пристрелил Филиппе, и сказал, что отнимая у семьи кормильца, он не позволит ей умереть с голоду.
ФЛОРА: Ты это сама слышала?
ПАОЛА: Нет, не слышала, но все так говорят. Говорят, что и Виолетта этого не скрывает. Она купила новый дом, и ее дети будут учиться в Риме, а может быть и в Париже.
ФЛОРА: Но Филиппе-то не вернешь.
ПАОЛА: Да нужен ей этот Филиппе! Она уже спит с Альфонсо. Ты знаешь Альфонсо?
ФЛОРА: Я не знаю Альфонсо… А Виолетта, похоже, та еще стерва. Разве траур уже закончился?
ПАОЛА: Говорят, Филиппе был занудой и импотентом.
ФЛОРА: Ну, тогда другое дело.
АНДЖЕЛО: Конечно! Тогда совсем другое дело! Все мужчины кругом импотенты, зануды, мерзавцы и бабники! А дон Марио – Господь Бог и Святая Мадонна! Даже лучше! Он пристреливает импотентов, а их вдовам раздает деньги на молодых любовников! Сбываются заветные мечты!
ПАОЛА: Флора, разве импотент может быть бабником?
АНДЖЕЛО: Паола, душечка, зачем тебе голова? Чтобы в дырочках черепа хранить твои чудные глазки?! Я дам тебе дивный совет, девочка моя! Нарисуй себе глаза под пупком, а голову отрежь к чертовой матери! Говорят, если девушке отрезать голову, у нее начинают быстро расти ноги! Ты шагу не пройдешь без мужиков. А дон Марио будет жевать сопли у тебя под каблуками! Ты плачешь! Ты хочешь спросить, как же ты будешь кушать? Ай-ай-ай, рот, он ведь тоже в голове! А я и не подумал! Ну, ничего, дорогая, ничего, не плачь!! Хочешь, я скажу, тебе, как ты будешь кушать?!!
ПАОЛА (плача): Почему ты обзываешь меня дурой?
ФЛОРА: Анджело, извинись немедленно!
Анджело быстро уходит на кухню, так сильно хлопнув дверью, что дверь распахивается.
ФЛОРА: Паола, милая, не надо плакать. Не обижайся на Анджело. Я же говорила тебе – он немного устал.
ПАОЛА (переставая плакать): Я не обижаюсь, Флора. Хотя, когда тебя называют дурой, это очень обидно.
ФЛОРА: Анджело не называл тебя дурой, дорогая. Он просто хотел сказать, что ты несколько слишком… слишком cекcуальна, понимаешь?
ПАОЛА: Да? А разве это плохо?
ФЛОРА: Это чудесно. Успокойся, милая и иди домой.
ПАОЛА: Я знаю, почему Анджело нервничает. Потому, что он смотрит телевизор, а у вас нет зеленого цвета. У вас в доме вообще мало зеленого, а я слышала, что зеленый цвет действует успокаивающе.
Анджело, который из кухни слышал окончание разговора, в изнеможении съезжает на пол.
ФЛОРА: До свидания, Паола.
ПАОЛА: До свидания, Флора. Чао, Анджело.
Паола уходит.
ФЛОРА: Зачем ты наорал на Паолу?
АНДЖЕЛО: А зачем ты завела меня? Почему я должен выслушивать, что дон Марио – мужчина, а я – дерьмо?!
ФЛОРА: Никто не говорит, что ты дерьмо.
АНДЖЕЛО: Не хватало еще, чтобы ты ГОВОРИЛА! Понимаешь, Флора, когда ты произносишь «дон Марио – мужчина», я слышу «Анджело – дерьмо»!
ФЛОРА: А если я скажу, что Дино – мужчина, что ты услышишь?
АНДЖЕЛО: Ну, не надо сравнивать Дино и дона Марио. Ты же прекрасно все поняла!
ФЛОРА: Да. Не надо сравнивать Дино и дона Марио…
АНДЖЕЛО: Ты издеваешься!
ФЛОРА: Нет.
АНДЖЕЛО: Тогда зачем ты назвала дерьмом еще и Дино?!
ФЛОРА: Святая мадонна!
АНДЖЕЛО: Чего ты добиваешься, Флора?
Флора молча качает головой.
АНДЖЕЛО: Но я же вижу, что ты недовольна. Чем? Ты хочешь, чтобы мне повысили зарплату? Я тоже этого хочу! Хорошо. Я завтра пойду к Паррини, и буду требовать денег. Но я уже сегодня знаю, что мне ответит Паррини. И ты это знаешь. Хочешь, я пойду воровать? Хочешь, я натяну на башку чулок, и завтра ограблю Паолу?
ФЛОРА: Оставь Паолу в покое!
АНДЖЕЛО: Ладно! Ограблю банк!
ФЛОРА: Бесполезно! Тебя сразу поймают. Ты даже не успеешь отдать мне деньги.
АНДЖЕЛО: Вот, что тебя волнует! Боже мой, кто воспитывает моего сына?! Успокойся, Флора, я не буду грабить банк! И не потому, что меня поймают, а потому, что я никогда не стану вором! И бандитом! И плевать я хотел на вашего дона Марио!.. Знаешь, что вычитал Дино? Что богатство и бедность – это как цвет глаз. Как Бог решит. И ничего ты с этим не сделаешь. И деньги тут ни при чем. Можно быть богатым без денег, Флора.
ФЛОРА: Боже, как банально!.. Дино не то читает.
АНДЖЕЛО: А, по-моему, он прав.
ФЛОРА: Мы должны жить как Дино? Мы не можем жить как Дино. У тебя есть сын.
АНДЖЕЛО: Боже, как банально!
ФЛОРА: Сын – это нeбанально!
АНДЖЕЛО: Ты говоришь то, что говорят все недовольные жены.
ФЛОРА: И с тем же успехом.
АНДЖЕЛО: Флора, неужели мало того, что я люблю тебя, люблю Бруно…
ФЛОРА (почти истерично): Я старею, Анджело!!
АНДЖЕЛО: А я что могу сделать? Все стареют. А потом умирают. Это не ко мне. Это к Богу.
ФЛОРА: Не валяй дурака! С такой жизнью я к сорока буду уже старухой. А если я проживу до восьмидесяти?! Сорок лет старости?!
АНДЖЕЛО: Это – как повезет… А деньги тут ни при чем.
ФЛОРА: Ты омерзителен!
АНДЖЕЛО: Черт возьми! Ведь хорошо жили!.. Ты это что, из-за телевизора?
ФЛОРА: Хорошо жили… Послушай, Анджело, ты действительно считаешь, что нужно всю жизнь заниматься любовью вечером на пляже, и плевать на все остальное?
АНДЖЕЛО: Ну почему на все?
ФЛОРА: Святая мадонна, почему я не близорука?!
АНДЖЕЛО: Это ты к чему?
ФЛОРА: Разбить все очки, и не видеть… не видеть, что есть другая жизнь.
АНДЖЕЛО: Зачем так сложно? Гораздо проще отрезать язык Паоле.
ФЛОРА (истерично): Оставь Паолу в покое!!! (После паузы, спокойно.) Ты деградируешь, Анджело. Ты зомби. Ты ходишь по кругу. Работа, пиво, Дино, я, спагетти, «как дела Бруно», cекc, выходные, пляж, футбол. И так из года в год. А потом вырастет Бруно, станет меньше cекcа и больше пива. А потом ты умрешь, Анджело.
АНДЖЕЛО: А дон Марио – мужчина…
ФЛОРА: Да! Дон Марио – мужчина!
АНДЖЕЛО: Все! Хватит! Хорошо, я выйду из круга! Я… я знаю, что я сделаю, и ты пожалеешь, Флора! Я… я сделаю то, что сделал Филиппе Массарти! Я сдам вашего любимого дона Марио! И если его посадят, никто больше не посмеет сказать мне, что дон Марио – мужчина! Все поймут, чего он стоил на самом деле. А если он пристрелит меня, я буду знать, что мой сын обеспечен, а моя жена постареет к шестидесяти, а не к сорока. А оттуда я увижу твои слезы, Флора. Потому что… потому что… Чему ты улыбаешься?
ФЛОРА: Кто ты?
АНДЖЕЛО: Что?
ФЛОРА: Кто ты такой?
АНДЖЕЛО: Я – Анджело Амати!
ФЛОРА: Да, ты – Анджело Амати... Почему ты решил, что Анджело Амати может предать дона Марио?
АНДЖЕЛО: А почему нет? Если это смог сделать Филиппе Массарти, то будь уверена, у Анджело Амати это получится гораздо лучше!
ФЛОРА: Ты – никто! Ты – Анджело Амати. Этого достаточно, чтобы жить со мной. Этого достаточно даже для того, чтобы УБИТЬ дона Марио. Если повезет, ты сможешь где-нибудь его отловить. Но этого недостаточно, чтобы ПРЕДАТЬ дона Марио! Чтобы предать большого человека нужно быть большим человеком… Нужно спать. Гаси свет!
СЦЕНА 3.
Кабинет с приглушенным светом. В центре кабинета – стол, за которым сидят члены «семьи» во главе с доном Марио. Дон Марио раздает карты. Играют в покер. Игроки сообщают дону Марио, сколько карт они хотят поменять. Дон Марио меняет. Все хранят подчеркнутое спокойствие и достоинство, никаких эмоций.
РИКАРДО: Две.
СИМОНЕ: Три.
РОБЕРТО: Одну.
ЛУИДЖИ: Две.
ДОН МАРИО: Две.
РИКАРДО (бросает в банк фишку): Вперед.
Симоне молча бросает в банк фишку.
РОБЕРТО (бросает в банк фишку): Закрыл.
ЛУИДЖИ (бросает в банк фишку): Поддерживаю.
ДОН МАРИО (бросает в банк фишку): Закрыл… Не могу забыть Филиппе Массарти. Я опять видел его во сне. Филиппе улыбался. Филиппе обрел покой. Но я хочу спросить вас, сеньоры: почему он совершил это?
РИКАРДО: Филиппе был ничтожеством.
СИМОНЕ: Филиппе так и не смог стать членом семьи.