- Сколько было вчера у тебя гостей?
- Вы никогда раньше не спрашивали об этом...
- А теперь спрашиваю. Так сколько же было их?
- Двое.
- Всего-то?
- Мне не понравился ни один.
- Я верю, верю, дурочка.
Тесэ нахмурилась: хозяин глянул как-то хитро, исподлобья:
- Мне с тобой ТОЖЕ неплохо... Нет, мне с тобой очень хорошо, Тесэ!
- Можно я прочту стихотворение для вас, мой господин?
- Прочти.
Тесэ начинает читать, но на второй строке уж смеётся и прячет лицо у него под мышкой.
- Это твои стихи?
- Да, господин.
- Смотри, ты у меня образованная какая, ещё гейшей станешь! А кстати, ты хотела б уйти в какой-нибудь дом получше?
- Мне и здесь хорошо - с вами, мой господин!
- Не забывай, что я женат.
- Вы любите вашу жену?
- А что это ты так смотришь? Конечно!
Было что-то не то в его голосе, но Тесэ подумала, что ей это показалось.
- Кстати, к тебе ездит какой-то тип, какой-то богатый барин.
- Он старик уже, господин.
- А! Понимаю! Теперь понимаю!
- Не надо, о господин!
- Нет, надо! И позови ту девчушку, что я привез из Нагасаки. Она ведь и впрямь девчонка...
- Нагасаки! Вы заезжали и в Нагасаки?!
- Да, а что?
- Ах, мне приснилось это...
- Странная ты, Тесэ!.. Ну и что же с того, что я заезжал туда?..
"Зачем он туда заезжал, зачем?" - не смела ответить себе она.
Луна так ярко светит!
Столкнулся вдруг со мной
Слепец - я засмеялся...
Бусон
Тесэ пристально смотрит на незнакомку из Нагасаки. Ей лет пятнадцать. Как она похожа на мальчика!.. Причёска притворно скромная, волос негустой, непослушный, простой пучок с изумрудного цвета гребнем. И грудь плоская, нет совсем. И это алое, как вскрик, кимоно - скрывает формы. Прячет глаза и дышит едва ведь слышно!..
- Дай руку! - говорит Тесэ.
Та из широкого скользкого алого рукава, подаёт несмело.
Тесэ берёт, глядит. Потом вдруг ногти, - они сами впиваются. Тихий вскрик.
Тесэ подносит руку к глазам. Точно на золотистый от солнца снег брошено несколько красных, растрёпанных хризантем...
Тесэ глядит близко-близко, как незрячая старуха. Нюхает, может быть?..
"Сейчас она всё поймёт... О, нет, только не это!.." - думает Наоми.
- Идём к нему, - говорит Тесэ.
Тихо, спокойно так говорит... Хозяйка.
Наоми поднимается первой. Тесэ смотрит на белые её носочки: как мелко, медленно и покорно ступают они по лакированным ступеням! Не поскользнутся!..
Она не знает, что за ней следят. За каждым её движеньем.
Через два дня хозяин спросит:
- Тесэ, мне сказали, ты спала с Наоми?
Тесэ заплачет.
После этого хозяин целых три ночи проведёт с одной Наоми.
За это время Тесэ берут три морских пехотинца, два торговца из Нагоэ, один белёсый немецкий матрос и, конечно, опять приезжает его высочество принц Субинага.
Когда он, наконец, позвал Тесэ, Наоми, привезённая из Нагасаки, сидела в алом просторном кимоно в уголке, похожая на неподвижный язык пламени в полутьме.
Господин улыбается, хмельно кивает:
- Кто был у тебя без меня, Тесэ? Матросы?
Тесэ вдруг закрывает лицо руками и просит пощады.
Наоми неподвижна. Улыбка сдержанна, и эта нестерпимая тяжесть шелков.
- У меня был океан, о господин мой! - и Тесэ благодарно открывает лицо.
Господин смеётся и таинственно смотрит на тихо ухмыляющуюся Наоми.
Холодом веет ветер,
Редеет деревьев листва,
И от ночи к ночи
Ширится, заливая сад,
Солнце осенней луны...
Сикиси Найсино
...Дом просыпается поздно, когда солнце уже вовсю горит над бурыми горбами соседних крыш. Сквозь стены проникает гомон недальнего рынка, вскрики играющих детей, гортанный, переливчатый зов продавца воды. Девушки ещё спят, утомлённые бессонной и бурной ночью, и только на кухне слышны звяк посуды да кряхтение старухи Бойто. Тяжко шаркает она по полу распухшими ногами, что-то бурчит и гремит огнивом.
Наоми просыпается быстро.
Уже вторую неделю Наоми здесь. Впору забыть, какое сейчас время года и что некоторое время тому назад от неё тщательно скрывали, что Тесэ - мальчик. Хозяин не любил, чтобы эта тема была предметом обсуждений.
Мальчика звали Тейдзу.
Наоми вдруг понимает, что сейчас ничего не надо, а лишь приятно смотреть на него, спящего, - растрёпанного, голого.
Наоми подкрадывается к нему, тихо берёт в пальцы его черные космы.
Он просыпается, но не шевелится. Наоми переплетает все волосы в общую косицу. И вдруг испуганно моргает: Тесэ смотрит пристально, неподвижно, как змея.
Они даже не спали! Оба...
Хозяин сразу же открывает глаза:
- Я вас помирил? Ведь мы все здесь одна семья.
- У вас есть своя семья, господин! - говорит Тесэ. Руки её остаются неподвижными, хотя она чуть мотает головой, морщится от боли и похожа теперь на старушку.
Наоми, наигранно смеясь, тихонько шлёпает Тесэ по руке.
- Оставь! - Тесэ вдруг нервно дёргает головой. Наоми невольно вскрикивает: Тесэ с длинной прядью своих волос в руке. Она смотрит, выпучивши глаза, как кошка, готовая зашипеть и прыгнуть. Наоми громко стонет, схватившись руками за голову.
Хозяин наблюдает внимательно. Он не смеётся.
- Наоми, надень пояс с лингамом, живо!
Тесэ молчит, недвижна. Наоми в замешательстве.
- А ну быстро лингам, Наоми!
Сам хватает широкий пояс, захлёстывает его на Наоми, тащит её к Тесэ.
- Нет! - вскрикивает Тесэ. И вдруг падает на кошму ничком.
Тогда он заставляет Наоми встать на колени и сам вводит чёрный лингам в Тесэ.
Она бьётся, кричит под ударами песта. Однако хозяин крепко держит её за бедра и заставляет Наоми ударять ритмично.
Пест деревянный.
Тесэ, вдруг вся изогнувшись, обвивает руками голову господина и впивается поцелуем в эти холёные, двуличные эти губы...
...Потом была прогулка за город, которую хозяин затеял для Тесэ одной. Была ранняя осень, солнце сияло белое, яркое в синем, но холодном небе. Ветерок был теплый, и зелень горела ярко, ещё по-летнему свежая.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мы шли вдоль опушки леса. Я молчал. Отчего-то мне не хотелось любви с Тесэ, хотя она, наверно, сейчас только о том и думала.
- Взгляните, - вдруг сказала она. - Небо синеет так холодно, точно тени на залитом солнцем снегу.
- Что ты хочешь этим сказать, Тесэ?
- Я думаю, будете ли вы меня любить так же через три месяца, когда выпадет снег...
- А ты уверена, что я тебя люблю?
- Сейчас?
Она тронула меня там, через кимоно:
- Разве это любовь?
Я смеюсь. Тесэ идёт молча, время от времени поглядывая на меня исподлобья. Она улыбается вроде бы и несмело, но улыбка не сходит с моих губ. Волосы у нее заколоты очень низко. И тень от них падает на мой лоб. Лукавое выражение! Это меня немного раздражает.
- Что тебе снилось сегодня, Тесэ?..
- Так... Какой-то тёмный чулан, очень сырой, холодный. Там были жестяные бачки и тощая серая кошка. И такая тоскливая! Отчего-то я была мужчиной...
- Мужчиной?..
- Да. Во сне всегда знаешь больше, чем видишь.
- Представляю тебя со щетиной!
Мы смеёмся.
Полянка.
Солнце становится жёлтым.
На земле тени сомкнулись, и заметно похолодало.
Мы возвращаемся.
- Так почему ты считаешь, будто я тебя люблю? - лукаво спрашивает он.
Я опять чуть взяла его там.
- Зачем? - говорит он. - Нас могут увидеть...
- Я хочу иметь это всегда, всегда...
Он вдруг начинает тихо смеяться.
И я, поддаваясь его коварству, смеюсь тоже, и мы душим наш хохот своими широкими рукавами...
Не к добру снился Тесэ опять этот двор и холодный серый закут. Она и проснулась с тяжёлым чувством. Ныло плечо. Хозяин смотрел на неё пристально, и странные огоньки остановились в его прищуренных узких глазах.
- Почему вы так смотрите на меня?
- Потому что я твой хозяин.
Она улыбнулась, но тотчас остановилась.
- Что тебе снилось?
- Мне? Красные крыши и красивое небо, жемчужного цвета.
- Ты лжёшь.
- ?
- Да, ты лжёшь. Почитай мне стихи!
Тесэ морщит лоб. Смеётся:
- Не помню. Забыла все!..
- Ты читала стихи ему!
- Кому?..
- Этому господину, этому старику.
- Ах, принцу! Его высочеству, - да, читала. Он всегда просил после. Но тогда я помнила много стихов.
- Ты постарела.
- Наверно...
- Тебя даже матросы не берут.
- Вы не пускаете меня в нижний зал...
- Так пойди!
Он схватил Тесэ за руку и, голую, швырнул с циновки на пол.
Тесэ вскрикнула и голову не поднимала долго, долго, вся скрытая в волосах.
Он понял, что она смеётся.
Да, она смеялась всё громче, она не могла скрыть смеха.
Тогда он схватил её за волосы, потянул их вверх, чтобы от боли она подняла голову и немедленно прекратила смеяться так мелко, так звонко, и показала своё лицо.