Владимир Васильев

Три стихотворения

 
 
 Железнодорожное
 
 ... у подножия
 холмистых, влажно-туманных гор.
 
 Бистро на перроне
 увитой клематисом
 небольшой railway station.
 Виадук вдалеке.
 
 Состав прибывает на первый путь
 согласно расписанию
 Закарпатской дороги
 железной, имперской, врезанной в камень,
 эпоху назад увозившей к фронтам,
 в топку первой Великой чудовищной бойни.
 
 Медный луч на броне тепловоза.
 Чужие судьбы в купейных вагонах.
 Стоянка в пару минут.
 Остановка, заминка.
 В этой паузе жизни 
 отчетливо разгляжу
 аквамариновые глаза
 подкарпатской русинки.
 
 Так далеко, так далеко от дома,
 в таком запредельном отрыве
 от каналов свинцовой реки,
 от провалов сырых подворотен,
 от доходных домов, сохранивших
 скорбь разоренной столицы.
 От незримых соборов своих...
 
 С буковыми орехами на блюдце,
 один в тишине ушедшего поезда.
 
 
 Нежность
 
 Черно от бабочек,
 бело от женских плеч.
 Танц-холл. Америка.
 Взгляд с птичьего полета.
 Дразнящий свинг. Другие берега.
 Но предпочту чистейшему кларнету
 я - долгожданное девическое - да,
 на шаткой лавочке,
 в сырых кустах жасмина,
 раскатистые волны духовые
 военного оркестра, на заре
 тридцать восьмого года. 
 
 
 Вечерний час
 
 Под северным небом,
 где небо, сливаясь с заливом,
 так пристально давит,
 вгоняя в приписанный берег,
 и давняя горечь,
 далекая горечь отъезда,
 и  бледное пламя
 далеких и близких сомнений,
 и ты - сам собой,
 сам в себе разделенный на части,
 себя самое
 стерегущий неотвратимо...
 
 Прошлое - настоящее - прошлое.
 Так трепетен времени ток.
 Тревожно души дыханье,
 пневмы короткий вдох -
 выдох,  и новый вдох -
 выход из фабулы. Так 
 маятник замирает 
 в точке возврата. Так
 часы на башне вокзала
 обрывают казенный шаг:
 и снова плацкарта, и вновь колея,
 тютюн да огниво.
 
 Храни вас Бог, 
 сквозь эпохи и континенты
 бессрочно судьбою гонимые...
 Никакая радость предстоящего,
 помноженная на сердца тугой кошель,
 не утолят слез,
 утопленных в жиже истории.