ратьер

Стихи

 
 Цун  (c)
 Я стал старым. Осталось упасть, умоляя
 несколько дней до тепла. Вчерашнюю осень.
 Когда женщина приходит ко мне, я умираю.
 
 Свет из окна, черный и совершенный.
 Рука коротка. Не достает до горла.
 Если ты спишь, скажи, что ты мне приснился.
 
 Змея моего языка убила мое сердце.
 Так спокойно, расправляя крылья, я растворился в небе.
 Не говори со мной, когда я открыл глаза.
 
 Камень, твердый, тяжелый, гудит в онемевшие ноги.
 Воздух, тонкий, прозрачный, остановившийся воздух.
 Я стал старым. Мне остается только стать молодым.
 
 
 Джесс (с)
 
 ***
 
 ... но суть разъятая бедна, 
 как местность, где жила татьяна. 
 ведро. ручей, река без дна, 
 вода и небо без изъяна. 
 и безымянный лицедей -- 
 лицом пророк, душой дешевка -- 
 на гильотинаx площадей 
 играет каверзно и ловко. 
 аx, вот бы так же! не спеша: 
 улыбка. жест. поклон. xаризма. 
 и в мукаx корчится душа 
 под обручами силлогизма. 
 вот шаг. глаза под колпаком. 
 в толпе смешок и пересуды. 
 ...и суть игры -- как кулаком -- 
 летит в распаxнутые зубы.
 
 
 Скит (с)
 
 ***
 
 Запустела наша небыль,
 Потемнели города.
 Это скучно- просто небо,
 Просто горы и вода...
 Надоела дольче вита.
 Разве в этом- хвост трубой:
 Жить, во сне тебя не видя,
 Не безумствуя тобой?
 
 
 Владимир Антропов (с)
 
 ***
 
 Строка.
 
 И ты не оставляешь шанса
 Судьбе нас выручить, пока
 Заботится о смертном часе, 
 Шуршит карандашом - рука.
 Там, над бумагой, - снег все реже...
 Все ближе мельтешащий край
 Метели, и детьми затвержен
 Рассказ про заповедный рай.
 
 И кем-нибудь раздернут просто
 Надежды полог ледяной -
 Спасительной тропинки мостик
 Летит над тающею мглой.
 Все ближе берег незнакомый,
 Все глубже темная вода,
 Но за строкой - за дальним склоном -
 Садится солнце Никогда...
 
 В отчаяньи вернувшись, слышать,
 Как шепчется в проулках снег,
 И кленам холод в пальцы дышит.
 И шанса на спасенье - нет.
 
 
 Серхио Бойченко (с)
 
 ***
 
 ТРИ КЛАВЫ
 
 случайно в толпе столкнешься - слова не в лад
 осторожно с листа стираешь свое прежнее имя
 только дни под ногами босыми еще шелестят
 уцелевшими черточками немыми.
 
 не красить глаза и губы, забыть аромат духов
 суббота и скука смешались в одном движении
 не майся, кукушка, у саги нет продолжения
 от сонных от жира куриц, от жертвенных петухов.
 
 даже камешков нет, чтоб отметить дорогу назад
 балаганное сердце за ширмой наплачется всласть
 обреченно вдыхаю твой воздух, мой пестрый сад
 даже зная отличия от "цвести" до "упасть".
 
 
 8 апр 02
 
 ***
 
 ТРИ КЛАВЫ - 2
 
 и красила ресницы карандашом простым
 и неба темно-серая рогожка
 достанусь я музею, а моль оставит дым
 от ситчика, от круглого горошка.
 
 вплетая в косу желтую тесьму
 снег догорает в грязных серых лужах
 вздохнула дева,- нитки кончились. во тьму
 льет андромаха, льет, по храбрости, по мужу.
 
 где мы живем, какому властны мы родству
 мы в пыльной комнате, мы кистью золотою
 мы - в стаях, потому не нам, не нам с тобою
 войдя в косичкин брод ощупывать листву.
 
 8 апр 02
 
 ***
 
 ТРИ КЛАВЫ - 3
 
 вышитых солнцем дней не было никогда
 по-птичьи чирикать, веселые зерна клевать
 я набирала экспромптом имя, я повторяла "да"
 пружины, рессоры, трясущееся, кровать...
 
 наступила зима. я вдыхаю ее глубоко и свободно
 твой предок, мой варвар, наверное, был не таков
 линии маленьких ног он целовал бы бесстыдно
 не за улыбку, нет, но за горсть пятаков.
 
 и я, смотрящая в раскрытое окно
 гроза, вороны, зеленеют стекла
 не буду больше птицей,- решено
 мое крыло, мое перо - промокло.
 
 9 апр 02
 
 
 Светлана Бодрунова (с)
 
 ***
 
  (ГАТЧИНЦАМ)
 
 Я утопилась в гатчинском пруду, 
 Едва взглянув с мосточка в тихий омут. 
 Я помню: утки шли по водоему... 
 Тогда был лед. И полынья в льду. 
 
 Я утонула в гомельской реке: 
 Прошла по дну, впечатывая имя 
 В слои песчинок и базальт под ними, 
 И выбралась - сухой и налегке. 
 
 Я не спаслась, когда Нева несла 
 По набережным бригантины листьев... 
 Мое лицо самой земли землистей 
 И водянистей речь, чем плеск весла. 
 
 Но я жива - вкраплённая в руду 
 Родных болот и питерскую тину. 
 Я столько рек собой довоплотила... 
 ...чтоб утопиться в гатчинском пруду.
 
 
 Иван Кузьмич Роботов (с)
 
 ***
 
 В работе сплошной дурдом,
 На сердце тоска щемящая,
 Мне хочется стать бобром
 Не в шутку – по настоящему.
 
 Заданий невпроворот,
 Бумажек одних немеряно...
 Чем глупый писать отчёт -
 Погрызть бы какое дерево!
 
 Махнуть бы хвостом тогда,
 Широким таким, лопаткою,
 И спрятаться навсегда
 С рабочего места в хатку.
 
 Идёт мой рабочий стаж,
 Кручу я рукою нервною
 Обгрызенный карандаш,
 Как символ мечты, наверное.
 
 ***
 
 СУИЦИДАЛЬНЫЙ МИШКА
 
 Пленник бытовых своих страстишек,
 С шерстью, что редеет раз за разом,
 Я простой суицидальный Мишка
 С пуговкой единственного глаза.
 
 Проклиная горькую судьбу,
 Жизнь признав одной сплошной ошибкой,
 Пот несуществующий смахну 
 Лапой, что болтается на нитке.
 
 Время повернуть не в силах вспять
 Мучаюсь плачевным настоящим.
 Не желаю так существовать
 В стае глупых кукол говорящих.
 
 С жизнью я расстанусь налегке.
 Я умру от остановки пульса.
 К бабушкиной спице, что в клубке
 Сердцем поролоновым рванусь я.
 
 Я пробит навылет, как стрелой
 В плюшевой груди зияет рана...
 Смерти – нет. Я всё ещё живой.
 Это – лишь игрушечная драма.
 
 Я не в силах что-либо сказать,
 Помяну Христа и Божью Матерь:
 Горькая фальшивая слеза
 С пуговицы капает на скатерть.
 
 
 ОрлаН (с)
 
 ***
 
 Не так далеко, в предоблачной выси
 Лошади бегают, словно рыси
 И шепчут шершаво большими губами:
 "Поехали с нами, поехали с нами"
 Я молвлю, степнно снимая перчатки:
 "Да мне неохота. Спасибо, лошадки"
 
 
 Неведома зверушка (с)
 
 ***
 
 "Избежавший меча не минует кораблекрушенья
 На обратном пути в позабытую богом Итаку.
 Возвращаться - плохая примета", - вещает Оракул.
 Я не верю в приметы и жду твоего возвращенья
 
 Из похода за славой данайцев, дары приносящих,
 И чужою женой. О тебе уже ходят легенды,
 Мой последний герой, и снимают вовсю киноленты.
 Я смотрела одну...На экране ты, как настоящий,
 
 Хитроумный любимец Паллады, слепыми ветрами
 Из объятий Церцеи гонимый в объятья нежнее... 
 (О плеяде бессмертных наложниц царя Одиссея 
 Не напомнит мне только ленивый). Твой дом женихами,
 
 Между тем, наваднен (это Троя взывает о мщеньи).
 Сердце-крепость, но стены за десятилетья осады
 Обветшали. Боюсь, что не выдержат. Жду, как награды
 Твоего возвращенья домой. Твоего возвращенья.
 
 
 Юрий Рудис (с)
 
 ***
 
 Восстав из черных рук воды,
 насытясь водорослей хлебом,
 вечернее туды-сюды
 идет-бредет за нами следом,
 течет с покатых крыш огнем
 и птичьим потом истекая,
 привычный выбивает гром
 из оцинкованного рая.
 И бревен мертвые углы
 сараев, бань и загородок
 ложатся тенью на столы
 промеж ножей и сковородок.
 и просят тени огонька
 в привычном топоте и ржанье.
 твоя ладонь легка, легка,
 но и ее не удержать мне.
 Торопится весь белый свет
 забыться допотопной мглою
 и разницы особой нет,
 что от тебя, что за тобою.
 
 
 Бес (с)
 
 ***
 
 ПАРОВОЗНЫЙ ЭТЮД
 
 Праздный бег тоской отмечен
 В эпохальности свистка
 Паровозного. И вечность
 Слышно песнь истопника.
 
 Есть исподняя предвзятость,
 Подноготная причин,
 В пудре угольной носатость
 И величие личин.
 
 Есть на скатерти простора
 Рюмка с пьяною слезой.
 Есть похмельность разговора,
 Как заежаенный "музон".
 
 Бороздя по грампластинке,
 Пишет вилами по глади,
 Паравоз, в котле слезинки
 Испаряя, в гору катит...
 
 
 Изяслав Винтерман (с)
 
 ***
 
 Нескушен день. Лепных небес узор,
 готических деревьев чертовщина,
 резня лучей, идущих из-за гор,
 трехдневная зеленая щетина.
 
 Во сне сознанья крутятся валы.
 А пробужденье – чертовы закладки 
 невыпитого – вот они узлы,
 несьеденного – вот они остатки.
 
 День уплывает по своей реке.
 Слова встают, приняться за работу.
 Приятный взгляд на башню вдалеке
 бросаешь, поборов едва зевоту.
 
 
 Цыбулевский (с)
 
 ***
 
 Ангел мой, последнее оконце
 в этом доме смотрит прямо в рай.
 Видишь ли, мое заходит солнце.
 Ты уж мне его не заслоняй.
 Черный передел печали нашей,
 чуя со святыми упокой,
 выстроились как бомжи за кашей,
 в очередь, обиженные мной.
 Будет нынче хлеба им и зрелищ,
 будет им и дыма и огня.
 Ты со мною вряд ли уцелеешь,
 так лети, и позабудь меня.


Оксана Жмотюк (с)

***

A la Recherche du Temps Perdu 

Я пью Жуно заместо Цинандали 
и курево палю – не без фильтра, 
а перемены – те, что все мы ждали – 
соображаю раненько с утра. 

С эпохою исчез куда-то вызов. 
Зарос и рассосался наш надрыв. 
А идеал – не то, что бы возвысив, 
но просто по-коммерчески внедрив 

в житье, я до сих пор хожу порожним. 
Знать, эта влага не про мой сосуд. 
А кто отпил – уже не бьют по рожам, 
хотя они по-прежнему сосут. 

И что с того, что я слежу, косея 
от градуса, как видимость течет. 
Не то беда, что знаю всё о всех я – 
беда, что заблуждаюсь на свой счет.