http://samlib.ru/g/gawriljuk_w_w/
COMINGHOME
Т.Ф., как обычно
1. Сидор Петрович Иванов, учитель географии, поднимался по ступенькам, глядя снизу вверх на грязные стелянные двери станции метро “Южная”, подсвеченные желтым светом висящей высоко в зимнем небе луны. В правой руке он нёс тяжелый старомодный черный кожаный портфель с желтыми металлическими (медными? латунными? бронзовыми? золотыми?) застежками, в котором лежали три книги – “Улисс”, “Процесс” и “Контрабасс” (авторы очевидны: Джойс, Зюскинд, Кафка – расставьте сами) и бутылка пива “Балтика №3”; две составляющие ужина, так сказать: духовное и плотское. Сидор Петрович добрался до конца лестницы, толкнул дверь и оказался сотящим в час ночи на окраине Москвы, рядом со станцией “Южная” (северный её выход), в зимнее время года. Было холодно и дул кинжальный северный ветер.
1. Вечер уже почти целиком разгадал крестословицу
окон дома, где жил Сидор Петрович, остались только 12. по-горизонтали:
русско-американский писатель, похороненный в швейцарском городе Монтрё (семь
букв) и 34. по-вертикали: первый роман русско-американского писателя,
похороненного в швейцарском городе Монтрё
(восемь букв).
2. Сидор Петрович задержался на секунду в дверях, перехватил портфель из правой руки в левую и решительно зашагал домой, слегка сутулясь от свирепых порывов северо-западного ветра, пронизывавших насквозь его демисезонное пальто. “Забавная штука, - думал Сидор Петрович, ещё раз перехватывая тяжелый портфель и отмечая боковым зрением небольшую черную собаку, привязавшуюся за ним (мех благородно припорошен снегом) – в некоторых вагонах метро на стекле, которое было бы лобовым, если бы выгон был локомотивом, имеется красная, трафаретом нанесённая надпись – “ИГЛА”. Причем надпись встречается лишь на серой линии; я, по крайней мере, больше её нигде не встречал. Загадочная надпись… Совершенно непонятно, что она означает. Вот бы написать об этом книжку, психологический триллер”.
2. Ярко-желтая луна висела в ночном Московском
небе. Её мертвенный желтый свет, заливавший окрестности станции метро “Южная”,
контрастировал предметы, лишая их объёма и достоверности. Город был похож на
воспоминание об его черно-белой фотографии.
3. Иванов ещё раз перехватил портфель, думая дальше: “Сюжет, например, такой: герой, заметив надпись, начинает пытаться узнать её смысл. Для начала – сбор информации, статистики: сколько таких вагонов, как они распределены по линиям метро, нет ли определённого времени, когда они появляются. Долгие поездки в метро, целый день под землёй и время останавливается; точнее – меняется: из прямой, по которой равномерно движется бусина “сейчас” (леска натянута с небольшим наклоном), оно превращается в бесконечное количество отрезков – от станции до станции. Пространство тоже изменяется, распадаясь на островки станций, соеденённых промежутками распавшегося времени. Эта фаза расследования сопроваждается постоянной генерацией героем, едущим от одной станции к другой, глядя на извивы проводов в окне вагона, различных теорий, касательно как смысла, так и предназначения надписи, например, что поезда с такой надписью используются как некий специальный код какой-то организацией – массоны? очень может быть”.
3. Порывистый западный ветер зыбил мех лежащей
под автофургоном “Газель” двогняги, сонно глядящей из-под прикрытых век. Мимо
стремительным шагом прошел сутулый
человек в черном демисезонном пальто, держа в левой руке тяжелый кожаный
портфель. Через некоторое время следом прошла черная собака на шести ногах, как
на символике фирмы Agip.
Она на секунду остановилась окого “Газели”, взглянула на двогнягу и та
мгновенно уснула, всё забыв.
4. “На втором этапе герой начинает пытаться выяснить что-либо у работников метрополитена. Бесконечные кафельные корридоры, маленькие комнатки со столом из ДСП в одном углу и фанерным шкафом в другом, тусклое освещение, никто ничего не знает, крысы, бесконечные провода. Героя отправляют от одного метрополитеновского начальника к другому, постепенно в их голосах начинает появлятся злость и тщательно скрываемый страх”. Иванов свернул во дворы, перехватив портфель ещё раз.
4. Черная собака на шести ногах шла за Сидором
Петровичем, соблюдая дистанцию в сорок метров. Её следы точно попадали один на
другой, так что взглянув на них, никто бы и не догадался, что у неё шесть ног.
Юго-западный ветер дул ей прямо в спину, ероша шерсть на холке.
5. “И в тот день, когда у героя назначена встреча с самым главным начальником, который наконец-то откроет ему смысл таинственной надписи, его сбивает зерколом заднего обзора порибывающей электрички. Зеркало сносит ему голову, и на протяжении ещё десяти страниц его мозги мыслят, размазанные по зеркалу: время замедлилось, расстояние между ним и его лежащим на перроне телом растёт, електричка мадленно состанавливается, ему начинает казаться, что он разгадал загадку “ИГЛЫ”, он радостно думает, что вот оно, всё просто, дело в том, что… и тут он умирает оканчательно”. Сидор Петрович ощутил огромный прилив радости и, разбежавшись, проехался по черному с блеском ледяному катку, отполированному сотнями безымянных прохожих, – все они невольные виновники этого несчастного случия, но их много, и вина, приходящаяся на одного, ничтожна - подскользнулся, ноги его высоко взлетели вверх, брови на удивлённом лице поползли вверх тоже и он со всего размаху упал на спину. Боли он не почувствовал. Несколко секунд он лежал так, а потом попытался встать, но не смог, тогда он попытался закричать, но никаких звуком его горло не излало. Сидор Петрович лежал так, глядя вверх на желтую луну, заливавшую мертвенным светом окрестности станции метро Южная. По небу медленно пролетел, моргая красным и зелёным, самолёт. “Интересно, в Москву или из Москвы? – подумал Сидор Петрович – …Забавно, как-то неожиданно пришло в голову: наша внутренняя и внешняя жизни похожи на два параллельных рассказа об одном и том же, написанных рядом, даже, может быть, переплетённых на странице, но набранных разным шрифтом. Они, эти два рассказа, совершенно независимы в начале жизненного пути, но ближе к смерти становится понятно, что каждый из них, прочитанный отдельно, бессмысленен…”
5. Иванов тихо замерзал, и ему превидилось, что
он, мальчишка, бежит по летнему
каштановому лесу. На всём дрожащие зелёные тени от листвы, и каштаны почему-то
цветут. Их бело-розовые свечки торжественно горят в прозрачной зелени, он
останавливается, обнимает двумя руками гладкий коричневый ствол и смотрит
вверх, сквозь листву, на зелёное пульсирующее
солнце, тихо покачиваясь. Сползает вниз, на мягкую землю, закрывает
глаза. Ему тепло и хорошо. Что-то тихо хрустнуло, “…веточка…” – подумал он и
исчез.
6. Бутылка “Балтики №3”, чудом не разбившаяся при падении, замёрзла и лопнула с сухим хрустом, явив миру янтарный снаряд замёрзшего пива. Свет уличного фонаря блестел на золотых застежках кожаного портфеля. Пётр Иванович Сидоров, учитель астрономии, лежел на спине, вытянувшись и улыбаясь в небо. Его глаза были закрыты. Рядом с ним сидела его черная собака о шести ногах, совсем как на эмблеме Agip, и задумчиво глядела на неподвижное лицо хозяина круглыми карими глазами. Южный ветер шевелил её густую шерсть, благородно припорошенную искристым снегом. Падали крупные хлопья белого снега. По прогнозам столичного метеоцентра в конце недели в Москве ожидалась оттепель.