ФЕБ (с)
ВЕЛОСИПЕДИСТКА
Велосипедистка в обтянутых гетрах,
В каске, похожей на головку члена,
Ловит красивыми широкими ноздрями ветер,
Как Дон Жуан чует порыв измены.
Икры ее - это повесть отдельного толка,
Бедра - туманности в нашей сопливой галактике.
Публика с жаждой голодного волка
Ищет на дне ощущения тактильного.
Скулы ее, как куриная косточка
Легкая, острая и невесомая.
Сзади обтянутым, елезаметным копчиком
Кому-то махает, как неспаренная хромосома.
Узкие плечи - ущербность дразнящая сразу,
Переводящая самку в желанные жалкие жертвы,
Вкалывает с адреналином страсти слепую заразу,
Словно пыльцу разносящие с юга жестокие ветры.
Выгнувшись жгуче вальерной пантеры,
С грацией лучника и флибустьера.
Туго пращой из античного арбалета
Вылетела на счет "три", а точнее выстрела из стартового пистолета.
АРАГОНЕЦ (с)
***
Когда качнётся сон, встревоженный одним
Касанием едва забрезжившего света,
И станет отлетать, как сигаретный дым,
Как пар с морозных губ, легко теряясь где-то,
Когда за пядью пядь начнёт сужаться мгла,
Давая миру вновь свободу очертаний,
И форму обретать начнет пятно стола,
И обретать свой цвет вчерашний чай в стакане,
Когда уже вот-вот из вкрадчивых глубин
Размытой тишины всплывут под окна звуки,
И заведёт своё to be or not to be
Грохочущего дня разящая базука,
За миг до вдоха в явь, до выдоха, когда
Ночь с век моих вспорхнет, и нервно дрогнут веки,
Всё сущее замрет, как будто навсегда,
И остановит жизнь, как будто бы навеки…
АЛЕКСЕЙ ЖАРОВ (с)
ЭЛЕГИЯ НАЧАЛА ВЕКА И ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Май клонится четко уже неизбежно к исходу,
Так, словно разыграны в сумерках главные карты:
И все холоднее встречаешь короткие эти восходы,
И тягостней - жаркие, длинные эти закаты.
И все коронованней кажется вдруг неизбежность,
Не выйти в другие уже времена и эпохи.
И только осталась пронзительной эта кромешность:
Не выбрать ни имени, ни исчисленья на этой спрямленной дороге.
И Век впереди бесконечен, как русское поле,
Над ним остывает недвижной материей звездная Вечность.
И ты в ослеплении этом не чувствуешь ни отрешенности боли,
Ни радости краткой, полета кометы беспечней.
Май клонится четко уже неизбежно к закату,
Так, словно покой ожидаешь ты в жаркой, расплавленной Лете.
Но медлишь открыть ты последнюю сданную карту,
Ведь только единственный раз ты родился на свете.
АЛЕКСЕЙ РАФИЕВ (с)
***
Я извращенец? Скорее всего – да.
Хуже того – я, скорее всего, маньяк:
долго могу смотреть, как течет вода,
видя в этом какой-то недобрый знак,
или еще могу на пролет весь день,
или, хуже того, всю ночь напролет
видеть на небе забытую Богом тень,
и со всей дури биться об этот лед.
Видимо, я извращенец – скорей всего.
Хуже того – я, скорее всего, маньяк.
Много таких, как я, наплодил Совок –
кроме меня, кроме меня, кроме меня.
Кале Лавровой
ты – моя фотография
ты – моя порнография
ты – мое «не забудется»
ты – мой город и улицы
ты мой снег на околице
ты со мной как невольница
я стою как пародия
я стою словно – вроде я
я с тобой как потерянный
я совсем стал рассеянным
я стал ныть и сутулиться
я твой город и улица
ты похожа на странницу
я скорее – на пьяницу
ты почти мне ровесница
я вот-вот «словно взбесится»
ты мой город и улица
я твой город и улица
ВЛАДИМИР АНТРОПОВ ( Радуга) (с)
Нить.
Елене
Не достанет отчаянья - пряжу из завтра беру -
Темный воздух, растрепанный там на ветру,
Вату полночи, склоченной Южным Крестом,
Хлопок звезд, заметающий серый твой дом...
Время жизни - у жизни в промозглом плену:
Я продрогшие нити заката тяну -
До окна, до травы, до - неслышной земли
Дотянуться бы тихие струны смогли. -
В лабиринты ночные, в проулочки тьмы,
До последней, до серой смертельной стены -
В руки. В горло, в дыхание, в голос, в глаза:
Возвратиться - назад... Оглянись... Возвратиться назад...
20-22.05.2002
Orpheus.
Не оглянись, певец - пусть зал сторукий метит
Рукоплесканьем вслед. - Орфей, не оглянись,
Мне страшно за тебя - я за тебя в ответе,
Покуда сходишь ты в заветный мрак кулис...
Ты в трепете, во сне, своею песнью полон -
И взят в полон, и беззащитно - наг,
Мне страшно, я один - я вижу, как неровен,
И медленен ликующий твой шаг...
Еще один. Еще. Шевелятся портьеры,
Свет пляшет в волосах и, тает и зовет,
Витает серым призраком - растерян -
Осипший воздух. - Полуоборот -
И в сердце хлынет этот мрак, сожженный
Багрянцем лож - багровою хвалой. -
Мне страшно за тебя. Цветы бросают жены.
Дежурит смерть в дверях - в накидке меховой...
СЕРХИО БОЙЧЕНКО (с)
рафиеву
дорогой крокодил, ты тихонько под тонкою ряской
под дрожащей рекой у меня под свинцовой рукой
если долго не спать-бормотать слово-матерь "пизда"
мегаполисы так говорят и еще города
долго мучают "нет" говорить и выблевывать "да".
дорогой крокодил, челюсть полна костей из зубов
обтянуть чемодан, выйдет очень приличная кожа
осень мучает чем-то и на почему-то похожа
как морозы на розы, как кровь на любовь и морковь.
27 май 02
* * *
ходил дворами скитался речью я
и проговаривал имя анна
от междуречия до междуречия
от полстакана до полстакана.
нет, анн не пьют, их потом икают
алкают их, а еще ласкают
тискают где-то, пусть никакая
чисто сгущеное молоко лакая.
27 май 02
ZENAIDA (желтая птичка)
ближе к ночи пятка вмерзает в грязь
остается ахилл за полярным другом
руны хочет европа, лепечет вязь
по-славянски незамкнутым полукругом.
ночью лыцари лютне терзали хорды
пропивали все, до герба, бастарды
приходили к нам, уходили орды
шахматы нам остались, нарды.
ЛАБИРИНТ
выйти немножко в люди или пропасть в комнате
память стереть в углу, тряпкой, глаголом "помните"
не в широте маячит, так в долготе.
я забываю в старой своей памяти
сказочки для ребят, и на загадки ответы
если по телевизору передаю приветы
топтаны светы моих очей или очень помяты.
я захожу в квартиру твою, чтоб увидеть быль
пыль протереть рукавом случайно, седую пыль
спичкою чиркнуть, чайником двинуть случайно
птичкой сверкнуть, может, галкой, а может, чайкой.
27 май 02
КВАДРАТОВ (с)
делирий
пикируя на плоскости полян,
как падавший когда-то снег из ваты,
из комнаты, где псы и психопаты,
из греков, из сарматов, из древлян,
из траченных латынью серых снов,
из старых слов в разбитых окнах гугля -
не найденых - обходчик нездоров;
возьми в полет эфира, серы, угля,
любви из боли, сердце из свинца…
…живущие от третьего лица
по клёкоту ликующих валькирий
начнут пеленговать его делирий -
они спешат смешного беглеца
запаковать в небесный целлофан…
…но поздно - он просвечен, но не пьян,
он вырвется из горней процедурной,
обломками ревущего сатурна
осыплется на золото полян.
ОЛЕГ ГОРШКОВ (с)
1.
Вся жизнь вразнос – я всю её стопчу
В пределах тесных выцветшего града,
Где воздух чуть окислился от чувств,
Бродивших по древесной сфере сада.
Где столько прыти в замерших конях.
Где мнилось укрощенье этой прыти
Наивному предшествию меня,
Который уж никак не укротитель.
Триремы дней задумчивых плывут
Избытою почти латынью флота.
Из быта, из тщеты, из тесных пут
Опять творю иллюзию полета…
2.
Как вовремя мне ощущенье покоя дано
И предрешенности, сладкой на вкус, отчего-то.
А дочь тормошит меня: пап, мы хотели в кино.
И я лечу с ней. Иллюзия, видно, полета…
АННА КИРЬЯНОВА (с)
***
Ты девочку нашел, больную и нагую,
Ты оживил ее коварством поцелуя,
Одел ее в меха и с нею был так нежен:
Не сомневайся, друг, она тебя зарежет.
Пусть винные пары мое сознанье глушат,
Я точно говорю: она тебя задушит!
Мой ласковый левит, послушай злого равви:
Предсказываю я - она тебя отравит!
Слова мои пусты, ты продолжаешь страстно
Ей покупать цветы, и золото, и яства,
И все мы ждем конца, и ничего не значат
Предупрежденья зла, и ангелы не плачут.
Schtern (с)
***
погибшим под астрообстрелом
не будет хулы и хвалы
небесный ручей между делом
девятые катит валы
автобусы едут на питер
идут поезда на москву
с высот кровоточит юпитер
свинцом осыпает сатурн
где этот торжественный транспорт
наш шепот смывает дождем
и карта и компас и паспорт
и ходим и курим и ждем
но все суетливо и тщетно
но все перебор перехлест
ни лодки ни шлюпки ни щепки
добраться до огненных звезд
АНДРЕЙ БОРЕЙКО (с)
***
мне этот город медного быка
напоминает выдохом и гулом
седьмым холмом натужисто сутулым
и кольцевой широкие бока
покрыты копошением слепней
а мы внутри как отроки в печи
и зол сатрап и стены горячи
бог титулов чинов и степеней
переплавляет в злато наши кости
зане корысти более чем злости
живем в огне и пламя все сильней
и дым костра видать издалека
а мы поем как отроки в печи
в плену огня – Москва и москвичи
Памяти Б. Чичибабина
Я в жизни видел мало зла.
Вполне возможно дело в этом:
По легким университетам
Меня нелегкая везла.
Я видел слишком мало зла.
Как я хотел дышать и жить
И пить свое, и есть густое
И не затягивать постоя,
Но вовремя за все платить.
Да, я хотел дышать и жить!
Я слышу горькое "увы"
И вижу, в некотором роде,
Что жизнь как женщина проходит,
Не поднимая головы.
И слышу тихое "увы"…
Всё книжки умные читал,
Ждал одобренья от кого-то,
На дядю до ночи работал,
И совесть вроде бы чиста.
Всё книжки умные листал.
Я ничего не накопил
как посторонний, гость, прохожий.
Так дай мне полной мерой, Боже,
За все любовью заплатить!