РАТЬЕР

стихи

Серхио Бойченко (с)

***

Я сегодня смотрела на солнце -
Его вновь отмыли от пятен.
Только жаль: уже слишком поздно.

А потом я вдыхала закат,
Не заметив воровки-ночи,
Утопившей в тумане звезды.

Только что мне до этих звезд?..
Уж давно их испорчен вкус -
Кто-то соли добавил лишку.

И луну подменили опять -
Она очень неловко лежит
С краю ночи и к небу решкой.

И зачем привязали тучу
Этой прочной нитью дождя
К захлебнувшемуся горизонту?...

Отпустите, пускай летит.
Все равно ее не приручить
Вы ж не рыба, к чему Вам зонтик?...

***

ди эфендиевой

я очиню карандаши
большим ножом легко и тонко
так удивительно и звонко
хрипят мужи.

на месте выжженной души
расселся грифель-мефистофель
я очиню карандаши
сначала в фас, потом и в профиль

по грифелю, по току крови
на месте выжженной любови
рисует теплая струя
но не твоя, и не моя.

9 июл 02

* * *

хочу jiхати до дому, та не знаю броду
дiвку хочу покохати, та не знайду вроду

на вустах вона смиjеться
та у нiй на шиji
вкрадене намисто льеться
крадене намисто льеться.

я кохав би полонянку з ранку до свiтанку
вiд свiтлого, вiд восходу, до темноji ночи
до ганночки, до моjеji. впав би мя на ганку
як намисто менi кине, як сама захоче.

9 июл 02

Неизвестный (с)

***

Четыре города ты увидал во сне,
четыре города в предутренней возне,
четыре птицы в поле, где червей
таит земля, что ужаса черней.
Четыре неба, черствая земля.
Вода, на ней четыре корабля,
четыре рыбы с жабрами в крови,
они молчат, и ты не говори.
Вот четырех тропинок чернозем,
в нем чавкать твой каблук приговорен.
Грустить не нужно, свет - итог разрух.
Четвертый посох падает из рук.
Спеша в бега, ты попадешь домой.
Из четырех кривых нет той прямой,
что привела бы в неизбежный ад.
Из четырех кривых идут назад
все те, что есть сомнения, душа,
окно и свет, который ты, туша, -
как отпечаток, сродственный мазку, -
несешь в своем темнеющем мозгу.

Светлана Бодрунова (с)

***

*** (маленькому гению на прощанье)

Мой мальчик золотисто-сед
И как-то странно гениален:
Он спящий жрец ночных бесед,
Он мастер спрашивать, не я ли,
Оставив сны на одеяле,
Брожу босая по росе

В ночном саду, - в тот миг, когда
Я утро лью в его ладони –
Но сон глубок, напрасен дар,
И нет тогда меня бездомней,
И небеса на зов мой дольний
Не откликаются… Слюда

В окне темна. Моей заре,
Увы, не падать в щели ставней…
Ведет ночная птица трель,
И мир уже не держит в тайне
Слова: «Тебя вот-вот не станет.
Придет рассвет. Между дерев

Умолкнет вещий козодой
И сад окажется зеленым,
Когда, бессмертно-молодой,
Лучами нимба опаленный,
Проснется самый невлюбленный
Твой мальчик солнечно-седой».

Татьяна Тайганова (с)

***
Осень.
Голое небо России.
Травы лежат бессильно.

У мироздания на краю
Сараи
и крыши их во хмелю.

Заборы редеют.
Доски их отлетели
В согревающие края.
Одиночество ноября.

* * *
Камыши свои покидая,
Дикие утки считают
разбитые руны дорог.

* * *
В траве,
прибитой инеем ноябрьским,

Мне в спину
свою печаль мычал теленок:

«Мы…
Мы!..
А вы?..»

* * *
Этот клич -
это плач,
это зов,
это стон,
это гимн сироты,
обретшего дом.

Журавли возвращаются клином,
Обнимая небо бездонное
Малыми взмахами крыльев.

* * *
Слушаю,
слушаю,
как кто-то
зовет мою душу

Именем,
мне неведомым.

Вероника Батхен (с)

***

А. Жестову
Поэзия, как чувство правоты.
Уверенная меткость строк и точек.
Источник изречения. Кусочек
Луча луны, зрачками понятых
Подобранный, из обыска изъятый...
В кармане чьей-то памяти лежит:
«Бессонница, Гомер…». И Вечный Жид
Плетется по пустыне. Просит яду,
А получает манну — хочешь ешь,
Не хочешь — зачисляйся в лотофобы —
Потребности беременной утробы
Свое возьмут. Пленительная плешь
Проедена давно проклятой молью.
Вороний бог чурается куста.
Когда твоя святая правота
Пошлеет на глазах галимой болью,
Обсосанным страданием, гляди —
Паноптикум смертей в любой газете.
Кому охота думать о поэте,
Рисующем мишени на груди,
Года в больнице нет пенициллина.
Котельные, сопя, жуют мазут.
«Я вижу свет!» «А наш малыш разут!»
Где эллину пиздец, там нам малина.
Святого собеседника ища,
По паперти гуляешь с керосинкой.
В квадрате дома кружишься пластинкой
И прячешь кое-что в карман плаща,
Надетого на голое стремленье
Услышаться, поняться, передать…
Я не могу как ты, трамвайный тать,
Слова в хлеву бросать, теряя звенья
Цепей стыда. У правоты все просто.
Назвался — будь. Неважно тот, иной.
Вали, Гомер, смывай своей слюной
С людей вокруг душевную коросту.

Скит (с)

***

.Все глуше, все мертвей
Во мне кукушка- слово.
И пластика ветвей
Привычней немота.
Под тоннами небес,
И в синеве свинцовых,
Свернуться бы в себе,
Не раскрывая рта.
Подобие лесов
Не утоляет голод,
Пустыни голосов
Не разбираю чушь...
Во мне и надо мной
Чужой знакомый Голос...
Я от него давно
Закуклиться хочу

Владимир Антропов ака Радуга (с)

***

Привыкнуть к ласточкам, простить им - вот примета.
Смотри - зачеркивают вдоль и поперек,
И уж ни вечера не разобрать - помарка на помарке -
Ни слов. Ни - жизни... Женский выкрик. Пластырь листьев
На ранках тротуара. Желтый мячик,
Забывший боль в боку, из лужи жадно пьет...
А все же выбьется - березой шелестит,
Выходит на балкон, уходит, не вернется,
Из виду пропадет - строка наискосок,
Погладив по верхушкам тусклым солнцем -
Ладонью теплой, - возле девяти.
И надышаться бы... - зачеркнуто -
Привыкнуть. Смотреть, не слыша,
Слышать, не взглянув. Что там нам вычеркнули?
Воздух... воздух... Дышишь,
Привыкнув, - ласточками, их карандашом...

В.Крупский (с)

***

через звезды к терниям
светлячки вспыхивают за спиной
целятся вслед я гасну
все напрасно
по подворотням разливается гной
я приду ты не верь мне я
слишком сильно пахну войной
ты согласна
со мной
таким и такой оставаться
с моим липнущим взглядом
с твоей пыльной тоской
пересадочных станций
из парижа в джанкой
тебе надо
в антананариву
слишком красиво
и вдохновенно лицо убийцы
эсерка каплан пьет пиво
в смольном
убит воздух
какие лица лица
какие звезды
больно
мосты разводят
пузырьки
задыхаются в лимонаде
мир на исходе
вода реки
надя надя
надя

Высказаться?