Вероника Батхен

Почему женщина не может быть поэтом

Специфическое ИМХО

В самом деле почему за хренову тучу веков истории человечества зафиксированы считанные единицы женщин-поэтов? Равно как и философов, политиков, служителей культа и вообще одержимых великой идеей (когда символ профессии пишется с большой буквы)? В обществе равных возможностей очевидно, что способности человека не зависят от строения его гениталий. Среднестатистическая выпускница средней школы не глупее своего сверстника. Воз домашних забот превратился в маленькую тележку, благодаря всевозможной бытовой технике. Дискриминация по половому признаку усилиями феминисток сведена на нет... Так в чем же дело?

Начнем добывать гланды через левое ухо — а что именно делает способного человека гением. По моему скромному мнению, гениальность это постоянное напряжение духа. Умение видеть мир под уникальным углом, дар попадать в такт пульса жизни и неутомимая, неутолимая потребность конструктивного созидания — неважно, в какой именно области человеческого труда.

Талантливый человек непонятен, а зачастую и неприятен в общении — его язык, схема ценностей и темп жизни идут перпендикулярно всему на свете. Яблоки падали людям на головы отродясь, а Ньютон сделал из плода познания физический анекдот потому, что мозг достойного сэра трудился, даже когда его обладатель прилег подремать под деревом. Мыслительный, творческий поиск гения сродни страданиям педофила. Только вместо откровения девичьей подмышки в вагоне метро, стимулятором мысли может работать хоть велосипедный насос.

Далее — гений в первую очередь физический придаток к своему «пламенному духу», а потом уже мужчина, калмык, инвалид, тель-авивец и прочая. Пользуясь окружающим номосом в качестве исходного материала, он по сути независим от типа и сорта внешней подпитки. И произведение гения ориентировано на общество человеков вне зависимости от национальной, половой или временной привязки последних.

Наконец, гениальность и все атрибуты для ее поддержания составляют смысл и цель жизни владельца. Эгоцентризм позволяет сконцентрироваться на достижении цели. Гений становится жертвой на алтаре имени себя. И, благоговея, отправляет под нож хоть родных и любимых, хоть свою руку, глаз или что там потребует несытое божество.

В частной теме поэзии отступим еще раз, благо она представляет собой вид одержимости логосом, своеобразный уход в юродство. Это ритмическая структура заноз и ссадин на общемировой жопе, невозможность молчать даже ради спасения собственной шкуры, колокол, по которому лупит всякий, кому не лень. «Поэзия есть сознание своей правоты»* и любого, кто стал поэтом, неудержимо этой правотой рвет.

Полагаю все видели это малоаппетитное зрелище — немытого, нетрезвого, несмолкающего гомера, который плюется словами в общественном транспорте или частном доме. Брызжет слюной, хватает за сиськи, заглядывает в глаза, тщась докричаться и причастить истины доступной только ему. Но из трех искомых в лучшем случае получает врача.

Настоящий поэт пишет не ради славы, девиц или Судеб Литературы — он просто неспособен заткнуться. Угодив в резонанс всепланетного звука «ай», получаешь нож в душу. И рана отвечает на каждый удар часов. Поэту больно, и, может быть поэтому он прав. Мне всегда было жаль тех, у кого хватило душевного слуха почувствовать, но недостало чутья к слову, таланта передать, то что понял. И, наоборот, — научить безупречно рифмовать строчки можно и обезъяну, но без ощущения резонанса слова не станут стихами.

Для поэта исключительно важны отклик, понимание, собеседник, при том что поэт эгоист и зануда — он читает и слышит только себя. Стремясь быть услышанным, он затыкает уши, как истый гурман, чтобы не сквасить вкус собственных тонких эмоций. И... поэту прощают его мудачества — иначе порвется, лопнет механизм обратной связи «человек-слово» и автор станет машинкой для подписывания бумаг.

По этому поводу позволю себе вернуться к теме «я остаюсь с носом, а мой приятель без носа». Итак, что же мешает женщине быть поэтом. Умение рифмовать в свое время являлось столь же естественным элементом обучения в лучших дворянских семьях Европы, как и грамотность. Умение чувствовать боль тоже не редкость. Полагаю, что все мы встречали дам-поэтесс, страдающих и скорбящих в меру собственного косноязычия. Сочетание обоих факторов очевидно у одаренных авторов женского пола. Так какого же хрена не хватает в этом супе?

Всем известно, что существует три статуса женщины — Дама, Жена и Мать. Для первой центром мироздания является собственное очарование. Вторая возводит на небесный престол супруга и кладет жизнь во славу мужа и дома. Третью больше всего на свете волнуют желудки и носики своих отпрысков. Как, когда и в каких сочетаниях женщина проходит сквозь эти фазы — базар отдельный. Но во всех трех случаях смысл жизни осязаем, доступен и достижим.

Ни одна женщина не пожертвует своей красотой (домом, ребенком etc) ради абстракции. Самый дивный воздушный замок на свете не стоит крепкого шалаша. Идеал не подашь на стол под гвоздичным соусом. А слово есть слово — хоть в начале времен, хоть в Завете, хоть на заборе. Или ты под него пластаешься и раздвигаешь губы или всю жизнь многообещаешь прорывами тонких строчек.

Ситуация в принципе безысходна — мужчина растет ввысь и вширь, засевая собой пространство времени, женщина — вширь и вглубь выпускает корни, держит землю, держась за нее. Авром подносит Богу единственного ягненка и его жертва благословенна в веках. Мария, наоборот, просит сына «Пойдем, вот твой дом и отец и братья». И не в вечной морали дело — это суть их природы, как ветер дует, а время течет. Костер же складывают дрова, поджигатель и площадь, полная жадных глаз.

Чтобы суметь стать поэтом женщине нужно сдать слову себя самое, вылезти вон из двугрудой шкуры и лететь дальше рабочей пчелой улья Логоса. Право слышать и говорить против дома и всех любимых — не возвышенных адресатов, а стозевной земной родни. Колебания сходятся в точке Елабуги. А факт жертвы вовсе не обещает победы — сколько женщин СССР продавало семью и душу, добиваясь поста завмага или председателя профкома дерьмоперерабатывающего комбината. Говоря проще — чтобы стать настоящим поэтом, женщина должна отказаться от своей женской сущности, иначе все ее потуги кончатся исключительно родами.

Итого остается выбор. Или следует лезть на Парнас, вырабатывая годами чувство звука и резонанаса, портить зубы о груды словесной руды, лихо выдрать себя из земли за косу — и все это ради того чтобы прыгнуть вниз, ломая хребет прежней жизни. Или можно планировать на высоте потолка, сожалея о дальнем небе, но радуясь факту полета — не всякий способен оторвать задницу от притягательной тверди. Или... оставить все, как есть, не мороча себе больную голову — гениальность сродни шампиньону, который пробьется через любой асфальт. Если мятежный дух Пушкина вселится в Машеньку или Верочку, мы узнаем об этом довольно быстро. Восемнадцатилетний Бродский был уже поэтом Бродским, в двадцать пять Мандельштам уже напечатал «Тристу». А статья эта — просто повод поговорить о поэзии и том соре, откуда она растет.

* (с) Мандельштам

Высказаться?