Сутки в поезде наедине с незнакомцем.

Стук колес. Влажный ветер из окна поезда.
Сижу в купе одна – локти на столе, подбородок на ладонях.
За окном – серое небо, зеленые поля, туманный горизонт.
Попутчики вышли час назад. Блаженное одиночество.

Станция. Спускаюсь по ступенькам, кутаясь в плащ. Запрокидываю голову, подставляя лицо теплому дождю.
Предыдущая жизнь кончилась. Новая – еще не началась. Впереди - целые сутки дороги. Маленькие каникулы между прошлым и будущим, законный отпуск, когда можно ни о чем не думать.
Не надо пользоваться косметикой и заботиться о прическе. Целые сутки. Летний дождик.

Бреду по перрону. Женщины в капюшонах, с корзинами, закрытыми мокрым целлофаном:
- Пирожки, пирожки... Горячая картошечка... Соленые огурчики не желаете?
Нет, огурчиков не желаем.
- Яблочки, наливные яблочки - твердые, душистые, зеленые, с розовыми щечками, только что с дерева. Молодые, хрустящие, сочные...
Ух ты! Вот это реклама!!! Поворачиваюсь на голос - но торговка успела скрыться. Вместо яблок вижу девушку лет двадцати. Круглолицая, большеглазая, с зонтиком салатного цвета – смотрит в окно вагона.
Розовые щеки. Детская улыбка. Свет в глазах.
Эх, фотоаппарат бы сейчас...

“Поезд номер... отправляется с третьего пути”. Что? Уже?!
Запрокидываю голову, с наслаждением вдыхаю прохладный воздух, зажмуриваюсь. Еще секунду вот так...
А теперь – в вагон. Пора.

Дверь купе открыта. Смотрите-ка, а у меня, оказывается, новый попутчик. Молодой мужчина.
Так, мне это не нравится. Неужто впереди ночь наедине с незнакомцем?
Оглядываюсь в поисках проводницы - сейчас попрошу ее подселить еще кого-нибудь.
По проходу шествуют две женщины с баулами и агрессивными красными лицами. Тяжело дышат. Такое ощущение, что две пары маленьких глазок сейчас пробуравят меня насквозь. Прижимаюсь позвоночником к стенке, пропуская пассажирок; невольно смотрю на соседа по купе.
Он сидит за столиком, спиной к двери, глядя на перрон. Одна ладонь подпирает подбородок, вторая – раскрытая – у стекла, кончики пальцев касаются гладкой поверхности, бережно проводят по ней.
За окном – та самая девушка, которая вместо яблок, только что сорванных с дерева. Огромные наивные глаза, робкая неуверенная улыбка.
Парень наклоняется, что-то достает из сумки. На секунду я вижу его профиль. Интеллигентное лицо, ласковое выражение.
Мой попутчик поднимает голову и поворачивается к девочке и ее зонтику.

Я снова хочу под дождь.

По вагону идет проводница. Возможно, если я ее попрошу, она переместит теток с баулами в мое купе.

Я смотрю на парня и его девушку.

Две секунды на то, чтоб принять решение.
Ночь наедине с незнакомцем - или сутки в купе, до отказа набитом агрессивными баулами?

Отведенные мне две секунды истекли.

Принимаю задумчивый вид и в упор не замечаю проводницу.

Вздрагивает под ногами пол.

Перрон за окном начинает медленно двигаться.

Ну вот и все. Поехали.

* * *

Поезд разгоняется. Девушка с зонтиком идет за вагоном, потом – бежит. Доверчивые глаза становятся встревоженными. Затем – умоляющими.

Я снова вижу профиль парня. Напряженная, будто приклеенная улыбка. Одна рука машет провожатой, вторая лежит на сиденье. Девушка не видит, как пальцы этой второй руки барабанят по кожзаменителю. Раздраженно. Нервно. С неприязнью.
Бедная девочка. Твой красавчик не выносит женских истерик.
И что-то я начинаю сомневаться, что он тебя любит.
Красавчики - они все такие. Ну, или почти все. Не обращай внимания.
И, знаешь, хорошо, что он от тебя уехал. Не стоит тебе с ним связываться. Я за тебя рада.
Надеюсь, ты не беременна. Потому что если беременна...

Тьфу, что за ерунда? Я уже успела придумать историю про двух абсолютно незнакомых людей.
Нет, надо учиться себя контролировать. Однозначно.

Перрон заканчивается. Панельные пятиэтажки, деревянные двухэтажки. Пока еще город, скоро будет поле. Мокрые деревья вдоль дороги, открытое окно, холодный ветер с запахом летнего дождя...
Парень откидывается на спинку сиденья и вздыхает с облегчением.

Невольно проникаюсь к нему симпатией.

Хотя беременную девочку все равно жалко...

Теперь я вижу, что именно он достал из сумки. Это мобильник. Быстрые движения длинных пальцев по кнопкам. Прижимает аппаратик к уху плечом, ласково улыбается:
- Алло? Ксюша? Я выехал. Завтра буду дома. Я тоже очень соскучился. Целую.

Поворачиваюсь к купе спиной и еле сдерживаюсь, чтоб не начать хохотать на весь вагон.

Похоже, впереди у меня безумно интересные сутки.

* * *

Спустя минуту захожу в купе, снимаю плащ.

Мой попутчик лежит на спине и сосредоточенно пялится в журнал. Взгляд мельком на меня, снова в журнал. И почти сразу, ошарашенно вытаращив глаза, на меня.

Хороша же я сейчас - с мокрыми волосами, с которых стекает вода, и влажным лицом без косметики! Следя за "публикой" боковым зрением, начинаю стягивать плащ чуть медленнее, поводя плечами.

Сняв плащ, с невозмутимым видом встряхиваю его. Брызги - во все стороны. Попутчик дергает головой и утыкается в свой журнал.

Откидываю волосы со лба.
- Докуда едете? - смотрю на него с искренним интересом.
Отвечает чересчур быстро:
- До Томска.
- Ага. Это сутки.
- А вы откуда знаете? - нервно.
- А мне туда же, - улыбаясь.

Он задерживает взгляд на моем лице.

Встречаюсь с ним глазами.

И снова испытываю острое желание оказаться под дождем.

* * *

Ложусь на нижнюю полку, вытягиваю ноги в джинсах, закидываю руки за голову. Даже не глядя на попутчика, я чувствую, как он напряжен.
Слегка шевелюсь, устраиваясь поудобнее.
Парень нервно перелистывает страницу журнала. Вернее, пытается перелистнуть - дрожащая рука не слушается.

Так, а что же это я - мокрой головой на подушку? Надо вытереть волосы полотенцем.
Чем и занимаюсь в течение нескольких минут.

Ну все, достаточно. А то перепугаю бедного парня до смерти.

Похоже, даже расчесываться теперь будет лишним. Явно - перебором. Ну, что же теперь, косматой ходить?
Беру массажную щетку, провожу по волосам.

Мой попутчик откладывает журнал и закрывает глаза. Вид имеет мрачный. Тьфу... Ну, а где мне расчесываться? В тамбур, что ли, идти?

Приведя волосы в порядок, достаю книжку. Читаю одну и ту же строчку раз 10. Когда же ты откроешь глаза?

Дверь купе неожиданно распахивается:
- Конфеты, икра, вино, коньяк не желаете?
Попутчик поднимает ресницы, смотрит на меня.
Я невольно поворачиваю к нему голову, и наши взгляды снова встречаются.
- Конфеты, икра, - как заведенная, начинает повторять официантка.
- Коньяк, - он продолжает смотреть мне в глаза.
- Вам какой? - оживляется официантка.
Встаю и выхожу в коридор. Через пару часов - новая станция. Надеюсь, к нам кого-нибудь подселят.

Спустя минут 10 возвращаюсь к купе, берусь за ручку, как вдруг дверь резко сдвигается в сторону.
От неожиданности теряю дар речи. Так и стоим в нескольких сантиметрах друг от друга.
- Вы курите? - наконец, находится он.
- Я? Н-нет...
- А я в тамбур... Покурить... В купе не решился.
Он не отодвигается.
Я испытываю позыв сделать шаг назад, но удерживаю себя от этого.
Зачем удерживаю? Неизвестно. Скорее всего, из мазохизма.

Шаг в сторону делает он:
- Простите. Я загородил вам дорогу.

Быстро прохожу и сажусь у столика.
Испытываю неясную тревогу.
Вероятно оттого, что из всех кнопок, коими усеяны мозги моего бедного попутчика, я выбрала для игры самую примитивную - сексуальность.
И давила на нее слишком долго.

Закидывая удочку, я, кажется, зацепила себя на собственный крючок. Моя сексуальность тоже проснулась. Жадная и темная, она теперь скалится, как вампир.
Ведь жертва - совсем рядом. Она доверчиво стягивает шарф и сама подставляет шею.

По купе гуляют вихри темных эмоций. Мне неуютно. Мне нехорошо.
Зачем я устроила этот идиотский спектакль с символическим раздеванием, просушиванием волос, расчесыванием? Что со мной такое? Отказывают тормоза?
Да, похоже на то. Отказывают.
Ну что же, этого следовало ожидать.
"Состоянье у тебя истери-ческое,
Скушай, доченька, яйцо диети-ческое,
Или может обратим-ся к врачу?"
Улыбаюсь своим мыслям. Нет, в отличие от Принцессы из "Бременских музыкантов", я все-таки чего-то хочу. И это уже радует...

Поднимаю голову.
Он стоит у двери купе, смотрит на меня с явным любопытством.
Ах, да, он же собирался в тамбур... Махаю рукой:
- Курите здесь.
- Спасибо.

Нет, банальный дорожный роман с первым встречным (пусть и симпатичным) - это не то, что я хочу. А вот поиграть... почему бы и нет?
И в самом деле, почему бы и нет?
Пожалуй, я могу себе это разрешить.
Немного жестокости со стороны случайной попутчицы тебе не повредит, милый. Особенно с учетом той девочки с вокзала. И ее жалобного, умоляющего взгляда. И твоих пальцев - сначала барабанящих по кожзаменителю, а потом - по телефонной трубке.

Да, в отличие от той Принцессы из мультика, я чувствую к чему-то интерес. Например, к маленькому сеансу игры. Словами, взглядами и жестами. Твои кнопки, мои кнопки... "А вот это тебя забирает, мой незнакомец? Задевает ли? Пробуждает ли сильные эмоции?" - "Да, только не пойму, какие... А если я сделаю вот так, тебе понравится?" - "Не спрашивай. Просто сделай - и посмотрим, что из этого выйдет. А теперь я... Что ты чувствуешь?"
Сеанс игры. Доза адреналина. Это должно мне помочь.

Он явно собирается предложить выпить коньяку. Неловко закрывает дверь, идет к столику. Не знает, как сказать, чтоб все выглядело естественно...
Слежу за его движениями, молчу, жду. Нет, милый, я не облегчу тебе задачу. Давай сам. Ведь мы уже играем.

- Что вы предпочитаете - коньяк или шампанское? – наконец, решился.
Предпочитаю? Снять джинсы, майку и забраться под одеяло. Желательно, с тобой.

Но не сегодня, конечно. Сегодня мы - играем.
И ждем, когда ты влюбишься.
Или хотя бы сойдешь с ума от страсти.

А дальше - посмотрим.

* * *

Парень разливает коньяк, придвигает ко мне шоколадку. Поднимает свой стакан, смотрит на меня, улыбаясь:
- Ну что, за встречу?
Подавляю вздох разочарования. Ну, можно ли быть таким банальным? Сейчас еще начни мне комплименты говорить...

- У вас красивые глаза.

Все. Разозлил.

Томно улыбаюсь ему в лицо:
- У вас тоже.

Минута молчания. Откровенно наслаждаюсь его оторопелым видом.
- Ладно, - сжалившись, беру стакан, - давайте за встречу.

Выпиваем по глотку.

На лице парнишки такое искреннее замешательство, что я невольно начинаю чувствовать к нему что-то похожее на нежность. Бедный... Ты, похоже, уже не рад, что со мной связался.
Впрочем, что это я его жалею? Сочувствовать надо не ему, а той девчонке с зонтиком...

Отпиваю еще глоток:
- Хороший коньяк. Спасибо. Если бы не он – вернее, не вы – я бы, скорее всего, простудилась.
- Гм, - он слегка расслабляется.
- Ну, вы понимаете, я гуляла под дождем. Вы понимаете?

Бедный парень! Ты уже, кажется, решил, что попал в одно купе с сумасшедшей? Не бойся, я не буйная…
Надо бы остановиться. Но коньяк на голодный желудок...

- Вот, гуляла под дождем, - продолжаю развивать тему. – Вы любите дождь?
И, без перехода:
- Хотите, я угадаю, кто вы по профессии?
Вероятно, на него тоже подействовал коньяк. Помотал головой, будто стряхивая наваждение; смотрит на меня, улыбаясь:
- А я думал, вы скажете: “Хотите, я угадаю, как тебя зовут?”

Хохочем оба. Нет, он мне определенно нравится.
- Лучше ВЫ угадайте, как меня зовут, - смотрю на него сквозь коньяк, ничего не вижу, в итоге мне это надоедает, ставлю стакан на стол. – Ну как? Угадаете?
- Катя? – предполагает он.
Гм. А что? Хорошее имя.
- Катя, - соглашаюсь я. – Мне нравится. Пусть будет Катя.
Смотрит с интересом. Явно хочет спросить, как меня зовут на самом деле, но сдерживается.
Молодец. Сдерживайся дальше.
Никаких “на самом деле”. У нас отпуск из реальной жизни. Нас нет. Есть только наши роли, персонажи. Только те мы, которых играют.

Меня зовут Катя. Я еще не знаю, какая она – эта Катя. По ходу разберемся.
А как зовут тебя? И - кто ты? Какой ты?
- Ты – дизайнер, - говорю я, задумчиво глядя на него. – Возможно, веб-дизайнер. И тебя зовут Саша. Ты не возражаешь?

Он долго смотрит на меня, и мне нравится этот взгляд. Потом качает головой:
- Не возражаю.
Милый, похоже, тебе нравятся игры. Не меньше, чем мне. Иначе, почему бы ты ТАК смотрел?
Локти на столике – и у тебя, и у меня. Мы сидим, подавшись друг к другу, глаза в глаза.
Ты хочешь, чтоб я придумала историю про Сашу-дизайнера?
Нет. Сейчас твой ход.
И я откидываюсь на спинку сиденья.

Я вижу, что ты растерян. Ты потерял ориентацию. Ты не знаешь, что делать дальше.
И я чувствую, как на меня наваливается вялое равнодушие. Мне скучно... Мне снова скучно. Когда это кончится?

Тоска, тоска... Как от нее убежать?

Тоска. Я выйду на ближайшей станции, оставив чемодан в поезде. Я буду брести под дождем, кутаясь в плащ. Я не спрошу, что это за город и как он называется. Я просто буду идти.
И, может быть, куда-то приду.

Ты смотришь на меня встревоженно.

Я могу сейчас сказать, что хочу спать. Попрошу отвернуться (не выйти из купе, а именно отвернуться). Сниму джинсы. А потом передумаю спать, вытяну ноги, положу ступни на твое сиденье и закрою глаза.
Рано или поздно ты повернешься. И начнется...

Полчаса забытья, полной отключки, когда ничего нет, кроме острых физических ощущений. Затем сразу – глубокий сон.

А когда проснусь – та же тоска.

Только еще сильнее.

- Катя, - говорит он, - скажи мне, ты замужем?
- Нет, Саша. А ты – женат?
- У меня гарем. Несколько жен. И все чудные и красивые. Ты будешь сегодня заниматься со мной любовью?
- Нет.
- Тогда, если ты не возражаешь, я пойду приглашу сюда какую-нибудь симпатичную девушку. Ты не возражаешь?

Теперь моя очередь смотреть на него оторопело и хлопать ресницами.

- Катя, мы выпьем коньяку втроем. А потом ты ляжешь на нижнюю полку, отвернешься лицом к стенке и уснешь. Или сделаешь вид, что спишь.
- А вы заберетесь на верхнюю полку?
- Я не настолько самоуверен, чтоб говорить “мы”. Но я – заберусь.
- Угу.

Похоже, я не выйду из поезда на ближайшей станции.

Похоже, этот циник мне интересен.

Ну что же... Тебе удалось вызвать во мне любопытство. Теперь разбуди во мне страсть.
Сумеешь?

Сумей. Пожалуйста. Иначе я и вправду сойду с ума.

Ну, хотя бы попробуй.

* * *

Катя, расскажи о себе.
- А как же симпатичная девушка?
- Все симпатичные девушки сейчас сидят по своим купе. Надо ждать станции. Давай пока поболтаем. Ты не против?
- Не знаю. Мне что-то лень рассказывать о себе.

Пауза.

Спохватываюсь:
- Ой, прости. Давай лучше еще выпьем. И во что-нибудь поиграем.
- Во что?
- Ну... - задумываюсь. - Для начала можно в "Вопрос-ответ". Задаем вопросы по очереди, ответить обязаны. Подробно. Можно нести полную ахинею, но так, чтоб это звучало убедительно. Задавший вопрос оценивает правдоподобность ответа. По пятибалльной шкале. Если отметка ниже тройки - человек отвечает заново.
- А какие можно задавать вопросы?
- Любые.
- Совсем любые? Даже очень личные?
Невольно улыбаюсь. И не могу удержаться от того, чтоб пристально посмотреть ему в глаза:
- А ты хочешь задавать очень личные вопросы? - медленно. Вкладывая в слово “ты” интимность, близость, легкое издевательство, страстную заинтересованность. Сделав едва заметную паузу в середине фразы: “А ТЫ хочешь...?”
Несет. Меня несет. Где мои тормоза?

Он отвечает на взгляд. Насмешливо. И в то же время – с пониманием. Мол, ну-ну. Давай. Надолго ли тебя хватит?
Маленькая дуэль. Чувствую, как меня пробирает озноб. Все сильнее и сильнее. Отвожу глаза первой.
Кажется, я начинаю понимать, чем он берет женщин.

Стук стекла о стекло, звук жидкости, льющейся из бутылки в стакан. Отмечаю, что коньяк он подлил только мне - себе не стал.
Вот так значит, да?
Ну, ладно же.
Поворачиваюсь:
- Кто будет задавать вопрос первым?
- Я, конечно.

Он мне нравится. Он мне точно нравится.

- Я слушаю, Саша.
- Катя, можно мне закурить?

Смеюсь:
- Можно.
- Пять баллов, - с серьезным видом кладет на стол пачку сигарет, достает одну, прикуривает. - Твоя очередь.

- Саша, сколько тебе лет?
- Шестьдесят.
- Двойка.
- Семнадцать.
- Двойка с плюсом.
- Двадцать восемь. Пойдет?
- Вполне. Хотя выглядишь помоложе.
- Насколько?
- Это твой вопрос?
- Нет.
- Тогда задавай вопрос.

- Катя, - он затягивается сигаретой, - кто ты по профессии?
- У меня много профессий.
- Двойка.
- Хорошо... В данный момент я профессионально занимаюсь сетевым маркетингом.
- В самом деле?
- А что, не похоже?
- Честно говоря, верится с трудом. А что ты продаешь?
- Я не продаю, я подписываю. Всех, кого встречу на своем пути.
- И на что ты ловишь людей?
- На острые ощущения. На эмоции. На перепады температуры - резкие и неожиданные.
- Людей это цепляет?
- Не то слово.
- А ведь ты выдаешь свою коммерческую тайну. Не боишься?
Подаюсь вперед. Смотрю ему в глаза.
- Саша, ты думаешь, мне надо тебя бояться? - медленно, тихим голосом, чуть хрипло. - В самом деле? - двигаюсь взглядом по его лицу, задерживаюсь на губах, возвращаюсь к глазам. - Надо тебя бояться?

Тьфу, где мои тормоза?
Отворачиваюсь к окошку. Ну, можно ли быть такой злобной?

- Какая ты... - он явно подбирает слово, - непредсказуемая.

Ты хотел сказать "сумасшедшая" - правда ведь?

А я хочу под одеяло. С тобой. Немедленно. Чтоб потерять представление о времени и обо всем остальном... Ну, где это одеяло?

- Ах, да, я же забыла сказать... - вяло, безразлично, по-прежнему глядя в окно. - Если отвечающий три раза подряд получает оценку ниже тройки, он обязан выполнить желание задающего вопрос. Такое правило. Кстати, какую оценку ты мне ставишь?

Пауза.

- Катя, это был твой второй вариант ответа на мой вопрос?
- Ну да.
- Я ставлю ноль. У тебя осталась одна попытка.
- Вопрос повтори, - по-прежнему с апатичным видом смотрю в окно.
- Кто ты по профессии?
- Коммивояжер. Продаю таблеточки от любви. Выпил - и ты здоров на долгие годы. Не желаешь ли приобрести?
- Гм... А что, помогают?
- Мгновенно. Два часа - и ты как новенький.
- А... э-э-э... побочных эффектов нет?
- Слушай, обижаешь! Какие-такие эффекты?

Есть побочный эффект, Саша. Один-единственный такой эффектик.
Излечиваться-то ты излечиваешься. Только жить после этого как-то не очень хочется.
Вот такая фигня.
Вредные это таблетки. И хорошо, что у меня их нет. И вообще их нет в природе. Кажется.
А впрочем, если ты сейчас поверишь, что они есть - появятся.
Так же, как появились Катя и Саша. Материализовались из ниоткуда.
И будут таблетки. Если ты захочешь.

Не могу и не хочу сдерживать нарастающее волнение:
- Ну? Какую оценку ты мне ставишь?

- А что ты там такое говорила? - задумчиво. - Три двойки подряд - и ты будешь обязана выполнить мое желание?
По позвоночнику пробегает холодок. На секунду замираю.
Справившись с собой:
- Да, что-то такое говорила...
- Тогда тебе третья двойка. Иди сюда.

Не пойду.

- Ты сама задала это условие. Иди сюда. Сядь рядом, убери руки за спину и не двигайся.
- Как долго?
- Десять минут.

Молчу.

- Хорошо, пять.

Молчу.

- Ладно, две. Я заведу секундомер - через две минуты мои часы запищат.

Смотрю ему в глаза.

Отводит взгляд. Сейчас он скажет: "Я пошутил".

Встаю. Опускаюсь на сиденье рядом с ним. Убираю руки за спину. Ну?

Он не двигается.
- Саша, подай мне стакан, пожалуйста.
Делаю вид, что отпиваю глоток коньяку. На него это должно подействовать.
Ноль эмоций.
Делаю вид, что отпиваю еще раз.
- Ой, - прикладываю руку ко лбу, глупо улыбаюсь. - Что-то я совсем пьяная.
Приподнимаюсь, неверной рукой пытаюсь поставить стакан на столик. Вроде удается - но в последний момент теряю равновесие и падаю на своего попутчика.
Ну, что поделать, вот такая я пьяная.

Сильные руки лихорадочно обхватывают меня, теплые ладони ездят по спине и начинают ненароком сдвигаться к груди.

Забываю обо всем. Отдаюсь своим ощущениям.
Беспомощно (я ведь пьяная), пытаюсь сориентироваться, то отталкивая его, то снова доверчиво отдаваясь во власть чужих рук.

Его дыхание становится прерывистым, движения - беспорядочными. Я перестаю чувствовать, что рядом со мною - человек, личность, Саша.
Слишком много шума и хаоса. Все эмоции отступили под натиском физиологии.
Прости, дорогой, но ЭТО мне не интересно.

- Саша, - ласково и очень деликатно, - две минуты истекли.
Высвобождаюсь из замерших, негнущихся рук. Встаю.
И вдруг испытываю острое желание его обнять.
Бросаюсь на шею, нахожу губами теплые губы.
Минута восторга.
Все, пора.
Перемещаюсь на свое сиденье и смотрю на него, улыбаясь и подперев щеку.
Позже. Не сейчас, ладно? Позже. Договорились?

Смотрю на часы. Через 10 минут - станция.
Ты найдешь там симпатичную девушку, жаждущую дорожных приключений. (А такие есть, я уверена. Если не в нашем вагоне, так в соседних).
И мы продолжим игру.

Пока что ты просто увлечен. Но мне этого мало. Я хочу, чтобы ты забыл обо всем.

И я хочу, чтобы ты влюбился. Потому что тогда я смогу себе позволить - тоже влюбиться.
В тебя.
И если бы ты знал, как мне этого хочется!

* * *

Он откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза. Усталое, невероятно усталое лицо. Сейчас ему на вид лет 35 – не меньше.
- Саша...
Не откликается.
Ну вот, молодец, поиграла. Чего ты добивалась? Вымотать парня до предела? Вызвать в нем бурю физиологии, а потом щелкнуть по носу?
И зачем, ради чего? Неужели тебе это нравится – мучить человека?
Нет, не нравится.
Тогда ради чего?

“Сексуально влечение – сильный стимулятор, - оправдывается кто-то в моей голове. – Ну, ты же сама знаешь… Просто хотелось испытать это самое влечение...”
“Да наплевать нам на этого ловеласа, - добавляет чей-то усталый голос. – Но ты же знаешь – нам надо что-то предпринять. Что-то сделать с собой. Иначе… Сама знаешь, чем все может кончиться”.

Ну, молодцы, предприняли. И как, помогло? Чего вы добились кроме того, что парнишка потерял к нам интерес?

“На самом деле, чего-то добились, - задумчиво отвечает второй голос. – Мы начали испытывать интерес сами. Парень в нас чем-то отзывается, он нам уже небезразличен. А это уже немало”.

И в самом деле. С удивлением осознаю, что мне нравится человек, который сидит сейчас напротив. Действительно нравится.
И вдруг дикое напряжение, в котором я находилась вот уже долгое, долгое время, начинает спадать.
Как будто на твердом корсете, стянувшем все тело, начали ослаблять шнурки.

Да, он мне нравится. И я не отдам его девушке, которую он собирается встретить на станции.
Никаких дорожных романов. Ты нужен мне.

Ты мне нравишься. Я это чувствую. Ах, какое это счастье – наконец расслабиться и вздохнуть полной грудью...

* * *

Так, сколько у меня времени?
Потихоньку, чтоб не тревожить попутчика, выхожу в коридор, стучусь в купе проводницы:
- Скажите, наш поезд идет по расписанию?
- Задерживаемся на 40 минут.
Отлично. 40 минут – это целая вечность.

Он по-прежнему сидит с закрытыми глазами.
Как бы его растормошить?
Идея!

- Саш, - нерешительно, - а можно мне тоже закурить?
Молчит. Нда-а, разобиделся всерьез.
- Саша, - оправдываясь, - у меня нет зажигалки. И попросить не у кого. Ты бы не мог...
Утомленно открывает глаза. Нехотя лезет в карман, кладет на стол зажигалку.
Пододвигает подушку к стенке, ложится на спину. Закидывает руки за голову. Смотрит в потолок.
Ну ладно. Не сделал вид, что хочет спать – и то хорошо. Да и лег так, что я вижу его профиль. Нормально.

- А знаешь, почему я выбрала тебе такое имя - Саша?
Молчит.
- Так звали моего последнего любовника. Хочешь, я расскажу тебе о нем?
Молчит.
- Его жену звали Ксюшей. Его последнюю девушку звали… как же ее звали…
- Настей, - не глядя на меня.
- Точно, Настей. Она была молоденькая и очень хорошенькая. А главное – наивная. А Сашка был ловелас. Пресыщенный и усталый. Совсем как Печорин. И Настя для него стала Бэлой – невинная, дикая, большеглазая. Первозданная такая.
Он, наконец, поворачивается ко мне. Смотрит с удивлением. Пока недоверчиво. Но уже повернулся. Хорошо.

Испытываю прилив физического желания. Стоп! У нас теперь другая игра.

Блин, как он мне нравится...

- Ну вот, Бэла. Такая доверчивая. В какой-то момент Сашке показалось, что он в нее влюблен. Настя была абсолютно доступная. Подходи и бери голыми руками. Он стал ее первым мужчиной...
- Не первым, - качает головой.
- Ну, пусть не первым. Это даже хорошо – не так мучает совесть теперь, когда он ее бросил...
Отворачивается. Опускает ресницы. На лице едва заметно отражается боль. Но он по-прежнему со мной – я чувствую. И ждет продолжения.

- Сашка жил в Томске. С женой. Поехал в отпуск – навестить родителей. На недельку. Там и встретил Настю...
Маленький городок. У родителей – деревянный дом, огород. Свежий воздух, огурцы и помидоры с грядки, смородина и малина с куста, яблоки и вишня с дерева. И Настя – она приносила молоко. Настоящее, коровье. Жила по соседству. И каждое утро – часов в 11 – приносила банку молока.
Первые два дня Сашка гулял по огороду, вскопал какую-то грядку, пьянел от запаха земли и травы, спал по 12 часов в сутки. Настя приходила утром, разговаривала с Сашкиной мамой. Та кормила ее горячими душистыми плюшками.
Сонный Сашка выходил из своей комнаты, шел к умывальнику. Настя при виде его краснела. Мама улыбалась и подкладывала ей плюшек: “Возьми с собой, сестренку угостишь”.
И вот на третий день – это был понедельник...

- Саш, а поезд-то тормозит. Чувствуешь? Станция уже.
- Катя, - он садится и смотрит на меня, - в какую игру мы теперь играем?
- Угадай.
- В тысячу и одну ночь. Правильно?
- Возможно. Ты идешь искать симпатичную девушку?
- Обязательно.

Ну вот...

Смотрит насмешливо:
- Иди сюда, - и хлопает по сиденью.
Испытываю прилив дикого желания. Сажусь туда, куда мне велели. Сейчас сойду с ума.
Он смотрит на меня с недоумением:
- Ты что?
Где мои тормоза? Где мои тормоза?!!!

Встает:
- Я пошел.
- Давай.

* * *

Они возвращаются вдвоем.
- Катя, Марина, - знакомит нас мой попутчик. И вываливает на стол – огурцы, помидоры, смородину, вишню.
Оправдывается:
- Яблок и малины не было.
- Надо все это вымыть, - беспокоится Марина.
- Что ты пьешь? – обращается он к ней. – Коньяк, вино, шампанское?
Девочка смущается.
- Она пьет шампанское, - сообщаю я. – Давай. А мы пока все это вымоем.

Сашка смотрит на меня смеющимися глазами.
Похоже, я уже начинаю чувствовать что-то похожее на влюбленность.
Иди, иди отсюда... Дай мне познакомиться с твоей новой девушкой.

Мы тщательно моем фрукты и овощи, брызгаясь друг в друга. Марина хохочет. Похоже, она – в предвкушении. Понимаю – кому не понравится такой мужчина...
- А кто ты ему? – в глазах девчонки настороженность и что-то похожее на ревность.
Махаю рукой:
- Так, дальняя родственница. У нас родители знакомы.
- А... - сразу успокаивается. – Он правда женат? Или наврал?
Сразу признался, что женат? Не стал пудрить девчонке мозги? Невольно проникаюсь к парню уважением. Киваю:
- Женат.
Идем к купе.
- А его правда зовут Саша?

С трудом перевожу дыхание. Представился Сашей? Значит, его все-таки зацепило?

Входим, раскладываем фрукты и овощи по тарелкам. Она смотрит на меня, я делаю вид, что очень занята. Что ей ответить?
Дверь купе распахивается.
- Кто у нас тут любит шампанское?

Марина смотрит на него с обожанием. Едва поставив бутылки на стол, он набрасывается на нее. Долгий поцелуй в губы – девчонка тает в его объятиях. Расстегнута верхняя пуговица блузки. Еще одна. Еще одна.
Марина краснеет и косится в мою сторону.
- Не обращай внимания, - серьезно говорит Сашка, оторвавшись от ее губ. – Это бесполое существо. Фригидна и импотентна.
- Как это?
- Так, - Сашка стягивает с ее плеч блузку и расстегивает лифчик. – Транссексуалка. Сейчас меняет пол. Две операции уже прошли, еще три предстоят. При этом она равнодушна и к мужчинам, и к женщинам.
Марина, забыв про лифчик, вытаращивается на меня.
- Да, - киваю с очень серьезным видом, - так и есть. Все правильно.

Сашка тем временем жадно разглядывает обнажившуюся грудь. Покосившись на меня, кладет на нее одну ладонь.
Но Марина, похоже, все-таки испытывает неловкость. Видно, не очень-то я похожа на бесполую транссексуалку.
Выворачивается из его рук.
Сашка тут же ловит ее грудь ладонями снова. Ему явно понравилось.

- Давайте выпьем шампанского? – предлагаю я.
- Давай, - Сашка смотрит мне в глаза, продолжая ласкать то, что у него сейчас под пальцами. – Сама сможешь открыть?
- Гм... Не уверена.
Он нежно целует Марину в губы и осторожно освобождает ее сначала от блузки, а потом от лифчика. Затем снова накидывает на нее полупрозрачную кофточку и прячет лифчик в карман:
- Ну, где там шампанское?

Пододвигаю к нему бутылку. Вытаскиваю из сумки книжку и выхожу из купе. Развлекайтесь. Пока.
В коридоре есть откидные сиденья. Мне там будет удобно. Тихо, спокойно...

Он появляется в коридоре спустя полчаса. Рубашка расстегнута, волосы всклокочены. На свежем разрумянившемся лице умиротворенное выражение.
Садится на корточки рядом, кладет руки мне на колени, опирается на них подбородком, заглядывает глаза:
- Можно я скажу глупость?
- Можно.
- Я бы хотел увидеться с тобой в Томске.
- Зачем?
- Не знаю.
- Ты оставил Марину в купе одну.
- Она спит. Пойдем туда?
- Зачем?
- Опять не знаю. Пойдем?

Он тянет меня за руки, поднимает с сиденья. Встает сам:
- Я хочу услышать продолжение истории.

Ну-ну. Конечно.
Впрочем, пойдем. Мне любопытно, что ты вытворишь теперь. Да и вообще... Я соскучилась за эти полчаса. Я хочу быть рядом с тобой.

Потихоньку заходим в купе. На Сашкиной полке, завернувшись в простыню, спит Марина. Сашка прижимает палец к губам и указывает на верхнюю полку – ту, что над моей.
Понимаю – так мы сразу увидим, если Марина проснется.
Забираемся наверх. Садимся напротив друг друга, скрестив ноги. Его глаза блестят в полумраке.
Я беру его руку в свою и прижимаю к лицу. Теплые пальцы осторожно касаются моих бровей, век, щек:
- Рассказывай, - шепотом.
- О чем?
- О чем хочешь.
- Нет, лучше ТЫ задавай вопросы.
- Да? Ну ладно. Только подвинься поближе.

Теперь наши колени почти соприкасаются, и лица – так близко...
- Катя, расскажи о себе.
- Что именно?
- Не знаю. Что угодно. Я хочу понять, кто ты.
Улыбаюсь, тянусь к нему, касаюсь губами губ. Шепотом, в эти губы:
- Все равно не поймешь.
- И не надо, - ловя губами мои губы, - все равно расскажи.
Отстраняюсь, смотрю сквозь полумрак в его прекрасные улыбающиеся глаза. С нарочитой строгостью:
- Мне нужен вопрос.
- Договорились. Что тебе нравится делать в постели?

Вау... Мне приятно, что ты мною интересуешься. Но, похоже, я не готова сейчас открываться первому встречному.

- Сашка, давай лучше я продолжу историю про Настю?
Он долго смотрит на меня:
- Так надо?
- Угу. Если тебе интересно, конечно.
- Мне интересно. Но я боюсь, что не выдержу и начну тебя раздевать, и ты опять обидишься и убежишь.

Вот так, да?...
- Сашка, давай я расскажу сказку? Про маленькую девочку, которая очень хотела запретный плод. Если тебе интересно.
- Очень интересно.
- Правда?
- Правда. Она хотела яблоко?
- Нет, пусть не яблоко. Пусть варенье. Банка со смородиновым вареньем стояла на кухне, на самом верхнем шкафчике. И она его очень хотела. И она знала, что нельзя.
- Почему нельзя?
- Запрещали родители. Нельзя – и все.
А она очень хотела. И каждый раз, когда она тянулась к варенью, ее били по рукам.
Потом там лежала халва. И ее снова били по рукам.
Позже появились мальчики. Все подружки с ними целовались. Но это всегда происходило в темноте. Если летом – то после 11 вечера.
А нашей героине было строго предписано возвращаться домой к десяти.
И она возвращалась.

Затем девочка окончила школу, уехала в другой город и поступила там в вуз. И могла встречаться с кем хочет – круглые сутки подряд. И никто не бил ее по рукам.
Ну, и ты сам понимаешь, что началось...

- Что? – он берет мои ладони и поочередно целует кончики пальцев.
- Много варенья и много халвы. Очень много. И в итоге девочку затошнило.
- И тошнит до сих пор?
- Нет. Со временем наша героиня поняла, что варенье и халва – это не то, что она хочет. Она хочет чего-то другого… Но когда она видит варенье и халву... Когда она видит таких, как ты...

Его лицо приближается к моему. У меня кружится голова. Похоже, еще несколько секунд – и мне станет наплевать на все...

И тут просыпается Марина.

Она садится на кровати. Сонно хлопает ресницами.

Мы синхронно поворачиваем головы в ее сторону.

А потом Сашка касается губами моих губ. Долго.

Отодвигаюсь, мотаю головой: “Тебя ждут!” Он улыбается мне, дотрагивается пальцами до щеки, до уголка губ. Его взгляд, вопросительный: “Понимаешь? Правда?” Мой, утвердительный: “Понимаю. Иди”.
И он спрыгивает вниз.

А я ложусь на живот и вдыхаю теплый влажный ветер.
Развлекайтесь, ребятки.
А я хочу чего-то другого. Того, что описывается словом “любовь”. Или хотя бы “влюбленность”.

- Маринка... Ты выспалась?
- Не очень.
- Тебя не хватятся?
- Не должны.
- У тебя такие красивые ножки... Такая нежная кожа...
Он сдвигает простыню и целует ее в коленки.
Почему я не ревную?

Он сдвигает простыню выше и раздвигает ей ноги. Она запрокидывает голову и закрывает глаза.
Его губы сдвигаются все выше. На ее лице написано наслаждение...
Почему я не ревную?

Вот почему. Он поднимает глаза на меня. Весело.
Понятно. Все это время я чувствовала, что он помнит обо мне. Потому и не ревновала.

Он снова касается губами внутренней стороны ее бедра. Марина стонет громче.
Испытываю неловкость – она ведь не знает, что здесь присутствует кто-то посторонний. Громко кашляю.
Марина мутными глазами смотрит на меня – как если бы я была тумбочкой. Ну, или вешалкой для одежды.
Похоже, ей все равно, есть тут кто-то еще или нет.
Ну, вот и хорошо. А то мне лень опять тащиться в коридор.

И мне забавно наблюдать за Сашкой. Его рука сейчас под простыней, глаза пристально следят за лицом Марины... Почему он мне так нравится? И абсолютно никакой ревности.

Глаза девушки закрыты и, видимо, теперь надолго. Сашка запрокидывает голову и смотрит на меня. Улыбаясь.
Потом снова на Марину – пристально, с явным желанием. И расстегивает молнию на брюках.

Как загипнотизированная, слежу за движениями его пальцев, стягивающих джинсы вместе в плавками.
Он стоит на коленях, гладит Марину по бедрам и смотрит на меня.
Опомнившись, отворачиваюсь лицом к стенке. Слышу характерный звук, и женский голос: “А-ах”.

Ее стоны становятся все громче. То ли уж выйти из купе? Или накрыться с головой одеялом?

Чувствую легкий удар по затылку. Поворачиваюсь – пустая пачка из-под сигарет. Сами сигареты лежат на столе. Еще минуту назад они были в пачке...
Сашка смотрит на меня. Протягивает руку, берет со стола сигарету и делает вид, что собирается бросить ее в меня.
Продолжает двигаться. Очень медленно.

Испытываю неловкость перед Мариной. Видимо, поняв это, он наклоняется к ней и целует в губы. Закрыв глаза, с наслаждением.

Марина начинает стонать громче. Еще громче.
Он поднимает голову, закусывает губу. Бледнеет. Голова Марины мечется по подушке. Ее стоны все громче. Он поднимает глаза на меня.

Отворачиваюсь к стенке. Слышу ее, наполненное восторгом – “А-ах” И почти сразу вслед за этим – его стон, сквозь стиснутые зубы.

- Саша, - тихий шепот, - ты такой замечательный.
- А ты еще лучше. Ты просто волшебная.
- Правда?
- Правда.
- Мне очень не хочется уходить.
- Ну и оставайся. Тебя точно не хватятся?
- Вроде, не должны. Я сказала, что встретила школьную подружку.
- Молодец. Встанешь или еще полежишь?
- Спать хочется. С тобой так хорошо. Забываешь обо всем.
- Ну, тогда спи. Отдыхай. Не думай ни о чем. Просто отдыхай.
- Угу. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, моя хорошая.

Минута. Две. Три.
Тихий шорох внизу - будто кто-то осторожно выбирается из-под одеяла.
И он снова рядом:
- Подвинься.

Смотрю настороженно:
- Что у нас дальше в культурной программе? Честно говоря, уже не знаю, чего от тебя ожидать.
Смеется:
- Дальше у нас “Тысяча и одна ночь”.

Еле удерживаюсь от того, чтобы поддразнить: “И тысяча и одна девушка?”.
Неужели, все-таки ревную? Как глупо…

Откидываю волосы со лба:
- У меня есть знакомый. Очень такой непрезентабельный юноша с самооценкой ниже некуда. Лет в двадцать он открыл в себе талант – «убалтывать» девушек. Разговаривать с ними, болтать ни о чем – так, что после этого они соглашались лечь с ним в постель. Видимо, девушек его болтовня гипнотизировала. Ну вот, открыл талант - и принялся соблазнять женщин. Ведет статистику в специальной записной книжке. Порядковый номер и имя. Я пила с ним пиво пару месяцев назад. Общее количество уже перевалило за двести.

Смотрит на меня. Молчит.
Ну, отомсти мне. Спроси, под каким номером значусь я. Ну, давай.
Честно говоря, меня нет в этом списке. Но ты ведь хочешь отомстить, правда?
Он переводит взгляд на Марину. Снова на меня:
- Что нужно сделать, чтоб ты меня простила?

Закрываю глаза.

Что нужно сделать? Достать из кармана пистолет, а из сумки – бомбу. Пойти к машинисту и велеть, чтоб он направил поезд по указанному маршруту, а именно – на необитаемый остров. И, доставив нас с тобой туда, дематериализовался вместе с поездом – как дурной сон. Вместе с поездом и его содержимым.
На остров, я хочу на остров...

- Сашка, тебе никогда не хотелось оказаться на необитаемом острове? Стать туземцем под банановой пальмой? Представляешь, солнце, шум моря, соленый воздух, щебет тропических соловьев, а над головой небо – и ничего больше...
- А тебе бы хотелось?
- Сложно сказать. Возможно, я об этом мечтаю. Пара часов наедине с небом... Разве плохо?
- Катя...
- Да?
- От чего ты так хочешь убежать?

Снова закрываю глаза. Молчу. Я не готова открываться первому встречному.
Не сейчас. Не сегодня. Не провоцируй меня – нет.

- Катя, это слишком личный вопрос?
- Возможно.
- Ты будешь встречаться со мной в Томске?
- Не знаю.
- Скорее всего, нет. Правильно?
Сглатываю комок в горле, успокаиваю сбившееся дыхание:
- Скорее всего.
- Тогда какая тебе разница – обменяться сейчас вопросами-ответами ли нет? Если мы все равно больше никогда не увидимся.
И то правда.
- Хорошо, спрашивай.
- Катя, ты сейчас едешь домой?
- Да.
- Ты бежишь от кого-то?
- Да.
- От кого?
- От человека, который меня любит.
- Почему же ты бежишь?
- Потому что он скоро меня разлюбит. Это уже началось. Еще немного – и это станет слишком явным. Я решила не дожидаться и уехала.
- Почему ты уверена, что он тебя разлюбит?
- Потому что так происходит всегда. И я уже знаю, как это начинается. За много лет научилась распознавать первые симптомы.
- А если на этот раз ты ошиблась?
- Тогда он позовет меня обратно.
- И ты поедешь обратно?
- Нет.
- Почему?
- Потому что он не позовет.

Не позовет. Они никогда не зовут обратно.
Разве что через пару лет. "В последние месяцы я постоянно вспоминал о тебе. Я понял, что ошибся тогда. Давай начнем все заново..."
Нет. Не начнем.
Мы поставили точку. Теперь у меня другая жизнь.
И пожалуйста, не уговаривай. Я прошу, не уговаривай! Ну, что я могу сделать, если прошло уже два года и теперь я к тебе равнодушна? Никаких эмоций, совсем никаких... Хотела бы – да не могу. Прислушиваюсь к себе – и ничего не чувствую...

Поначалу это всегда сильная страсть. Секс, безумство без конца и края. Сутки напролет меня не отпускают ни на минуту: "Нет, не уходи, побудь со мной, не уходи"...

Моего последнего любовника звали не Сашкой, конечно. Женькой его звали.
Он носил меня на руках по квартире – вместо физзарядки.
- Солнышко, тебе удобно?
- Угу, - обнимаю его за шею, прижимаюсь щекой к плечу.
- Ну, тогда пошли. Будем накачивать мои мышцы. Через месяц стану большим и могучим. Тебе это понравится?
- Угу...
- Так, давай посмотрим, что у нас на балконе. Все в порядке? Ага, тогда поехали на кухню...

Две недели – не расставаясь ни на час. Две недели...
На четырнадцатый день он сказал: "Мне с тобой очень хорошо. Мне так хорошо никогда и ни с кем не было. Я не представляю, как буду жить, когда ты уедешь".
На пятнадцатый повторил: "Как я буду жить без тебя?"
И добавил: "А может быть, ты останешься со мной? Еще хотя бы на месяц?"

Это был первый симптом.
Я поняла это не сразу – только на следующее утро. Когда он включил телевизор и не отрывался от него несколько часов подряд.
Второй симптом был вечером. Я сказала: "Ты весь день не обращал на меня внимания. Я не могу сейчас заниматься с тобой сексом. Душа не лежит... Не могу".
Он ответил: "Ты хочешь, чтоб я на тебе женился?"
"Конечно, нет. Я не хочу замуж. О браке речь в принципе не идет. Ты же знаешь".
"Да, я помню, ты говорила... И все равно".
"Что - все равно?"
"Ничего. Давай спать"...

Мне известно о нем слишком много. Больше, чем положено знать человеку, рядом с которым собираешься жить. Слишком сильная близость. Чересчур. С этим не живут, этого не выдерживают.
Две недели, сутки напролет – секс и разговоры, разговоры и секс. Мы рассказывали о себе – и слушали. Его детство, его юность. Первая любовь, первый поцелуй, первая женщина. Другие любови, другие женщины. Важные моменты в жизни. Недостатки, которые от всех скрывают. Мы прятали свои слабости от других – но нам хотелось доверить их друг другу...

- Жень, я хочу уехать завтра.
- Ты же собиралась через неделю? У тебя и билет куплен.
- Билет – ерунда. Обменяю. Скажи главное: ты не против, если я уеду завтра?
- Честно?
- Да. Честно. Это важно. Не надо деликатностей. Скажи правду.
Мы никогда не обманывали друг друга. Ни разу.
- Правду? Хорошо... Я не против. Уезжай.

Ну, вот и все.

Я не хочу замуж. Мне не нужна семья, домашний очаг, дети. То, ради чего стоит жить – это страсть. Это близость с другим человеком. Когда эмоции зашкаливают, а рассудок – отдыхает.
И никто из мужчин этого не выдерживает. Рано или поздно здравый смысл берет верх. И тогда я ухожу – не дожидаясь, когда уйдут они.

Как долго это может продолжаться? Сейчас мне 26 лет. Мужчинам я нравлюсь больше, чем в 16. Причем с каждым годом они тянутся ко мне все сильнее.
Исчезает очарование юности – но, наверное, взамен появляется что-то другое. Уж не знаю, что. Но мне почему-то кажется, что я смогу пробуждать страсть и в 36.
Дальше загадывать не хочу. Какой в этом смысл? Не хочу.

- Катя...
- Да, Саша?
- Давай встретимся в Томске?
- Зачем? Не понимаю...

Ты, Сашка, – мое отражение. Может быть, именно этим ты меня и привлек.
Мы оба не любим и не ждем любви к себе. Мы знаем, что есть только секс и производная от него – страсть. И оба живем в пустоте и одиночестве.

- Катя, я не знаю, как ты угадала, но я и правда веб-дизайнер.
- Да? Классно. А я фотографирую.
- Здорово! Мне кажется, у тебя хороший вкус. Ты покажешь мне свои работы? И я бы хотел, чтоб ты посмотрела кое-что из моего. Давай встретимся в Томске? Выпьем шампанского, поговорим за искусство...

- А может быть, лучше ограбим банк? Как в романе Чейза. По нему еще фильм был советский. Ограбим, уедем в горы с сейфом, будем пытаться открыть этот сейф и не сможем. Потом нас настигнет полиция на вертолетах, а мы возьмемся за руки и прыгнем в пропасть...
- Я помню этот фильм.
- Мы прыгнем в пропасть?
- Зачем? Мы можем просто поговорить за искусство.
Улыбается.

И в самом деле, Сашка. Ты прав. Это все, что нам остается – использовать друг друга в качестве заменителей чего-то настоящего. Рисовать. Фотографировать. А если и это не получается – тогда хотя бы говорить об искусстве.

- Ладно, Саш, давай встретимся. Только чур – никакого секса!
- Конечно, - смеется. – Никакого секса. Только разговоры. Сутки напролет. Ты согласна?

В его глазах – нежность и надежда. И страх, что я откажусь. Красивые глаза. Очень выразительные.
- Ты согласна?
- Да.

Ну, вот мне и нашлось занятие на ближайшие две недели.