Ратьер
Геннадий Каневский Светлане Бодруновой О чем ты, девочка, о чем ты? Татарское сиянье глаз... Все ссылки - более почетны, Чем пребывание у нас, Чем жар сухой и дар плачевный, Чем крики пьяные "Налей!" (Полмесяца твоей харчевни - За сто правосторонних дней). Твой Лондон полон одиночеств, Пересекающихся в пять. Там Герцена тугой звоночек Звенит - сколь раз, не сосчитать, Там реют каменные музы, Под стать соборному кресту... Кому ты, девочка, кому ты Кидаешь строки на лету? Ты будешь гостьею манерной, Узором хрупкого стекла, Прелестной мисс - на Канонерском, Арбатской бабочкой дотла... Ночное солнце тускло светит. Скрипи, весло. Харон, греби... О смерти, девочка. О смерти. И очень редко - о любви. 1. Обрывки стиха, что написан вчера. Пустые слова - будто пудра и грим. "Восточные ветры предшествуют Ра, И Сотис, как прежде, идет перед ним." Эпитеты - дело пустое, мой друг. Насыпь иероглифов в миску писцу, И будет разгадывать доктор наук, Мизинцем водя по земному лицу. Там лишнего нет, ибо медным замком Замкнул фараон нечестивые сны, По желтым камням громыхает закон, И боги, как звери, глядят со стены. Вот так и пиши, будто что-то забыл, И вспомнить не можешь, пока не ослеп: "Вода прибывает, и кружится пыль. Вот-вот разольется Божественный Нил, И будут - таблички, монеты и хлеб." 2. Среди безгрешных душ не место мне, - Мне место средь живых, но сокрушенных. (Григор Нарекаци) Божьего дара наследник рожден на закате. Буквы чуднЫе еду и ночлег заменяют. Имя ему – троекратно: «Григор» - нарекайте, Или – иное, которого люди не знают. Хлеб – его сердце, и небо ему – как дорога. Звонкие скорби его – как подсохшая глина, Как материал для табличек. (Обителей много В доме Отца моего, моего Господина). Солнце слепое и светлые слезы… Ну что ты? Слово твое - на ладони начертано вязью. Я – только бледная тень для твоей терракоты, Всадник беспечный, убит по дороге на праздник. Старые камни вином молодым окропили, Сыром овечьим посыпали, крошками света… Лишь после этого скорби твои отступили, В наших домах поселились, и ели, и пили… Как же глаза твои, отче, глядели на это? ..^.. Серхио Бойченко *** на полпути замерзаю, падаю, пропадаю, хата твоя далеко, с самого краю, редкая птица моего чувства туда долетит, чтоб увидеть - пусто. пусты и хата, и двор, и сердце, выбиты окна и снята дверца, пыль на полу и бурьян не полот, август, а в хате нелюдский холод, каркнет на вишне столетний ворон, если и входишь, то входишь вором, входишь и думаешь грешным делом, птица моя не туда летела. *** я надену сегодня пальто я закрою сегодня калитку я глубокое, я контральто повзрослевшая мамина скрипка я пройду через сад-огород поклонятся мне птицы и травы я умею свистеть эти нравы всеми буквами наоборот. и король, если даже он - дрозд и принцесс, даже если не рада это дождь это легкая гроздь небродившего винограда. 12 апр 03 *** голова в кустах а грудь в медалях моя тучка на казбеке и дале на эльбрусе моя сучка ночевала не осилила эм.ю. перевала. напророчит гоголь мне, напророчит грозовой бахчисарайскою ночью отстреляются по мне злые пушки русский лермонтов и сказочный пушкин а потом я от тоски и печали застону глагол как было в начале затяну свою я песню так долго как впадает в море русская волга. 15 апр 03 *** я надену сегодня пальто запахну я его без убытка пеpелетная птица, никто затуманившегося напитка. кpоме дpаного маpтом плаща ничего от погоды не надо чтоб дождями окно полоща не печаль но сугубо отpада. чтобы девочка пела печаль в молодые и твеpдые губы каждый звук ее означал еpихонские тpубы. 15 апp 03 *** в двенадцать или полночь когда пробьют часы дрожат на небе звезды качаются весы. ты спишь под желтой лампой под дынею луны под небом и под храпом юноны. когда пробьет двенадцать как дюжину пробьют апостолов тринадцать и ужин и уют. ты открываешь очи и смотришь на очаг сильнее черной ночи морщинки на очах. красивая такая и только сорок лет как горе как не знаю как сонц далеких свет. 16 апр 03 ..^.. Александр Кабанов Письмо в бутылке Щебеталь моя, щепетиль, видно, не в чудовище - корм: ветреные девушки - в штиль, шторы полосатые - в шторм… Мы сидим, колени обняв, наблюдаем гибель миров: нет ни темноты, ни огня, полное отсутствие дров. Гонорея прожитых лет, ни стихов, ни денег, ни-ни… Помнишь, я ходил в Интернет? Нет его. Теперь мы одни. Вычеркнут Васильевский твой и Подол задрипанный мой! И еще поет, как живой, на сидишном плэере - Цой. Некому теперь подражать. Некого теперь побеждать. Значит, будем деток рожать и Его Пришествия ждать. Где теперь мое комильфо? Хорошо, что нет неглиже! Был такой прозаик - Дефо, он писал о русской душе. Плакал средь тропических ив, островное трахая чмо. Вот и я, бутылку допив, отправляю это письмо. 13.04.03 ..^.. Сергей Городенский атипичная как все было вначале знает кедровый стланик не сдавайся кричали небом меня поили как птенца обучали старые ветви нянек я умру от печали скажут – от пневмонии ..^.. Елена Элтанг tranquille Ты нынче прилюдно ль, келейно ль, смиряешься, инок елейный, не помнящий прежних оков, а прежде-то был не таков: целебнее смирны смолистой, белее браминских быков, азийскою змейкой неистов, ты прежде-то был не таков, ты нынче бормочешь без толку, как патер своей богомолке, целуя биенье висков, а прежде-то был не таков: острее осоки озерной, опасней магрибских подков, сухого листа беспризорней, ты прежде-то был не таков: все нынче вполуха, вполслуха: в кофейне листаешь ли сухо полотнища черновиков, как список ессейских полков, ты больше не хочешь стихов? лежишь ли угольным наброском на белом - покорнее воска, бесстыдней чужих синяков, ты больше не хочешь стихов? глядишь ли раскосым подростком, несносной дымишь папироской и больше не хочешь стихов. Ты был. Ты таков. Был таков. ..^.. Изяслав Винтерман - Спустились сумерки на душу, Да будет – тьма, и смерть придет. Вода опять поглотит сушу, первичный хаос запоет. Я подпою, расколот тьмою, заправленою сном-не сном, бессонницей почти немою – и так понятно: кто о чем. Жаль, обаяние бумаги не перевесит эту тьму. Но, может, точно кровь бедняге, тьму отворят затем ему. ..^.. Квадратов *** Вдохни и выдохни. Веселая весна По лужам шлепает большими сапогами, Пыхтит, зовет на праздник поли/моногамий, Она невежлива, ленива, нескромна - Поди и ты дойди до этой долготы! Сегодня у весны в кармане телогрейки С утра безумствуют лесные канарейки Поют счастливые древесные кроты (Плевал на всех и сладко дремлет полуслон). Но нас с тобой туда опять не пригласили: Там правят бал степенный гусельник Василий И бешеный гусляр Илларион. *** Бог усталых поездов Некрасив и нездоров, В галифе и треуголке Возлежит на третьей полке, Ловит музыку иных, Забубнит твой новый стих. Псих. ..^.. Геннадий Рябов *** Ты устала, знаю. Мы устали… Есть предел выносливости стали: и мосты сжигать уже без толку - сами, покосившись, упадут… Но держусь - во что бы то ни стало - кровь и плоть выносливей металла. И, сжимая ржавую двустволку, берегу последний наш редут. Нет патронов. Кончились гранаты… Мы с тобой ни в чем не виноваты. Мы терпели радости. И муки призывали, смыслу вопреки… Если же пролеты рухнут в реку, то под силу только человеку, будто на кресте, раскинув руки, породнить два берега реки. ..^.. Александр Ефимов ПРОРОЧЕСТВО НА ДВЕ НЕДЕЛИ Перегонит Апрель порожняк ветровой и на пару недель разместит за Невой, и тогда, синевой над порожними встав, он щебёнкой сырой перегрузит состав. И скупой ледостав разрешит ледоход, с белового листа все торосы прочтет, прочитав, разорвет, указавши на стиль. Облюбует Эрот Петропавловки шпиль. Если Март накопил, то – сугробы долгов, если Март не любил, то – беззвучьем шагов, этот город Петров леденел без подруг, по сватьям городов поплывет Петербург, по каналам разлук, вспоминая ходы, по знакомствам не вдруг поплывет в полводы, не минуя мосты между двух берегов, не боясь высоты разведенных мостов. У торговых рядов покачнется баржа, на дежурство с судов перейдут сторожа. Зимний ангел, кружа, перетрудит крыло и, с Эротом дружа, превратится в тепло, обратится светло в поднебесную синь, перемоет стекло с подоконников льдин, на ветру окрыленный, подменит слова. И откроет зеленый ему синева. 09.04.2003 *** мы с котами моими весь день у окна дружно плющим носы Если Марк и Матвей, Ксенофонт и Степан, и мой тезка Ефим, развязавшие связки, глаголят о чуде в кошачьи усы, превратился я в зырки, и слух навострил, и мой голос едва уловим. Потому что Хичкок отдыхает, родной, перед этим кино, потому что весь двор, ребятня с бутыльком и с мячами отцы, с папиросками мамки и дворник в мехах, завязавший давно, пораззявили рты, челобитки задрав, потому что – скворцы! Провода пожирнели, залетный художник их тушью подвел, музыкальные пальцы по клавишам их пробежали стремглав, и спружинило небо, стрельнуло, как пушечный ствол, и метнулись они, и зависли, этот город на крыльях подняв. И коты у окна, выдувая стекло, улетали в шарах, и рогатки скворцов их пуляли обратно в окно. На меня набегает широким масштабом панно а мазок за мазком он кладется в иных бесконечных мирах 05.04.2003 ... «мяса поела, добрая стала предобрая…» Н. Трубачева «Вызывали?» – «Нет» – «Все равно вам здрасти». Хоть не звал, а знаю, по нашей части. В униформах входят, вестимо, трое, каблучок скрипуч, в нетерпеж нароет, говорю: привет, попивая асти. Говорю тебе, говорит их главный, прикуси свой липкий на сладком слове, не гутарь проруху свою с заглавной. Я допью ее, говорю, и славно, отпущу четыре ей литра крови. Говорю тебе, говорит вторичный, что – цедить из горла – твой опыт личный? все равно, что губы мазюкать спермой. Говорю, зачата единой пеной, а до дна прогорклать – не акт публичный. Говорю тебе, говорит их третья, допивай свой асти, твое отродье. Золотушной тыковкой в черном бредя, косолапит ейный сапог медведя. Говорю, размер не по ножке вроде. Говорят они: говоришь, паскуда? Говорю, лакаю, полна покуда. Говорю, не надо тут в шапках фенькать, всё же дом, и в доме пока что Стенька. Говорю, пустая вон там посуда. Вот и день прошел, удалился пристав, в троедверье вышел он в три авоськи. Говорю тебе, вот хрусталь, он чистый, ты попробуй асти, тангО в игристой голове моей, и паркет мой скользкий. 04.04.2003 ..^.. Константин Лебедев Ночные мысли Молодой наркоман от любовной ломки Суетился и прятался по углам Броненосец Чужая-Душа-Потемкин Переплыл его сердце напополам Чтобы уметь плыть, ничего Не забывая, но не скорбя Чтобы глядеть мимо всего Так же, как всё мимо тебя А в это время ансамбль из самых глубин ада Играл отчуждение в нестандартном размере Потому что здесь, кажется, и есть та засада, Из-за которой люди друг другу звери. Ребро Ты опьянен игрою света с тенью, А эта ночь волшебна и тиха. Вокруг тебя - красивые растенья Но в их плодах - червивая труха Ты пробуешь, и чувствуешь - убоги, Ругаешься, выходишь за порог, И в сотый раз свои сбиваешь ноги О камушки ветвящихся дорог И думаешь, что может быть, сегодня Отыщется желанное добро… …Лишь у святых и ангелов Господних Есть золото, адам, а се - ребро ..^.. Алексей Рафиев *** Красная площадь, булыжник, толпы безликих клонов. Слишком нас много – лишних – сто сорок пять миллионов. Бог не заметил изъянов, нас до конца доделав – маленьких обезьянок. …крошечных людоедов. пограничники Ведь так нельзя. Да ну в манду все эти долбанные дни. Я, как и ты, живу в аду. Меня не выкупят они – солдаты на краю страны в шинельках на худых плечах – на синтепоне их штаны, и могут ебнуть сгоряча. Меня не выкупят они, а если выкупят – я их рассею в мелкие огни, как был рассеян их язык. Я, как и ты, живу в аду – переживая не спеша. …и можно смело в темноту, поскольку умерла душа. --- Даже если мне выроют очень глубокую яму, или – хуже того – приспособят под яму колодец – в окаянную пору, когда покоряли Гайану и боролись за право капризничать от безработиц – я еще и тогда говорил и взрывал, если было чем взорвать. Я теперь повторюсь – и не боле: чтоб меня никогда-никогда эта жизнь не забыла – лучше в яму, в колодец, но только не в чистое поле – обойдусь как-нибудь без просторов и низкого неба, проплывающего над поверхностной братской могилой. Мне бы гнева хватило, хватило бы только мне гнева стать – не больше, не меньше – возвыситься б только над хилой этой жизнью – мне данной зачем-то, без цели, но сроком – как отрезок, пунктирной чертой обводящий рассудок, этим загнанным в угол зверьком в этом псевдожестоком измерении разума, встроенном в маятник суток. Даже если мне скажут, что было все тысячекратно, а потом нападут, как клопы, как микробы, как блохи. …я не помню дороги, чтоб смочь развернуться обратно. …расковырянный прыщик на теле смердящей эпохи. ..^.. Виталий Павлюк *** скоро, сокровище, нам приоткроется чаша чудесная, чаща небесная зодчий дотронется, льдина проломится скоро состарится старая бестия воем завоет среда беспредельная выйдет на промысел, вскинет оскал то-то попляшут шуты и бездельники там, где песок, там где мадагаскар бестолку спорить, грозиться, печалиться бестолку звать и ночами не спать. теплоотдача - задача для чайников. ангелы выше и ими не стать. ..^.. Михаил Абалович *** Когда по короткой лестнице февраля Взберешься на скользкую крышу марта, Гляди, чтоб кружась, не ушла из-под ног земля, Чтоб не сплющилась в линию жизни карта. Под промокшей подошвой зимы, весны Есть иное пространство, иное время, - Там цари и народы пожизненно влюблены, Ни животных, ни ангелов не утомляет племя, Там идут вразвалочку наши дни, В обе стороны тычась трогательно и слепо, И, куда языком и перстом ни ткни, Попадешь в обволакивающее небо. 1993 ..^..