ТВОЙДОДЫР

Tvoidodyr's Journal

 ЗАВЕТ

 Вот и снова являемся мы,

 И рисуем пресветлые облики,

 Потому что среди всякой тьмы

 Быть должны белотелые облаки.

 Кто нас участи строгой учил,

 Взмаху точному и благолепию, -

 Тот велел понемногу белил

 Класть на влажную сажу и сепию.

 Так угодно ему... Потому,

 Чтобы видеть пресветлые облики,

 Поспевают в грозовую тьму

 Дальнозоркие дикие яблоки.

 ПОМИНКИ

 Покамест настенные ходики только нам время земное показывать могут,

 Земля их за гири блестящие доит, и маятник легкий качает и нянчит.

 А если они в одночасье отстанут, и вдруг остановятся – это не значит,

 Что где-то несчастье случилось с Землею, все в полном порядке и все слава Богу.

 Вот только настенные ходики жалко, покончено с их насекомой судьбою,

 Нелепо облуплены на циферблате ромашки и маки с каймой голубою

 У времени в жарких полях не услышать теперь расписную стальную цикаду.

 Когда-нибудь я точно так же... Куда вы? Постойте, - исполним обряды.

 Помянем настенные ходики толком, отправимся в сад, упадем на колени,

 Отыщем и скушаем клевер душистый, что вырастил лишний счастливый

 мизинец,

 Отыщем и скушаем горький и нежный, пяти-лепестковый цветочек сирени,

 Отведаем вдоволь, пока еще можно, земного везенья тревожный гостинец.

 * * *

 Как славно, как странно, ты тоже Луна,

 Ты будешь сегодня прекрасно видна,

 И с пятнышком глиняным между бровей,

 Со странной и светлой улыбкой своей,

 Как нежная, сонная, светлая мать

 Ты выйдешь в наш маленький садик сиять.

 * * *

 Я проснулся вдруг от пристального взгляда

 Холодно пылающей звезды,

 Над пустыней замерзающего сада,

 Над застывшими глазницами воды.

 Помертвела жизнь в заснеженной нирване,

 Лишь буровят черный воздух петухи.

 Снилось мне, что это я горланю

 В темноте погибельной стихи.

 Слышал я зубовный этот скрежет

 Злой души не видящей ни зги

 Что ж так яростно ты полыхаешь нежить !

 Что ты душу леденишь мне... Сгинь.

 ОГОНЬ

 У, как они бьются о стекла,

 В смертельной ошибке приняв

 Мой свет безысходный и блеклый

 За свой путеводный устав.

 Забудешься, в черную бездну

 Окно распахнешь невзначай -

 Ворвутся, сгорят и исчезнут,

 В остывший насыплются чай.

 Слепцы, сластолюбцы, страдальцы,

 Дрожат и летят без конца...

 Их след остается на пальцах,

 Их прах - золотая пыльца.

 БЛАГОДАТЬ

 Радость моя, сколько раз устремлялась ты в воздух,

 Сколько веков подплывала к поверхности вод,

 Полюбоваться на ясновельможные звезды,

 Благословить многомилостивый небосвод.

 Сколько тугой, сколько теплой и ласковой плоти

 Истосковал, истомил твой мучительный вздох,

 Как ты коверкала крылья, колени и локти,

 Чтоб в небесах разыскать родовое гнездо.

 Сколько блаженных, провидцев своих, страстотерпцев,

 Ты упокоила в тайном, безвестном раю.

 Радость моя, ты разбила мне сердце

 И проповедала вечную тягу твою.

 ............................................................................

 Каждую ночь я теперь забираюсь на крыши,

 Кровлей греметь и на звездную гущу гадать,

 Да, пригорюнившись, жду посещения свыше -

 Эту скупую, святую твою благодать.

***

 Господи, поставь мою пластинку,

 Поцарапанную, битые края,

 Пусть под сердобольную сурдинку

 Все вернется на круги своя.

 Вот моё дрожанье и круженье,

 Вот Твоя блаженная игла,

 Я прошу Тебя об одолженьи -

 Чтобы в сердце мне она вошла.

 33 шипящих оборота,

 Неизбывный на душе винил

 Я благодарю, что от чего-то

 Ты ее не взял и не сменил.

***

 Как лику лунному как всякому плоду

 Дано беременной во тьме ночной светиться

 Когда испуганно заглядывая в лица

 Она прикладывает руки к животу.

 Укрась ей волосы сентябрьский чабрец

 Придите к ней животные и звери

 В ней зреет дитятко оно еще птенец

 Оно лежит в растениях артерий

 Отдайте в дар ему покорны и тихи

 Свою любовь и преданность немую

 Пока волхвам звезда не знаменует

 Пока не пробудились пастухи.

***

 Высыхала на коже, прохладная, прижималась, ласкалась вселенская

 И вздохнув, проросла в основании живота сладковатого женского.

 А потом распознала, опомнилась, отозвалась улыбкой сыновнею,

 Не простилась, пустилась наверстывать, становиться земнее и кровнее.

 В травмопунктах, на пристанях, в тамбурах обращалась то с правдой, то с

 кривдою,

 Но свидетельствовала об истине в протоколах за частые приводы.

 И за беды свои, испытания, за земное свое притяжение,

 Две науки земные запомнила - сострадание и унижение.

 И однажды, скупым подаянием, отошла со словами прощения,

 В утешение взяв обещание воскресения и возвращения.

***

 От земли ненаглядной к зиме оставалось всего лишь на треть

 Занесенный доверху погост да белесых холмов полоса

 И казалось рукою подать и так долго хотелось смотреть

 Как приблизившись вдруг навсегда воцарялись светясь небеса

 Это мама за мною пришла. Я стоял запрокинув лицо

 И душа ожидала уже собираясь у горла в комок

 Воскресенья любимых своих незабытых своих мертвецов

 Занесенных в снегах вековых протянувших кресты на Восток.

Высказаться?