Константин Васильев, Анатолий Гоженко
ПСИХОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА
…Словами диспуты ведутся,
Из слов системы создаются,
Словам должны мы доверять!..
В. Гете, "Фауст"
Бесспорно, что в основе многих сфер деятельности человека лежит жажда творчества, которая всегда идет под руку с жаждой знаний. Феномен творчества наиболее ярко выражают литература, искусство и наука. Именно о его непреложном значении для науки и пойдет речь.
Истинное творчество, живое приращение науки начинается только после того, как ученый, вслед за Фаустом, вместо "В начале было Слово" начертает "В начале было Дело"! И этим фаусты отличаются от вагнеров. Фауст говорит о Вагнере: "…Он все надеется! Без скуки безотрадной. Копается в вещах скучнейших и пустыx; сокровищ ищет он рукою жадной…"
В то же время Вагнер не просто "книжный червь", филистер в науке, он рационалист и аналитик. Он живет наукой и предан ей. Вагнеры продолжают жить и в современной науке, возможно, они ей нужны, но это не творческое начало, это скорее "решатели проблем", "диагносты", может быть "организаторы".
Творческое начало связано с самим Фаустом, с его мечтой - "…целый край создать обширный, новый, и пусть мильоны здесь людей живут…"
Конечно, не только жажда творчества и познания, не только удовлетворение от достигнутых решений и открытий являются единственным стимулом научной деятельности.
Несомненно, ученый испытывает глубокое удовлетворение, если результаты его исследований оказались полезны для общества, если ему удалось помочь развитию техники, сельского хозяйства, медицины, решить какую-то практически важную проблему. Но кроме этого существует еще ряд мотивов и факторов, побуждающих человека к занятию наукой, и влияющих на ее эффективность. И, если не считать остроумного замечания академика Л. Арцимовского, сказавшего, что "наука есть лучший современный способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счет государства" и не менее остроумного предположения А. Эйнштейна, что "одним из наиболее сильных побуждений, ведущих к искусству и науке - это желание уйти от будничной жизни с ее мучительной жестокостью и безутешной пустотой, уйти от уз, вечно меняющихся собственных прихотей", все мотивы к научной деятельности и факторы, влияющие на ее эффективность, могут быть сведены в пять больших групп: факторы социально-экономического и производственно-технического порядка; логико-методические факторы; информационно-семиотические; организационные; личностно-генетические.
Начнем с первой группы - факторы социально-экономического порядка. В 1989 году в Лондоне вышла в свет книга "Социальная функция науки". Ее автор, известный английский ученый Дж. Барнал, впервые попытался изучить роль науки в развитии общества, ее влияние на производственные силы и производственные отношения и развитие культуры. Выход книги Дж. Барнал знаменовал собой новый этап в развитии науковедения, этап, на котором науку стали признавать важной производительной силой общества. С этого момента в науку вошли новые представления, такие как социологический анализ науки.
В связи с этим широко стали обсуждать и значение социально- экономических факторов для развития науки и, в частности, в повышении эффективности научного творчества ученых. В этой проблеме можно выделить два аспекта: во-первых - социально-экономические факторы, как силы развития науки, во-вторых - деятельность ученого как элемент социального порядка. Хорошо известно, что развитие науки во многом зависит от уровня ее финансирования и внимания, которое ей уделяется обществом, от ее социального престижа. Известно также социальное значение трудов передовых ученых, деятельность которых становится знаменем эпохи, например, дарвинизм, марксизм.
К этой же группе относятся производственно-технические запросы или "заявки", которые постоянно предъявляет науке производство и практика, а с другой и развитие технических средств познания. Практика производства постоянно ставит и настойчиво добивается от ученых решения тех или иных задач, требует ответов на те или иные вопросы. В связи с этим нужно сразу оговорить, что понимается в науке под практическими проблемами. Химик Бунзен как-то сказал, что нет ничего более практичного чем хорошая теория, а академик М. Волькинштейн заметил, что если речь идет об истинном ученом и об истинной науке, "… то идея практической важности никаким образом не означает узкого утилитаризма. Утилитарное отношение к науке резко противоречит ее смыслу и содержанию". И далее он совершенно справедливо указывает на двойную опасность утилитарного подхода к науке. С другой стороны, при таком подходе, возникает опасность непризнания ценных работ ученого на том основании, что их практическая ценность сегодня не очевидна, и поэтому они кажутся сугубо теоретическими и не имеющими практической ценности, и с другой стороны - открываются возможности различных спекуляций на, так называемой, практической полезности лицам, весьма далеким от науки.
Кстати, вопрос о теоретической и практической ценности научных работ поднимался и раньше и на него хорошо ответил К.А. Тимирязев, писавший в своей статье о Л. Пастере: "Да, вопрос не в том, должны ли ученые и наука служить обществу и человечеству, - такого вопроса и быть не может. Вопрос о том, какой путь короче и вернее к этой цели. Идти ли ученому по указке практических житейских мудрецов и близоруких моралистов или идти, не возмущаясь их указаниями и возгласами, по единственному возможному пути, определяемому внутренней логикой фактов, управляющей развитием науки…
Никто не станет спорить, что наука имеет свои бирюльки, свои порою пустые забавы, на которых досужие люди упражняют свою виртуозность; мало того, как всякая сила, она имеет и увивающихся вокруг нее льстецов и присосавшихся к ней паразитов. Конечно, но не разобраться в этом ни житейским мудрецам, ни близоруким моралистам и, во всяком случае, критериумом истинной науки является не та внешность узкой ближайшей пользы, которою именно успешнее всего прикрываются адепты псевдонауки, без труда добывающие для своих пародий признания их практической важности и даже государственной полезности".
Мы нарочно полностью привели эту пространную цитату, так как к сказанному едва ли нужно что-либо добавлять.
Раскрытие любой тайны природы, любое достижение в области теоретических исследований, рано или поздно сказывается на жизни человечества. Причем, чем фундаментальнее было это открытие, тем важнее оно для развития нашей цивилизации. Отмечено, также, что в век бурного научно-технического прогресса время прихода результатов даже сугубо теоретических исследований в практику резко сократилось, и то, что сегодня кажется имеющим только теоретический интерес, очень скоро обретает большой практический смысл.
Ученый - член общества, нужды и потребности которого не могут его не интересовать. Причем, чем интереснее развивается производство, тем энергичнее производственно-техническое давление на науку, тем настойчивее оно требует научного решения конкретных практических задач. Однако, предъявляя высокие требования к развитию науки, развитие техники и производства одновременно оснащает ее все новыми и новыми средствами познания, без которых, в ряде случаев, практически уже невозможно развитие современной науки. Так, по мнению Н.Н. Боголюбова, быстрое развитие физики элементарных частиц "практически целиком обусловлено созданием ускорителей на высокие энергии" Широко известно значение для развития научных исследований современной вычислительной техники, электронных микроскопов, современного лабораторного оборудования. В то же время, говоря о новом техническом оборудовании научно- исследовательских лабораторий, нельзя забывать, что оно никогда не имело, и не будет иметь самостоятельного значения и не заменит самого исследователя. И как остроумно заметил известный французский микробиолог, создатель вакцины против дифтерии, Рамон, ко всем этим новым аппаратам и приборам всегда нужно иметь одну маленькую приставку - человека, который бы мыслил!
Ко второй группе относятся так называемые логико-методологические факторы. Это, прежде всего правильный выбор метода и выяснения внутреннего, логического пути развития данной науки. Великий отечественный ученый-хирург Н.И. Пирогов писал: "Метод и направление - вот главное. Не отыскав верной методы, не найдя направления, растеряешь множество времени и сам растеряешься". Справедливость этого утверждения не потеряла своего значения и в наше время. П.Л. Капица, крупнейший специалист в области ядерной физики, пишет: "Большие методические изобретения так же, как и научные открытия, могут привести к созданию целой научной области и привести к решению основных задач, стоящих перед наукой уже много времени". Известно, что ряд современных наук родилось из нового метода. Так, например, у истоков большой области современных медицинских знаний - рентгенологии стоит метод рентгеноскопии, основанный на использовании известных свойств рентгеновских лучей. В то же время научный метод это не только какой-либо технический прием, связанный с применением какого-либо аппарата или приборов, а это целая система определенных представлений, определенный подход к изучаемому явлению, определенный угол зрения. Выбор метода исследования зависит от ряда причин. И как писал А.И. Герцен: "Метод в науке вовсе не есть дело вкуса или какого-нибудь внешнего удобства, он сверх своих формальных значений, есть самое развитие содержания, эмбриология истины". История современной науки знает немало примеров, когда неверный выбор метода заводил исследователя в тупик, был причиной неопровержимой траты значительных средств и сил. В то время как удачный выбор метода всегда оказывался основой для плодотворных исследований.
Не меньшее значение имеет и логика научного познания, уяснение логических закономерностей развития науки. И остроумный афоризм о том, что было бы куда лучше, если бы людей учили не тому, что думать, а тому, как думать, вполне применим и для науки, в целом для развития которой в ряде случаев бывает важнее не то, что изучать, а как и в какой последовательности это делать.
Информационно-семиотические факторы. Фронт современной науки необозрим. Ежегодно в мире публикуется до 3 млн. научных работ и поиск нужной информации о проводимых научно-исследовательских работах и о результатах выполненных ранее работ вырос в огромную проблему. Эта проблема относится к третьей - информационно-семиотической группе факторов, непосредственно влияющих на коэффициент полезного действия ученых. С.Е. Злочевский (1969) пишет, что если в 1940 г. на поиск по каталогу литературы нужных источников в одной области техники исследователь затрачивал в среднем 3 минуты, то в 1950 г. уже 30 минут, а в 1964 г. - 3 часа. По самым скромным подсчетам на поиск нужной информации ученый тратит сейчас не менее 50-60% своего рабочего времени, а иногда и больше. Над решением задачи довести необходимую информацию до исследователя сейчас бьется целая армия сотрудников государственной системы научно-технической информации, включающей в себя десятки институтов и тысячи территориальных центров, отделов и бюро информации. Решение этой задачи представляется весьма сложным, однако, уже сейчас ясно, что от этого во многом будет зависеть продуктивность деятельности наших ученых. Не менее сложным являются также вопросы, связанные с языковыми барьерами, разделяющими ученых. Причем, с развитием науки в некогда малоразвитых странах, количество этих барьеров все время увеличивается. Способов для их преодоления предложено много, но, по всей видимости, еще очень долго наиболее эффективным среди них останется знание 1-2х европейских языков - английского, немецкого и русского. К проблеме языковых барьеров непосредственно прилегают вопросы терминологической неурядицы и возникающей в связи с этим путаницы и потери времени. С развитием науки количество терминов и понятий все время растет, причем, резко возрастает неоднозначность одних и тех же терминов, употребляемых учеными. Так А.И. Уемов (1971) насчитал 37 понятий "модели", различающихся по содержанию, но, тем не менее, обозначаемых авторами научных работ одним термином - "модель". Подобные явления наблюдаются сейчас во многих науках и, естественно, приводят к путанице и затруднению взаимной информации и пониманию учеными друг друга, чем еще больше усугубляются языковые барьеры.
К четвертой группе факторов научного прогресса можно отнести мероприятия организационно-праксеологического характера. О.М. Сичевица определяет их как "совокупность таких мероприятий и подходов к науке и научной деятельности, которые направлены не только на их организацию, но и на оптимизацию". Сюда относится взаимодействие науки с другими сторонами общественной жизни общества и, в частности, с системой образования, рациональное географическое размещение научных центров и международное сотрудничество в области науки, выбор перспективного направления и управления наукой, а также оптимизации деятельности ученых и научных коллективов. Как следует из перечня, большинство из этих мероприятий носит крупномасштабный, чуть ли не глобальный характер и относятся к стратегии науки. Правильное решение вопросов, возникающих при проведении этих мероприятий, бесспорно, влияет на производительность труда ученых, но, как правило, выходит из сферы компетенции. И поэтому, мы сосредоточим свое внимание на второй половине проблемы, а именно организации и оптимизации научной деятельности, на обсуждении не стратегических, а так сказать, тактических вопросов науки. П.Л. Капица (1974), много уделявший внимания вопросам организации и повышения эффективности деятельности ученых, считает, что "…есть три главных способа воздействия на работу ученого, чтобы поднять ее эффективность, называем их для краткости моральным, финансовым и кадровым. Несомненно, наиболее важный из них первый". Значение морального фактора в деятельности ученого трудно переоценить. В.М. Шепель в книге "Стимулирование труда (психологические аспекты)" приводит данные социологических исследований, убедительно показывающие значение психологической настроенности людей на труд, уровень их интереса к труду. И это особенно сказывается в научной, творческой деятельности. Первостепенное значение при этом имеет непосредственное окружение ученого. Чаще всего именно в этих "малых коллективах" формируется представление о ценности научной деятельности и научные интересы.
Меньше других изучены вопросы деятельности ученых в создании благоприятных для своей работы условий, так сказать в организации и оптимизации своего научного творчества. К этой области относится, по существу, создание учеными научных коллективов и школ, как наиболее разумной и эффективной организации людей для ведения научно-исследовательской работы. Создавая научную школу, ученый создает вокруг себя определенную научную среду, благоприятствующую научному творчеству и, известно, что многие крупные ученые придавали исключительное значение своему окружению, деятельности своих сотрудников и учеников. Fib fabricando faber - кузнец делается кузнецом куя, - говорили древние. К этому нужно также добавить - и делается в кузнице, а не в парикмахерской, и в окружении кузнецов. И.П. Павлов говорил: "В том коллективе, которым мне приходится руководить, все делает атмосфера". И, по всей видимости, именно в этой атмосфере взаимной поддержки и понимания и кроется эффективность деятельности научных школ, где усилия ученых не просто складываются, а умножаются.
Безусловно, сколь бы не велика была роль тех или иных факторов, влияющих на мотивацию и эффективность научной деятельности, однако следует обратить внимание на то, что второй, а по нашему мнению, основной составляющей есть личность самого ученого. Этот фактор мы определяем как личностно-генетический. Действительно, сколь бы не было позитивным сочетание всех факторов, способствующих научной деятельности, без наличия соответствующих личностных качеств достижения в науке могут быть минимальными. Какие же качества нужны ученому и чем они обусловлены? Принято считать, что уровень образованности человека во многом определяет его путь в науке. Конечно, этот тезис не следует оспаривать. Однако почему тот или иной человек тянется к знаниям, получает соответствующее образование и, наконец, приходит в науку? Судьбы великих ученых, первооткрывателей во многих областях науки свидетельствуют о том, что решающим в их научном творчестве зачастую были не все перечисленные выше факторы и условия. Вершин науки достигали часто люди, которым по социально-экономическим причинам было трудно, как получить образование, так и затем трудиться в области науки. Более того, взлеты человеческой мысли очень часто происходили в такие социально-экономические периоды, когда внешние условия для научной деятельности были минимальными. Достаточно вспомнить период расцвета генетики в Советской России, когда блестящие достижения в этой области имели место в стране, уровень материального благополучия населения был более чем скромен. Перечень примеров может быть продолжен, однако, наиболее интересным является познание сущности этого явления. На наш взгляд это обусловлено двумя группами факторов. Во-первых, отсутствие или минимизация внешних благоприятных условий для научной деятельности приводит к тому, что из науки уходят случайные люди. Не те, у кого главным стимулом работы в науке является интеллектуальная деятельность, а те у кого приоритетами являются как раз эти условия, которые общество в развитых странах порой создает для ученых. Такая естественная чистка обычно идет на пользу науке, в которой остаются преимущественно люди склонные к этому виду деятельности, т.е. люди науки. Но тогда закономерно возникает другой вопрос - что же удерживает их в науке, какие факторы обуславливают их мотивацию к научной деятельности?
Наша точка зрения состоит в том, что есть психологические качества, детерминированные генетически, которые и являются основой интереса человека к науке, составляет его научную мотивацию.
Мы полагаем, что есть даже биологические корни мотивации к самому абстрактному виду человеческой деятельности, к научному познанию окружающего мира и себя в нем.
Так, великий русский физиолог И.П. Павлов выделял среди базовых принципов рефлекторной деятельности мозга рефлекс "что такое?" - поисковый, познавательный, т.е. интерес человека к жизни. Он есть у каждого человека, но у некоторых лиц он достигает способности анализировать мир вне и внутри себя на уровне высокой степени абстрактности. Вот эта генетически детерминированная способность в сочетании с внешними факторами, которые побуждают и создают возможность работы в науке и других сферах, обуславливает мотивацию и эффективность научного творчества. Задача общества, безусловно, в том, чтобы эта группа одаренных людей реализовала себя в науке, на благо общества и в силу своих возможностей. Как и почему природа наделяет этими качествами возможности ее познания, нам сегодня неизвестно. Может, природа (Бог) создает условия самопознания, которые и есть источник саморазвития человека, общества и мира.
Константин Васильев
(Одесса), участник боевых действий ВОВ, доктор медицинских наук, профессор, автор более 450 научных работ, в том числе 27 монографий, основатель нового научного направления "морская эпидемиология".
Анатолий Гоженко
(Одесса), доктор медицинских наук, профессор, автор более 380 научных работ, в том числе 3-х монографий, основатель нового научного направления "клиническая патофизиология".